— В жизни бы не догадался там искать, — рассмеялся я и снял костюм с вешалки. Быстро переодевшись я огляделся в поисках зеркала. Были у меня некоторые сомнения. Зеркала нигде не нашёл. — Ба, — опять позвал я. — где зеркало? Она опять жестом позвала меня с собой. Привела в свою спальню. Там стоял полированный шифоньер на ножках. Она открыла его ключиком и распахнула крайнюю створку. Внутри было зеркало. Не в полный рост, но по пояс я себя увидел. Да уж. Пацан зелёный обыкновенный. Даже усы только-только начинают расти. Худой лопоухий брюнет с тёмными глазами. Хотя, морду нажру с годами, и уши по размеру станут. Подошла бабушка. Взгляд её был озабочен. Она поправила мне воротник рубашки: вытащила его и расправила поверх воротника пиджака. Медленно разгладила. — Что, сейчас так модно? — удивился я. — Модно, модно, — сказала улыбаясь она. — Иди завтракать, модник. Я вышел за ней в кухню, там уже сидела за столом сонная мама с Аришкой на руках. — Папа, — сказала малая, протягивая ко мне ручонки. Глава 14 Понедельник, 15.02.71 г. Дом Домрацких-Ивлевых. Здрасте, приехали. Так быстро забыла папу. Скоро и маму забудет. — Доброе утро, — сказал я матери, садясь за стол. — Как ты разместилась с ней? На одной кровати? — Да. Это кошмар, — простонала она. — Всё время боялась её задавить. Мне кажется, я вообще не спала. Надо бы малой кроватку справить. Бабушка поставила передо мной тарелку геркулеса на молоке, взяла у мамы Аришку и села рядом. — Ешь давай, — сказала мне бабуля. — Уроки начинаются в 8.30. Я взглянул на ходики, они показывали 7.40. Так неудобно было без айфона. Были бы хотя бы наручные часы. — Ба, а у меня есть часы? — спросил я. — Были дедовы, наградные, — ответила бабушка. — Тебя в больницу без них привезли. Наверное, в реке потерял. Вот обидно. Дедовы. Наградные. — Летом там поныряю, поищу, — произнёс я мысли вслух. — Я тебе поныряю! — воскликнула бабуля и стукнула ладонью по столу. Хорошо не по затылку, как раньше. Похоже, что-то в ее отношении ко мне начинает меняться. Если так, то здорово — продолжу работу над этим дальше. Пора идти. Надо ещё Славку перехватить. А то без него я даже школу не найду. Я взял портфель. Взвесил его в руке. Какая-то мысль крутилась в голове, но никак не хотела формулироваться. Что-то забыл. Я никак не мог вспомнить что. Стоял в дверях гостиной и думал. — Чего застыл? — спросила бабушка. — Что-то забыл, а что не пойму, — задумчиво ответил я. — Учебники, тетрадки, дневник. Ручка. Что ещё? — Сменка, — подсказала бабуля. — Точно, — подтвердил я. — Что у меня вместо сменки? Я посмотрел на полукеды, валяющиеся со вчера на полу в гостиной, взял их и показал бабушке. — Оно? — Оно-оно, — подтвердила бабуля. Я засунул их в портфель, но не как Пашка: всё в одну кучу, и обувь, и учебники с тетрадками. Я положил их отдельно, в разные отделения с книгами. Пожелал всем хорошего дня, влез в свои новые бурки, оделся и направился к Славке. Начинается мой первый день в новой школе. Аж самому смешно. Так давно все это было. Хотя, когда думаешь про экзамены и про французский язык, то становится как-то не до смеха. Ну ничего. Где наша не пропадала! Прорвемся. Я дошёл по своей стороне улицы до колонки, потом попытался вспомнить, до какого дома в темноте провожал тетю Машу. Славка говорил, что живёт почти напротив. И в каком же доме? Напротив справа в угловом? Или напротив слева? Номер надо было записать. Пока я думал, как найти Славку, он сам вышел на крыльцо углового дома. Он меня не видел. Я перешел улицу и пошел вдоль забора встречать его. Он меня заметил только, когда уперся в меня, выходя из калитки. — О, Пашка. Как здорово. Ты уже здесь, — воскликнул он, подавая мне руку. — А я собирался сейчас за тобой идти. Ну что, готов к труду и обороне? — спросил он, хлопнув меня по плечу. — Готов — не готов, а идти надо, — мрачно ответил я. Мы пошли обратно по нашей улице и свернули, не доходя до моего дома, на Школьную улицу. Судя по названию, школа должна быть где-то рядом. — А что, в городе только одна школа? — спросил я