— До свидания, — попрощалась с доктором бабуля. — Спасибо, доктор! — хлюпая носом, поблагодарила мама. Доктор, не оборачиваясь, помахал нам рукой в ответ. Я решил прояснить ещё один момент, пользуясь случаем. — Подождите меня тут, пожалуйста, — сказал своим женщинам. — Ещё одну минутку. Сейчас уточню кое-что. Я побежал вслед за доктором в процедурную. Он, услышав мои шаги, обернулся. — Что такое, Ивлев? — удивлённо спросил он, останавливаясь на полпути. — Мне к Марине, — туманно объяснил я, проскакивая мимо него. Войдя в процедурную, я уверенно подошёл к врачу. — Доктор Мариночка, — начал я с мольбой в голосе. — Я вчера с этой женщиной травмированной где-то потерял чужой свёрток. Бумажный такой, — показал я руками примерный размер. — Шпагатом перевязан. Случайно, не у Вас где-то оставил? — Нет. Не видела, — уверенно сказала Марина, взглянув на меня. — Я посмотрю ещё, конечно. — Можно я вечером завтра загляну? — спросил я. — Вы дома будете? — Да, завтра вечером дома. — Спасибо, — поблагодарил я её и попрощался со всеми. — Какой шустрый малый, — смеясь, сказал мне вслед один из милиционеров. Я хотел крикнуть из коридора, что всё слышу, но передумал. Какой в этом смысл? Я бегом вернулся в холл, взял на руки Аришку и мы пошли домой. Пока шли в больницу, я даже и не думал о том, как там идут за мной мои женщины. Но, поговорив с Мариной и вспомнив, как переломалась вчера, поскользнувшись, незнакомка с Ленина-207, я попросил бабушку держаться за маму, на всякий случай. Добрались мы до дома без приключений. Пока шли, Аришка заснула у меня на руках. Мама её раздела аккуратно, чтоб не разбудить. Даже укладывать не пришлось. Мы все переволновались и собрались на кухне попить чаю перед сном и немного успокоиться. — Так ты забыл сходить в больницу сегодня, — начала воспитательную беседу бабуля. — В школе закрутился, — ответил я. — Ещё собеседование на базе. Про четверг бы не забыть. Напомни, пожалуйста. — Если сама не забуду, — буркнула бабушка. — Я перед базой сначала в больницу забегу, — планировал вслух я и, вспомнив про чердак, спросил: — Ба, а мы в этом доме сколько лет живём? — Так, как приехали в сорок седьмом году, так и живём, — ответила бабуля. — Это сколько, двадцать четыре года уже? — высчитал я в уме. — А дом дореволюционный? — Откуда я знаю? — удивилась моим расспросам бабушка. — А что? — На чердаке полазить хочу, — объяснил я. — Зачем? — Может, кроватку Аришке найду, — подмигнул я ей. Время было уже около часа ночи. Обстановка немного разрядилась, мы допили чай и расползлись по своим койкам. Я спал как убитый. Даже не снилось ничего. Проснулся оттого, что бабуля трясла меня за плечо. — Семь часов, — шепнула она мне, увидев, что я открыл, наконец, глаза. Я кое-как встал, толком не проснувшись, подошел к умывальнику, плеснул в него ковшиком немного холодной воды из ведра, протер двумя пальцами глаза. Стою и думаю, и что это сейчас было? Как девица красная, честное слово. — Ба, дай, пожалуйста, трусы чистые и полотенце, — попросил я. Бабуля в недоумении посмотрела на меня молча, но трусы и полотенце принесла. Чего уж она там сперва подумала, я не знаю. Но когда я снял майку, взял почти полное ведро и потащил его на улицу, до неё дошло. Она выскочила вслед за мной. — Ты что придумал?! — закричала она. — Хочешь с пневмонией опять слечь?! — Я, наоборот, закаляюсь, — ответил я и, пока она не опомнилась, сунул ей в руки полотенце, отошёл подальше от дорожки в сугроб и вылил себе на голову всю воду из ведра. Обжигающая как кипяток холодная вода слишком быстро с меня стекла. Выброс адреналина оказался слабеньким. Надо следующий раз медленнее лить. Но бодрости заметно прибавилось. Я, довольно улыбаясь, подошел к ошарашенной бабуле, взял у неё полотенце и вытираясь пошел в дом. Переодел трусы, надел майку, и пошёл висеть на турник. Бабушка притащила за мной пустое ведро. Без воды девок оставил. Надо принести быстренько. Я, не включая свет в гостиной, чтобы в открытую дверь не светить матери с Аришкой, снял с двери вешалку со школьным костюмом, вышел в кухню, оделся. Застегивая рубашку обратил внимание на то, что у неё опять изменился слегка оттенок, стал светлее, чем вчера был. У меня что, со зрением, что ли, что-то не то? Дальтонизм начинается? Раннее февральское утро. Лёгкий морозец. Я шёл за водой, погружённый в свои грустные мысли об ухудшающемся зрении. Вдруг с противоположной стороны улицы услышал голос: — Пашка, привет. Глава 20 Среда, 17.02.71 г. Дом Домрацких-Ивлевых. Славка в спортивном костюме, в укороченных валенках и в своей черной шапке-ушанке бежал вдоль нашей улицы! Я не мог поверить своим глазам и остановился, а Славка пересек улицу и подбежал ко мне. — Ты чего такой удивленный? — спросил он, переходя на бег на месте. — Ты что, бегаешь по утрам?! — Ну да. А что такого? — А я? — Так ты же сказал, — Славка остановился, — что у тебя освобождение от физкультуры. — От физ-ры, а не от физкультуры, — возразил ему. — Понимать надо разницу. Я с тобой хочу бегать. Ты во сколько встаёшь? — В шесть тридцать. Без пятнадцати семь выхожу и бегаю тридцать минут. — Ты как встаешь, по будильнику? — спросил Славку. — Нет, мать будит. — Блин, я не знаю, во сколько бабуля встаёт, — озабоченно сказал ему. — А с будильником проблемы: у нас ребёнок маленький. Она, бывает, ночь не спит, под утро только укладывается. И мать с ней. А будильник у нас ещё тот, мертвого разбудит. Ладно, попробую завтра выйти на пробежку. Если немного опоздаю, у тебя какой маршрут? — До Ленина, налево, Большой мост, до хлебозавода и обратно. — Ну, буду догонять, если что. Беги давай. Зайдёшь за мной? — Конечно, — ответил Славка и побежал дальше. А я, набрав воды, понес полное ведро домой, десять килограмм, и попробовал на ходу покачать бицепсы, сначала на одной руке, потом на другой. Хиляк, Пашка. Пока. Это дело наживное. Надо взять за правило не входить в хату не подтянувшись. Бабуля на завтрак сварила гречку. Обжарила с маслом и залила молоком. Я с удовольствием всё съел. Еда мне казалась очень вкусной. То ли продукты другие. То ли усилителями вкуса ещё восприятие не испортили. Не знаю. Но простая еда доставляет массу удовольствия. — Ба, а что, мама с Аришкой так и спят? — спросил я, наливая себе чаю. — Ну, да, — ответила бабуля, вопросительно глядя на меня. — У них там всё нормально? Обычно они раньше встают.