Можно было захватить с собой Валеру и, сбежав на север, оттуда попытаться послать Альбине послание. Но вероятность, что он успеет её предупредить до того, как она исчезнет, была невелика. Вот и пришлось из-за неё сейчас делать то, что он делал. Он обходил по пескам город, чтобы войти в него по южной дороге, сразу к «Чайхане». Шансы? Шансы-шансы… Да, шансы у него были. На его стороне была внезапность, дерзость и быстрота. Быстрота. Ему бы ещё хоть немного удачи, и всё было бы хорошо. Он шёл быстро, едва не бежал, нёс ведро с песком и саранчой. На нём был чужой пыльник, хороший, но чуть маловатый ему, чужая шляпа, очки и маска. Один карман полон патронов для обреза, во втором граната, в револьвере четыре патрона. Нормально, но удача ему не помешает. Выйдя с дороги к «Чайхане», он не свернул сразу к задней двери. Он сначала подошёл к главному входу. Всё тихо и спокойно, два бандита, как и всегда, сидели на веранде перед входом. Белый роскошный квадроцикл был на месте. Ахмед тут. А ещё он отметил с удовольствием, что в стоявшем на самом углу квадре хозяин позабыл ключ зажигания. Это может ему пригодиться, если придётся уносить ноги. Те двое, что сидели у входа, даже не взглянули на него, они почти дремали, развалившись на креслах под вентилятором. «Прекрасно, хотелось бы, чтобы все остальные были также безмятежны». Он повернул за угол, к железной двери, что вела на кухню. Обрез он засунул за пояс, справа, чтобы взять его левой рукой. Ведро нёс в левой, в правой же он сжимал тесак. Перед дверью он на секунду остановился. Вздохнул. Сейчас нельзя ни о чём думать, нельзя ничего вспоминать. Нужно собраться, отбросить всё лишнее и приступать. «Ну… Удачи тебе». И он постучал рукоятью тесака в дверь. Постучал, чуть поднял ведро, отвёл тесак за спину. Раз, два, три, четыре… «Он там спит, что ли?» Пять, шесть, семь… «Да, возможно, придётся уходить, не сделав дела». Восемь, девять, десять… «Стучать ещё или уходить? Вдруг они готовы? И сейчас обходят, уже остановились у углов здания». Одиннадцать, двенадцать, тринадцать… «Да, кажется, придётся уйти, ждать дальше слишком большой риск». И тут лязгает засов. Дверь чуть притворяется, но не так, чтобы мог войти человек. За дверью в приятной и прохладной тени худой бородатый бандит. Горохов поднимает ведро повыше, чтобы бандит видел саранчу. Бандит поворачивает голову, кричит на кухню: – Антонина, саранчу принесли, пускать? Всё, дело пошло, Горохов сразу принимает решение, он уже не ждёт, что Антонина даст добро. Ведро с саранчой летит на землю. Левой рукой он рывком дергает дверь на себя, бандит держится за ручку двери, но удержать дверь не может, от неожиданности он чуть вываливается на улицу, к Горохову, прямо на его тесак. Горохов резким движением загоняет железо ему в живот, под бронежилет. Снизу вверх, по самую рукоять. Сорок сантиметров железа должны достать до сердца. Спазм не даёт противнику даже пискнуть. Он хрипит, удивлённо выкатив на геодезиста глаза, а слабыми руками пытается оставить руку, которая всё глубже проталкивает железо в его тело. Это бессмысленная попытка. А Горохов ещё успевает левой рукой заткнуть ему рот. Он ждёт три или четыре секунды, пока бандит не замирает, его глаза не стекленеют, и он медленно сползает по стене на пол. Горохов отпускает бандита и укладывает так, чтобы тело врага не давало двери закрыться. Мало ли, вдруг придётся уходить. – Впусти его, – кричит с кухни Антонина. – Я уже вошёл, – тихо говорит Горохов, присаживаясь возле трупа и обшаривая его карманы, пока никто его не видит. Он уже понял, что удача сегодня его не побалует. Геодезист рассчитывал, что у входа он возьмёт какое-нибудь стоящее оружие. Он не рассчитывал, конечно, на «Шквал» или на армейскую винтовку, это было бы слишком большим везением. Но и на убогую, старую двустволку, на которой воронение на стволах стёрто добела, он тоже не рассчитывал. В кармане мертвеца он нашёл всего два патрона к ней! Да, это никак не тянуло на удачу. Но теперь уже нельзя было останавливаться. Он быстро вытирает тесак, прячет его в ножны, берёт ружьё, проверяет, есть ли в нём патроны, заодно замки и работу курков. Ну, вроде, пружины свежие. Входит из прихожей на кухню. Там Антонина, повара и та самая официантка, что вчера дерзила ему. Очень кстати. Антонина идёт к нему: – Ну, а саранча-то где твоя? И ты кто такой? Горохов не снял ни очков, ни маски, она не узнаёт его в новом виде. А он на неё внимания не обращает. «Официантка тут кстати». На столе, на который облокотилась задом хамоватая баба, стоит поднос с тарелкой, не говоря ни слова, Горохов