Славку. — С чего ты взял? — Ну, улицу назвали Школьной, как будто есть всего одна школа. — Нет, конечно, — ответил Славка. — Ещё есть две восьмилетки. И две десятилетки, с нашей школой десятилеток три. — А номер нашей школы? — Номер один. Первая школа. — А, ну логично, первая школа и улица Школьная. Остальные уже потом появились, — предположил я. — Не знаю. Никогда этим вопросом не задавался, — беззаботно ответил Славка. Хорошо, что я попал в тело совсем молодого пацана, подумал я. Подростки достаточно легко адаптируются в общении друг с другом. Славка моментально свыкся с моей «амнезией» и уже практически не обращал внимания на странные вопросы, которые я задавал и мою неосведомленность о самых простых вещах. Если бы я попал в тело человека постарше, в общении с друзьями и знакомыми точно возникли бы трудности. В вопросах адаптации я скорее был недоволен собой. Постоянно попадал в неловкие ситуации, не в силах скрыть удивления от когда-то знакомых мне, но уже прочно забытых вещей. Сознание никак не хотело мириться с изменившейся реальностью. Надо бы мне выделить время и продумать спокойно план действий и цели на будущее, подумал я. В прошлой жизни мне планирование всегда помогало успокоиться и действовать уверенно. Не важно, что планы частенько летели в тартарары и приходилось на ходу импровизировать. Мне психологически был очень важен сам факт наличия подробного продуманного плана. Мы прошли мимо булочной и пошли дальше. Пройдя еще примерно столько же, мы подошли к школе. Большая, трехэтажная, тёмно-красная с белыми рамами окон. Выглядела она очень нарядно и торжественно. Мы поднялись по широкой лестнице и вошли в школу. Вход нам преградили два пионера класса пятого-шестого. — Сменка! — хором закричали они. Славка начал расстёгивать свой портфель. Я тоже. Славка показал детям свою сменную обувь. Я тоже. Нас пропустили. — Ути-пути! Как всё серьёзно, — просюсюкал я им. И тут же наткнулся на строгий взгляд девицы в школьной форме. Старшеклассница стояла поодаль, скрестив руки на груди. — Что это за статуя? — спросил я тихо Славку, показывая одними глазами на девицу. — Шеф, — пояснил Славка. — Подшефных страхует, чтобы старшеклассники их не игнорировали. У каждого класса есть шефский класс на четыре года старше. Уроки помогают на самоподготовке делать, с отстающими занимаются, во время дежурств страхуют, ну и всякое такое. Я стал вспоминать. У нас тоже было что-то подобное. Помню, со мной мелким девчонки-шефы возились, а вот чтобы я сам потом с кем-то возился, такого не помню. Наверное, было, куда бы я делся, просто из головы вылетело. В школе стоял гул множества голосов. Дети — это очень громко. Мы прошли через вестибюль и вошли в маленькую раздевалку. Как пояснил Славка, эта раздевалка была исключительно для старшеклассников. Небольшое помещение с окном и вешалками на двух противоположных стенах. Посередине вдоль вешалок, гимнастическая лавка. Мы сели и переобулись. Обувь поставили здесь же под вешалкой. Я повесил на крючок свой бушлат, предварительно проверив карманы. Переложил всю мелочь в карман пиджака. Славка шапку спрятал в портфель. Ага, понятно! Следуя примеру, тоже засунул свою кроличью ушанку и варежки в портфель и еле застегнул его. В раздевалку заходили и выходили какие-то парни и девушки. Кто-то из парней просто здоровался, кто-то руку протягивал. Славка, если успевал, тихо комментировал мне кто это и откуда. Я даже не пытался никого запоминать. Всё равно не получится. Мы вышли из раздевалки. — Что у нас первыми уроками сегодня? Физра? И где это? — спросил я Славку. — Щас узнаем. У нас в этом году с физручкой беда, — пробормотал Славка. — Какая беда? — спросил я. — Что с ней случилось? — Пузатая она. Лыжи до Нового года с физруком иногда были. А с Нового года только в зале занимались. И то, если она не болела. Славка остановил какую-то деваху и спросил где все. — У нас, — ответила деваха, и Славка уверенно взял нужное направление. Мы поднялись по лестнице на второй этаж и вошли в кабинет русского языка и литературы.