Добрый Боже, неужто я и вправду поменял историю? Такое ведь невозможно? С молниеносной скоростью в моей голове перемещалась картина иного мира. Мира без Америки, во всяком случае, без такой Америки, которую я знал, а скорее, такой, какой ее никогда и не узнает – без кока-колы, джинсов, статуи Свободы, Импайр-Стейт-Билдинг, памятников на Горе Рашмор, без Вашингтона, Линкольна и Кеннеди. Без Голливуда, Микки Мауса, Мерилин Монро и Дона Стейнбека, гамбургера и Макдональда – неизменными элементами в этом новом пейзаже оставались бы только лишь каньон Колорадо, Ниагарский водопад и гейзеры в Йеллоустоуне. Гурбиани, старый сукин сын, еще раз тебе удалось сделать нечто доброе. 18. Храм уничтожения Кто придумал фразу, будто бы дьявол кроется в деталях? Понятное дело, сам дьявол. Возвращаясь вниз, я ожидал, по крайней мере, комитета по встрече. Но оказалось, что все спят, за исключением де Лиса, который, назначенный в часовые, спать не мог, и связанного, с кляпом во рту Петлалкалькатля, который спать не желал. – Нехорошо, – сказал Амбруаз. – Что нехорошо? – Пускай они сами тебе скажут. Мои товарищи по путешествию неохотно просыпались и медленно сходились. Встретились мы в небольшом, звуконепроницаемом помещении возле овального зала, где, по мнению Павоне, никто не мог нас подслушать. Все выслушали мой отчет по переговорам и ознакомились с текстом окончательного документа.. – Я это не подпишу, – решительным тоном заявил Фушерон. – Это было бы капитуляцией. – Я тоже не подпишу, – прибавил Лино. – Разве что для того, чтобы обмануть противника. Ноги подо мной подломились, меня охватила холодная ярость. Я тут рвусь изо всех сил, устраиваю геополитический перелом, дерусь за каждую запятую, а мои приятели против договора! – Да что вас укусило, народ?! – Реалии, – сказал Фушерон. – Нет ни малейшей причины, чтобы верить этим кровожадным бестиям. – Бестиям?! – воскликнул я. – Да если бы вы узнали Итцакойотля… – Итцакойотль всего один, как мы понимаем, он всего лишь пятый или даже шестой в здешней иерархии ацтеков. Ты знаешь, что думают о нем другие? Видел бы ты, что во время переговоров рассказывал и вытворял наш краснокожий красавчик, так что нам пришлось его связать и сунуть в рот кляп. Да если бы он только мог, то выколупал бы глаза твоему собеседнику и слопал их в супе! – Не понимаю я его ярости. Договор полезен для наших обеих сторон, – убеждал я. – А мне все это кажется самым обычным обманом, – сказал обычно встающий на мою сторону де Лис. – Запертый в клетку тигр тоже будет готов подписать обязательство, что сделается вегетарианцем. Но как только ему удастся вырваться из-за решетки… – У нас имеется заложник в лице верховного жреца. Он будет сопровождать меня во Францию. Его личность представляет сбой гарантию… – И сколько будет той работы, сбить тарелку с верховным жрецом, – буркнул Лино. – Для них ставка гораздо более высокая. А помимо того, это ослепленные ненавистью дикари. Ради реализации своей цели, они не будут считаться с ценой. – А помимо того, – поддержал его де Лис, – сложно сравнивать их с нами, он не считают единичных жертв, мыслят общностями, ведь это люди племен и кланов. – И это еще не все, – в голосе Павоне нарастала экспрессия. – Пока вы там пировали, как философ с философом, ацтеки предприняли подготовительные действия. – Какие? – Они отключили экраны, которые до сих пор давали нам возможность осмотра Циболы. – И что тебя удивляет? Наверняка, они экономят энергию. Тем более, ночью. Никто не рассмеялся. – Но перед тем, как они это сделали, – продолжил Фушерон, – мы видели, как во всем городе проводят мобилизацию, как концентрируют оборудование у южного