Выстрел – дым! Жакан бьёт золотозубого под правое ребро. В печень. Вся туша вздрагивает волной, роняет пистолет на пол. Он не жилец. А ещё удивлён. Они всегда удивлены. В их мире в них не должны попадать пули. Они должны убивать, а их… Нет-нет нет. Ведь это ещё и больно. Кровища. Крупные капли разлетаются повсюду. Долетают до пыльника Горохова, но ему не до них, он переводит ствол обреза на того урода, что уже сдвинул скобу предохранителя. Он начинает поднимать оружие. «Ну, молодец, только ты всё равно не успел». Горохов жмёт крючок спуска. Он желал себе хоть немного удачи перед тем, как постучать в дверь кухни. Но оружие, которое он взял у двери, было худшим из всех возможных. Уже там можно было понять, что сегодня удача – это не его. Щелчок! Ни грохота, ни дыма! Осечка! Его обрез не мог быть испорчен. Он сам его делал и проверял сам, как и мотоцикл, как и револьвер, как и всё остальное, что понадобиться в трудном деле. Это патроны! «Будь ты проклят, Коля-оружейник, за такие патроны!» Бандит с карабином уже опускает ствол. Горохов делает шаг влево к барной стойке. Это его и спасает. Выстрел из карабина был точен. Да и кто тут промажет с дистанции шесть-восемь метров. Не сделай геодезист шаг, так получил бы пулю в правый бок или бедро, а так пуля бритвой вскрыла карман пыльника и ударила в стену позади него. И на пол полетели, посыпались его патроны для обреза. Поганые патроны Коли оружейника. А бандит снова целится в него, ведёт стволом. Не раздумывая, геодезист падает на пол, за стойку, почти на дохлую тушу золотозубого бармена. Дальше всё пошло так, как ему никогда не нравилось. То есть, не по плану, совсем не по плану. Глава 38 Всё, всё вокруг было залито кровью золотозубого бармена. Туша его лежала горой между стеной и стойкой. Горохов валится прямо на его и сползает по туше к стене, быстро достаёт револьвер. Левым локтем и боком он лежит прямо в луже крови. Он не знает, с какой стороны: со стороны его ног или головы появится враг. И тут прямо в стойку со стороны зала начинают бить пули и картечь. Под стойкой стоит небольшой сейф, составлены стаканы, там же рядом стоят бидоны. Горохов видит, как в пластике барной стойки появляется дыра диаметром в палец – это ударила пуля, тут же дыра диаметром в кулак – это проломила пластик картечь. Тело бармена резко вздрогнуло. Труп получил порцию картечи, не будь его, картечь досталась бы ему. Хорошо, что золотозубый тут так удачно улёгся. А на него падают куски пластиковых стаканов, ему на лицо летят прозрачные капли водки из больших прострелянных бидонов, а пули и картечь всё бьют и бьют в барную стойку, оставляя дыры. Одна из пуль пробивает заднюю стенку сейфа и выбивает его дверь, разбрасывая мелкие деньги по полу. Может, это заставило Горохова взглянуть на входную дверь. И очень, очень вовремя он это сделал. Наконец, проснулись те два лентяя, что дремали на веранде перед входом в кабак. Один из них распахнул дверь и что-то проорал, он явно не понимал, что происходит. Горохов чуть приподнялся, пытаясь опереться, он скользил левым локтем в луже крови, но в итоге смог поднять правую руку с револьвером и выстрелить. Пуля ударила бандита в лицо, под правый глаз, он умер, ещё не упав на землю. Второй, что стоял за ним, резко повернулся, но вместо того, что бы уйти за края двери, за стену, попытался бежать от неё, Горохов выстрелил ему в спину, в центр, промеж лопаток. Неожиданно удачно и быстро удалось решить проблему двух уродов, что охраняли вход. «Вот только всего два патрона осталось». И тут снова пуля, пробив стойки и разбросав новую партию стаканов, ударила в тушу бармена. Кажется, они всё уже должны были расстрелять, остановиться и начать перезаряжаться. Но тут к «бахающему» звуку дробовика и чёткому бою карабина, прибавилась звонкие хлопки крупнокалиберного пистолета. Тут Горохов чуть приподнял голову и увидал, как немного, сантиметров на тридцать, приоткрылась дверь кабинета Ахмеда. Он видел только самый верхний угол двери. Пистолет стрелял, судя по звуку, из проёма двери. Мало того, что этот деятель постреливал из-за двери, так он ещё стал орать что-то, спрашивал у своих, кто за стойкой, пытался разобраться в ситуации, в общем, руководил. Нет, так, не пойдёт, так они ещё начнут думать и предпринимать какие-то осознанные действия, а не дырявить стойку, расходуя боеприпасы. Лёжа на левом боку рядом с горой мяса, он левой рукой пытался залезть в карман пыльника. То и дело, переводя ствол револьвера от своих ног к своей голове. На случай, если кто-то появится. Он смог вытащить из кармана гранту. Понимая, что это большой риск, всё-таки положил револьвер на труп бармена, а гранату взял в правую и зубами вытащил из неё чеку. Тут ещё один заряд картечи врезался в тушу бармена, и револьвер сполз в сторону, свалившись на пол, застланный битым пластиком и мелкими деньгами. Он не сразу кинул гранату. Навесом, по большой дуге, она полетала прямо к углу приоткрытой двери кабинета. Кидать было неудобно, поэтому она чуть задела косяк, тем не менее, влетела внутрь кабинета. «Надеюсь, её делал не