— Да, Кузнецов, одноклассник твой, — начиная раздражаться, ответила бабуля. — А! Мишка Кузнецов. Ну, как же, знаю. Так он сын этой горластой кассирши из гастронома? Вот, не повезло парню. И это он в больницу попал? — дошло наконец до меня. Я даже не обратил внимания, что его сегодня в школе не было. — И что, дядька ему прямо нос сломал? — Вчера ещё не ясно было, сломал или обошлось, — ответила бабушка. — Сегодня после работы Нинка сразу ко мне, в больнице ещё не была. — Ну, можно же этого брата обратно посадить, если он несовершеннолетнего покалечил? — предложил я. — А, кстати, чего она от тебя-то хотела? — Сажать она его не хочет, — ответила бабушка. — По большому гамбургскому счёту, он тогда Нинку с детьми от её пьяного мужа защищал. Правда, и сам не трезвый был. Но если бы не тот урод, выпили бы мужики, да разошлись спать, как все. — Да... Старший-то Кузнецов больной на всю голову был, — поддержала мама, — как напивался, так всё виноватых вокруг искал, помню, даже за ружьё хватался. — Нинка просит отселить брата в общежитие куда-нибудь, — объяснила бабуля. — Дети, говорит, косо на дядьку смотрят, всё-таки батю убил. — Ну, это понять можно, — сказала мама. — Вот и как я им помогу? У нас только у механического завода общежитие есть. Чтоб туда попасть, надо на заводе работать. А кто судимого возьмёт? — Да, дела, — пробормотал я. — Мне надо к Ивану Николаеву сходить. Может на полчаса, может на час. Не волнуйтесь. — Что у вас за дела? — спросила строго бабушка. — Готовим план захвата мира, — заговорщицким шёпотом ответил я. — Да, чуть не забыл, — я вытащил из кармана рубашки трояк и положил на стол. Быстро одевшись, я налегке пошёл в сторону дома Ивана. Постучав калиткой, разбудил овчара. На лай вышел Иван. — Что это ты сегодня без ведра? — подколол он меня. — Представляешь, так отпустили, — не остался в долгу я. Мы направились к Терентьевым. — Что нового на базе? — поинтересовался Иван. — Да всё как-то не так. Государственный контролёр и компания там сейчас из Брянска. Ревизию внеплановую проводят, — пожаловался я. Иван от неожиданности остановился как вкопанный. — Но я насыпал печенья в папки, правда не во все. Чуть не спалился. — Какого печенья? — не понял ошарашенный Иван. — Юбилейного. Пошли. У Терентьевых нас встретила Каштанка весёлым лаем, переполошив все соседние дворы, но мы, для приличия, ещё и в окно постучались. Вышел Николай, поздоровался с нами обоими за руку и пригласил войти. Александр сидел за столом, тётя Вася суетилась в кухонном углу. — Там комиссия сейчас из Брянска с ревизией, — вместо приветствия сказал громко Иван и с обречённым видом плюхнулся на стул. Я сел рядом. — Какая ещё ревизия? — подсел к нам Николай. — Только была же в декабре. — Внеплановая, — подсказал я. — По доносу некоторых товарищей, не будем показывать пальцем, хотя это был слонёнок. — Чего? Какой слонёнок? — не поняли меня парни. Они что, тридцать восемь попугаев не видели? Или этот мультик ещё не вышел? — Ладно, — поправился я. — Это я так, о своем. Давай протокол пока подпишу. Николай достал из сумки–планшета лист с напечатанным текстом и подал мне. Я прочитал его. Корявенький, конечно, ещё стиль у парнишки, но ничего, научится. И тут я вспомнил, что бабулин паркер остался дома, чем-же я буду подписывать? Видя, что я закончил чтение, Николай протянул мне карандаш. Я подошёл к столу и расписался в протоколе простым карандашом. Стою и думаю: что это за бред? Тётя Вася расставляла на столе чашки. Глядя на меня, она рассмеялась. — А слюнявить карандаш кто будет? Карандаш химический! Точно. Были такие. Я послюнявил его и расписался не хуже, чем авторучкой. Как прикольно. Я отдал подписанный протокол Николаю и уселся за стол в предвкушении чаепития. — Я так понял из намёков сотрудника