— С работы шел, с базы, — объяснил я. Надо отдать должное Марине, действовала она спокойно, чётко. Командовала уверенно. Женщине расслабиться не позволяла. Мы с врачицей вдвоем перетащили на плечах эту женщину к Марине домой, посадили на кухне на стул. Марина разула эту матрону, не реагируя на её вскрики и стоны. Со слезами на глазах бедолага терпела мануальный осмотр. — Похоже, перелом, — констатировала Марина и тут же послала меня к телефону. Но не в школу, а в третий дом справа по противоположной стороне. Я не знаю, кто там живёт, но телефон, получается, у него был. — Скажешь хозяину Александру Викторовичу, что тебя Марина Карпова прислала, просит вызвать скорую на её адрес. Запомнил? — Да, уже бегу. Я выскочил на улицу, повторяя вслух, чтоб не забыть: Александр Викторович, Марина Карпова. Третий дом как считать, от того, что напротив или включая тот, что напротив. Я бежал, считая домовладения. Сомнения мои рассеялись, когда я заглянул в очередной двор. Большой двухэтажный дом в глубине просторного чистого двора сильно выделялся на общем фоне. Сомнений не осталось, и я ломанулся в этот дом, скинув стальную петлю, которая фиксировала калитку в закрытом положении. Не успел я сделать нескольких шагов, как на меня налетел здоровенный пес, похожий на Московскую сторожевую. Он молча повалил меня, встал обеими лапами мне на грудь и придавил к земле своим немалым весом. Слюни его капали мне на лицо. Я уже подумал, что на этом моя вторая жизнь закончится. Зажмурил глаза. Но пес, обнюхав меня, поднял голову и начал спокойным размеренным лаем звать хозяев. Вскоре из дома вышел мужчина, молча подошёл к нам, встал и вопросительно уставился на меня. Высокий, худой, седеющий брюнет, интеллигентный, в спортивном костюме с растянутыми коленями, но в дорогих очках.Я еле вспомнил от испуга, как его зовут. — Александр Викторович? — спросил я. — Да. — Марина Карпова просит вызвать скорую на её адрес, — проговорил я, всё также лёжа, прижатый псом к земле. — Хорошо, — ответил мужчина, развернулся и пошёл к дому. — А я? — Винтик, ФУ! — вспомнив, скомандовал Александр Викторович, и пёс моментально слез с меня. Я медленно встал, поглядывая на собаку. — Я пойду? — спросил я на всякий случай. — Иди, — разрешил он. Я рванул прочь. Пес оставался на месте. Я закрыл за собой калитку на петлю и только выйдя на улицу почувствовал, как трясутся руки. Назвать такого пса Винтиком! Шутник этот Александр Викторович. Зверь больше меня весит, уж точно. Вернулся к Марине. Она уже бинтами зафиксировала женщине стопу между двух дощечек. — Ну что? — спросила меня Марина, коротко обернувшись. — С Винтиком познакомился, — ответил я. — А скорая? — Обещал вызвать. — Кто, Винтик? — недоуменно спросила женщина. — Его хозяин, — объяснил я. — Я вам ещё нужен? — Сынок, — голосом полным мольбы обратилась ко мне женщина, — дойди, пожалуйста, к нам на Ленина 207, предупреди моего деда, что я в больницу попала. Ему нервничать нельзя. У него сердце. — А от того, что он узнает, что вы в больницу попали, он не будет нервничать? — ехидно спросил я и сразу устыдился этого. Мне совсем не хотелось никуда идти. Но я понимал, что при отсутствии телефонов идти придётся, иначе деда точно кондрашка хватит от неизвестности. — Где это 207? — Почти у вокзала. — Ладно, схожу, — пообещал я, но замялся в дверях. — Иди уже, — сказала Марина. — А как вы одна её на улицу выведете? — засомневался я. — Скоропомощники помогут, — успокоила меня Марина. — Ну, хорошо. Я