проходит мимо Антонины, берёт поднос со стола и даёт его официантке: – Бери. – Чего? Ты чего тут командуешь? – Сразу завелась баба, отталкивая поднос. Горохов кладёт ружьё на стол, снова протягивает ей поднос, а левой рукой хватает её за шею, чуть ниже затылка. Без всякого милосердия сдавливает ей шею двумя пальцами: –Бери, я сказал. – А-а… Ой, да ты чего так. – Орёт официантка, но поднос берёт. Повар с волосатыми плечами смотрит на него, сжимает широкий нож для рубки саранчи, Антонина тоже смотрит на него вместе со всеми людьми на кухне. Геодезист продолжает крепко держать официантку за шею левой рукой, так что она всё время поскуливает, правой же поднимает со стола ружье, многозначительно показав его всем присутствующим. – Мужичок, – вкрадчиво говорит Антонина, – а ты хоть знаешь, в каком месте ты находишься? Горохов ей не отвечает, даже не глядит в её сторону. Он, толкая официантку пред собой, идёт к выходу в зал. – Ой, чего ты, – поскуливает официантка, которую Горохов всё ещё крепко держит за шею, – чего ты? Горохов чуть пригнулся, спрятался за официантку, двустволку он несёт в правой руке, опустив стволы вниз. Когда они со скулящей бабой были уже на пороге зала, золотозубый бармен, что стоял за стойкой, едва взглянул в их сторону. «Неожиданность, дерзость, быстрота». И вот тогда он начал. Шаг, он делает всего один шаг в зал и, войдя туда, он толкает бабу в шею так, что та с подносом и тарелкой вместе летит на пол. Летит с грохотом и воем. И пока все удивлённо оборачиваются на неё, Горохов делает второй шаг и вскидывает ружьё к плечу. Номер один – Тарзан. «Говорят, что ты выдерживаешь пулю в голову из пистолета, а картечь из ружья выдержишь?» Тарзан, как и всегда, сидит за столом у входа в кабинет Ахмеда. Официантка с тарелкой и подносом долетела почти до него, Тарзан смотрит на неё, привставая со стула, но на Горохова не глядит. Отлично. Тропиться нет нужды, тут бандиты, они ему не ровня, он быстрее любого из них, а значит, нужно стрелять наверняка. Но и выцеливать нет нужды, до Тарзана всего три метра. Спусковой крючок. Выстрел. Дым. «Нет, не так уж ты и крепок». Стальные картечины попадают как надо, и они, разрывая голову боту и выбивая бурые ошмётки из неё, бьют в бетонную стену позади него, и рикошетом с визгом и щёлканьем разлетаются по залу. У Тарзана нет верхней часть головы. Он валится, опрокидывая стол на пол. Он не обратил на то внимания поначалу, но, несмотря на утро, в кабаке на удивление много народа, раздаются крики, люди начинают прятаться под столы. Ему не хотелось бы задеть кого-то, но сейчас нужно делать дело. Несмотря на отсутствие лица, Тарзан вскакивает, разбрызгивая вокруг себя бурую кровь и, чуть запнувшись об официантку, уверенно идёт к выходу из кабака, но налетает на угол стола, что стоит посреди зала, и валится на пол. Горохов на него не смотрит. С ним всё ясно, даже если ты жив, но у тебя нет лица с глазами, то ты вряд ли может представлять угрозу. Номер два – бандит со «Шквалом». Эта чёртова мясорубка не должна начать стрелять. Тут просто негде укрыться от длинной очереди. Нет, нельзя давать ему выстрелить, иначе Горохову не дожить до того момента, пока патроны у него в автомате кончатся. Он помнит того бандита, высокий, сильный, бронежилет носит на голое тело. И ещё шляпа с широкими полями. И сейчас он сидит левым боком к геодезисту за самым лучшим столом в кабаке. Сидит, смотрит зло на геодезиста и уже тянет своё страшное оружие к себе. Семь метров, но он в бронежилете. В руку, в голову? Нет, Горохов целится ему в бедро, оно прекрасно ему видно, а там толстенный сосуд с кровью. Спусковой крючок – выстрел! Дым! Картечь разорвала ему ногу почти у паха и сломала стул, бородатый рухнул на пол. Номер три – бандит с карабином. За столом с ним сидели ещё два бандита. Один растерялся, пытается спрятаться под стол, а второй вскакивает, у него полуавтоматический карабин. Он судорожно пальцами дёргает скобу предохранителя, но никак не может её сдвинуть. Горохов бросает ружьё, теперь ему оно ни к чему. Левой рукой выхватывает из-за пояса обрез. У болвана нет бронежилета, и он стоит почти в полный рост. Нет нужды торопиться, он ещё даже предохранитель не снял. У геодезиста куча времени, стрелять только наверняка. Стоп… Боковым зрением он видит шевеление слева от себя. Золотозубый подонок… Так и есть, он тянет из кобуры подмышкой пистолет. «Сволочь. Так и знал, что будешь мешать». Геодезист перекидывает обрез через левую руку, почти не целясь, жмёт спуск, даже не поворачивая головы. Всего три метра до этой туши в грязной майке.