подножия Храма. – Так вы предполагаете, что… – Я уверен, что нас собираются отсюда выкурить! – в голосе розеттинца звучали все более истеричные нотки. – Нам следует начать защищаться всеми доступными силами. Так, что даже если мы погибнем, чтобы они быстро в себя не пришли. – Никаких переговоров, – поддержали Лино де Лис с Фушероном, а Вайгель только утвердительно покачал головой. – Люди! – воскликнул я, едва владея собой. – Понятное дело, что я осознаю весь риск, который несет в себе договор, но считаю, что нам следует пойти на соглашение. Просто у нас нет другого выхода. – А если он у нас имеется? – спросил Лино. * * * Даже и не знаю, был ли план Лино более дерзким или более пугающим. Максимально тянуть время, а в это время сбежать по подземной реке. Сомнение, что, рано или поздно, нас достанут в пустыне, он отразил аргументом: "Надо, чтобы еще было кому!". Как оказалось, он не терял времени, и пока я предавался переговорам, он раскусил много тайн консоли, расшифровал планы подземных помещений, хорошенько ознакомился в принципы энергетической системы. Он даже обнаружил дорогу до атомной электростанции – вот тут и до меня дошло, откуда бралась горячая вода и субтропический климат Циболы. – Ты же знаешь, что саботаж на подобного рода объектах – это мой конек! Если бы удалось устроить им второй Чернобыль или чего побольше… – Ты о чем думаешь? – Эти каникуляне чертовски экономили место; энергетическая станция, склады ядерных зарядов, цеха по преобразованию тяжелых элементов, даже башни пусковых установок находятся очень близко друг к другу. Взрыв электростанции мог бы вызвать вполне себе небольшой БАБАХ! – Ты же не говоришь это серьезно. А кроме того, должны же быть какие-то предохранительные системы. – Наверняка. На схеме имеются три независимых охлаждающих контура; вероятно, какие-то графитовые стержни… – Вот именно. – Тогда прими к сведению, что резервной системы охлаждения у них уже нет. – То есть как? – После гашения пожара на взлетной площадке, верхний резервуар воды практически пуст. А насосы замкнутого контура можно повредить, так же, как и графитовые предохранители. – Но для этого нужна взрывчатка! Не думаю, чтобы ацтеки предоставили нам свои склады. – Об этом не беспокойся! – Тут Павоне поднял рубашку, и оказалось, что он, словно исламский самоубийца, отправляющийся на джихад, опоясан парой десятков зарядов. – Этого должно хватить! В тот момент до меня дошло, что я дискутирую относительно технических средств, не приняв самой идеи. – Я не могу пойти на это, Лино, – воскликнул я. – Я дал слово Итцакойотлю. И должен его сдержать. – Красивый рыцарственный жест, – фыркнул розеттинец. – Весьма к месту, когда на кон поставлено будущее всей цивилизации. Прости, но ты обязан принять наш план. – Здесь командую я. – Пока что мы действуем солидарно. Но может проголосуем? Кто за мой план? Де Лис, Фушерон, Вайгель? Вверх поднялись четыре руки. – Как видишь, я имею абсолютное большинство, и даже квалификационное. Ты с нами или против нас? Лино дьявольски рассмеялся, как бы нехотя играясь автоматическим пистолем. Итцакойотль отозвался ровно через час. У него был замученный голос человека, который за короткое время постарел на несколько лет: – Ну что, иль Кане, ты уже согласовал свою позицию со своими товарищами? – Да, конечно. Договоренности они принимают. Только им хотелось бы, чтобы в принятии участвовали и остальные три наши товарища. – Аравака нам не удалось спасти. Остальные – за. – Нам хотелось бы самим услышать их мнение. – Сейчас я их приведу. – Пускай спустятся вниз. – Если вы отдадите нам наших ассистентов, негр спустится. А воин пока что останется с нами. – Но…