пошёл. Спасибо вам за неравнодушие, — сказал я Марине. Она удивленно посмотрела на меня. Я не стал развивать свою мысль. — А вам — выздоравливать, — обратился я к женщине, она кивнула головой. Вышел из дома Марины. Дошёл до улицы Огарева, прошел мимо нашей школы, мимо стадиона при ней, первый раз его видел, и вышел на улицу Ленина. До вокзала отсюда минут десять. Я шёл по улице, пытаясь разглядеть в темноте номера домов, они были далеко не у всех, или их не было видно. На 207-ом доме номера тоже не было, но я вычислил его, отсчитав дома от последнего с табличкой. Дом самый обычный, деревенский. В доме горел свет, пока я стучал калиткой и пытался определить, есть ли во дворе собака, свет погас. Вскоре из дома кто-то вышел и направился прямо к калитке, на ходу одеваясь. Прямо на меня на улицу выскочил высокий взволнованный возрастной мужчина. Точно не дед, в моем понимании этого слова. — Ивлев. Ты что тут делаешь? — воскликнул он, наткнувшись на меня. УПС. И кто это? Как себя вести? — Добрый вечер. А у вас 207-ой дом? — спросил его я. — Да. Что-то случилось? — Жена ваша поскользнулась, упала неудачно, перелом стопы. — Где она? — Уже в больнице должна быть. По скорой. — Понял. Спасибо, Паш, — похлопал он меня по плечу и направился быстрым шагом в сторону нашей школы. Вот и что это было? Вернее, кто это был? Я пошёл к себе домой. К Ивану позднее зайду, пойду за водой и зайду. Уроки ещё делать, но это после Ивана. Так, занятый своими мыслями и строя планы на вечер, я вышел на свою улицу. Дома меня встретила бабушка жареной картошкой. Мать укладывала малую у себя в спальне. Ходики показывали почти девять часов. — Как всё прошло? — спросила бабуля. — Устроился? — Да всё нормально. Вот, даже заработал сегодня, — я достал из кармана рубашки три рубля. — Можно я этот трояк себе оставлю? Надо Никифоровне патрон новый купить на рынке. Я понятия не имею, сколько он стоит. — Конечно, оставляй, — разрешила бабушка. Я вспомнил про гостинцы от Никифоровны. А где они? Пришёл-то домой без пакета! Стал лихорадочно вспоминать, в какой момент я ещё помнил этот пакет у себя в руках и сделал вывод, что оставил его либо у Марины в доме, либо бросил с перепугу во дворе у Александра Викторовича. — Ба, а ты не знаешь случайно, кто живёт на Ленина-207? — спросил я. — Не знаю, — ответила бабуля, подумав. — За водой схожу, — сказал я, взял пустое ведро и вышел из дома. Еле шёл, ноги с непривычки горели. Натоптался за сегодня. Иван вышел сразу, услышав лай своего овчара. — Привет, — поздоровался он, протягивая мне руку. — Как всё прошло? — Слушай, — начал я объяснять, — это работа криминальная. Как бы меня не притянули. — Рассказывай, — сказал строго Иван. Я перевернул пустое ведро и уселся на него, вытянув ноги, чтобы дать им отдохнуть. — Стоять не могу, — пояснил я. — Там, короче, поступает на базу сахар в мешках, а на выходе расфасованный, четыре копейки с килограмма прилипает. — Ну, это фигня, — разочарованно сказал Иван. — Фигня, не фигня, а свою сотню с лишним в месяц с одного меня Цушко имеет. Я не сразу просёк, гиря у него высверленная. В каждый пакет пятьдесят грамм сахара недосып. — Вот жук! — воскликнул Иван. — И, если что: ты фасовал, ты и виноват. А он ни при делах, он этих пакетов даже не касался. — Помню, как парень из ОБХСС, что к тебе приходил в больницу, на Веронику сетовал, что она сразу к ним не пришла. Так бы ей ничего не было. Я хочу сразу прийти. Можешь мне встречу с ним устроить?