базы, — сказал я, — что контролёры ничего не найдут. У них вообще система контроля уязвимая. Считают только дорогие позиции, причём контроль исключительно визуальный. Цушко слишком ушлый махинатор, он все эти нюансы точно знает. Я почти уверен, что он с дорогими товарами вообще никаких нарушений не допускает. А все свои дела проворачивает с позициями подешевле. Там объемы большие, скрыть махинации легче, да и не доходит до них проверка никогда. Один из братьев поставил на стол нарезанный батон вазочку с вареньем и заварник. Иван налил себе и мне чаю. Руки сами потянулись за батоном и вареньем. — Да, ушлый этот Цушко, слов нет, — пробормотал Николай, глядя пристально в окно. — Кстати, мы решили тебя с нашим внедрённым на базу агентом познакомить. — Да ладно, прям, агент под прикрытием, — рассмеялся я. — А что ты думаешь? Как оперативники экономическую информацию собирают? В засадах сидят с пистолетом в руках? — серьёзно спросил Николай, глядя мне в глаза. — И сторожами приходится работать. И грузчиками, и кирпичи на стройке таскать. В хату вошёл, широко улыбаясь белоснежными зубами, Вася-негр. Сказать, что я удивился, ничего не сказать. Я офигел. — Вася, — только и сказал я. — Милиционер Башагин, — представился довольный произведенным эффектом Вася. — Ладно, Вась, садись, — сказал Николай, вставая и ставя на стол ещё одну чашку, — послушай, что Пашка рассказал. Он считает, что комиссия проверяющая ничего не найдет, потому что Цушко все махинации только с дешевыми категориями товаров проворачивает. А проверка в первую очередь дорогие позиции считает. Вася завис на секунду, глядя на меня. — А всё может быть, — проговорил он, усмехаясь. — Я этому не удивлюсь. Он на всём деньги делает. Что ты думаешь, — обратился ко мне Вася, — почему он сегодня проверяющим тебя грузчиком представил? А потому, что его сын на базе грузчиком оформлен, а сам в Брянске живёт. — Это же легко проверить, — возразил я. — Только не будет никто это проверять, — ответил Вася с набитым ртом. — Почему? — не понял я. — Потому, что они отвечают за товар, а не за работников. Работниками другие организации занимаются. — Ну да. Ну да. К пуговицам претензии есть? — пробормотал я. — Чего? Какие пуговицы? — не понял меня Вася. Что, и этого они ещё не слышали? — Никакие. Скажи лучше, — перевёл я разговор на другую тему, — ты как в шпионы попал? — С детства мечтал милиционером стать. — И? Шпионство тут причём? — Ну, ты меня в милицейской форме представляешь? — Ну, такое, — ответил я, еле сдерживая смех. — Вот именно. — Быть тебе вечно под прикрытием, — сказал, усмехаясь, Иван, с интересом наблюдавший за всем происходящим. — А что ты смеёшься? — спросил его Николай. — Негр, между прочим, у нас самый результативный агент. Люди чисто психологически не могут его с милицией связать. — Что правда, то правда, — признал я. — Но, давайте вернемся к делу Ивана. И, раз уж выяснилось, что сторож базы — агент под прикрытием, то нельзя ли мне сегодня попасть в кабинет Цушко? Я не успел там посмотреть один документ. — О, коллега! — смеясь, протянул мне руку Вася. — Конечно, делайте, всё что нужно, — разрешил Николай. Мы с Иваном многозначительно переглянулись. — Мне надо возвращаться, — сказал Вася, вставая. — Кстати, о нарушениях. Нас, сторожей на базе, по штату должно быть четверо, а по факту нас всего двое. Должны работать сутки через трое, а работаем двое суток через двое. Но днём, во время дежурства, можем отходить с рабочего места ненадолго. Ночью надо быть на месте. Платит нам Цушко по полторы ставки. А ставку, получается, себе в карман кладёт. — Мы зайдём сегодня, — напомнил ему Иван. — Не спи. Собаки есть у вас там? — Есть, но я их закрою, — пообещал Вася, прощаясь с братьями за руку. — Спокойной ночи, — сказал он тёте Васе.