Коля-оружейник». Хлопок. Такой резкий, что, даже находясь за стойкой, он на секунду оглох. «Нет, не Коля. Гранат сработала!» Дверь из кабинета раскрылась с такой силой, что чуть не слетела с петель. Геодезист лезет за труп, находит револьвер, поскользнувшись на крови, ставит клонено на мертвеца и поднимает голову над стойкой. В зале трое, два бандита, один из которых с карабином, присел от неожиданного взрыва, другой, торопясь, мельтеша и нервничая, перезаряжает дробовик, встав на колено возле стола. Третий – это сам Ахмед, он медленно встаёт с пола, его качает, он держит в правой руке пистолет, а левой ощупывая свою голову. У него контузия. «Как положено». Поэтому первая пуля тому, у которого карабин. Нет нужды спешить, целиться нужно спокойно. Противник в шоке. Горохов стреляет. Пуля попадает прямо над краем бронежилета. Точно в горло. Перебивает позвоночник. Бандит падает мёртвым. Теперь тот, что заряжает дробовик. Он уже закончил, продёрнул затвор. Он ошалелыми глазами уставился на Горохова, а Горохов на него. Но почему-то геодезист отводит от бандита ствол револьвера. Почему? Геодезист пришёл не за ним, не за этим бандитом. Горохов целится в Ахмеда. Это было глупое решение. Бандит вскидывает дробовик и стреляет в Горохова, но слишком торопится, а тут, в такой ситуации, торопиться нельзя. Жакан ударяет в столешницу барной стойки, левее головы геодезиста, отдирая от неё огромный кусок пластика, затем глухо бьёт в бетонную стену. Может, оттого, что пуля разносит пластик так близко, Горохов стреляет плохо, он не сносит голову Ахмеду, а всего-навсего попадёт тому в правое плечо. Ахмед орёт и плашмя падает на пол, Горохов снова валится за стойку. Становится тихо. Бандит с дробовиком почему-то не стреляет. Дым висит такой, что всё вокруг кажется серым, что-то сыпется с потолка. От пороховой гари тяжело дышать. Револьвер пуст, Горохов шарит руками по полу, он в осколках пластика мелких деньгах и лужах водки и крови пытается найти пистолет бармена. Ахмед начинает сначала стонать, а потом и ругаться. Видно, он уже отошёл от контузии и орёт: – Эй, есть тут кто? Есть кто? Мне нужна перевязка! Ну, вы где все, уроды, есть тут перевязка у кого, я кровью изойду! В проходе, что вёл с кухни, появилась Антонина и оба повара. Они кто с ужасом, кто просто с удивлением смотрят на него. Горохов видит их, наводит на них пустой револьвер, жестом показывает убраться. Он давно уже стащил маску и очки, его лицо и револьвер настолько выразительны, что говорить ему ничего не нужно. Достаточно жеста, и Антонина начинает толкать поваров обратно на кухню. – Перевязка есть у кого, – уже надрываясь от злости, орёт главарь бандитов, – что, оглохли или обгадились от страха? – У меня есть тряпка, – негромко говорит какая-то женщина и добавляет громче: – можно мне перевязать раненого? Это вопрос к нему, к Горохову. Он на карачках как раз ползёт к концу стойки, к двери, что ведёт на улицу. Пустой револьвер не бросает, от битого пластика больно и рукам, и коленям, но он хочет добраться до бандита, что лежит у двери. У того бандита на руках лежит армейская винтовка. – Можно я перевяжу его? – Снова спрашивает женщина. – Нет, – орёт Горохов. – Бандита не перевязывать, если кто попытается – убью. – Не слушай его, – орёт Ахмед бабе, – иди сюда, затяни рану, перетяни мне её. – Нет, – снова кричит Горохов. Он, наконец, добрался до бандита и быстрым движением, чтобы не попасть под огонь, хватает труп бандита за ногу и рывком тянет его к себе. Винтовка тоже «едет» к нему, он хватает её за ствол. «Фу, наконец-то». – Ты вообще кто такой? – Орёт Ахмед. – Чего тебе нужно? Геодезист снимает оружие с предохранителя, дёргает затвор, заодно проверяя, есть ли в оружии патроны. Всё в порядке. Он присел на колено у края барной стойки, прямо рядом с входной дверью и закричал громко и уверенно: – Уполномоченный Чрезвычайной Комиссией Горохов, мой мандат номер сто шестьдесят. Я здесь по решению Трибунала. Ордер – семнадцать ноль семь дробь шестнадцать. Я пришёл за тобой, Ахмед Билалов. Ты, Ахмед Билалов, Трибуналом приговорён к смерти за многочисленные убийства и бандитизм. – Так ты, гнида, уполномоченный! Уполномоченный, мразь, тварь! – Орёт бандит. Ему уже нелегко, он делает паузы после каждого слова. – Что б ты сдох! Слушайте все, слышите меня? Все, кто тут есть, тот, кто пристрелит эту песчаную тлю, получит сто рублей, нет… Триста рублей. Один выстрел, и три сотни рублей у вас в кармане. Горохов ничего не отвечает, он ждёт. А в кабаке висит абсолютная тишина. – Ну, что, есть тут мужчины, Адик? Ты тут? – Да, Ахмед, я тут. Тут. Это, кажется, тот бандит, что с дробовиком. Он прячется за столом. – Завали его, Адик, три сотни. Знаешь, ещё что… Я отдам тебе свой квадр, завали его, Адик. Завалишь? – Да, Ахмед, да, – отвечает бандит. Но Горохов не уверен, что этот Адик будет теперь с ним воевать, кажется, Адик так говорит, чтобы Ахмед от него отстал, кажется, этот умный Адик собирается отсюда свалить. Да, дураков нет, воевать с уполномоченным даже за шикарный квадр. Геодезист удовлетворён. Он кричит: