Дмитрий Ильич быстро оглянулся. Никого. — Что-с, господин хороший, — сказал он, сузив глаза. — Себе девчонку захотел? Так я дам адресок, приходи. Три рублика за час. Его рука скользнула в карман, где лежала опасная бритва. И вдруг сверху раздался голос: — Ваше благородие, подсобить? Сейчас спущусь. Сутенер быстро взглянул наверх и вынул руку из кармана. С каланчи свешивалась темная фигурка пожарного, который нес дежурство. Сплюнув, Дмитрий Ильич повернулся спиной и отошел. Архипов наклонился над девушкой. — Маша, — сказал он, — вставайте скорее. Пойдем внутрь. Вы простудитесь так. — Права не имеешь, девчонку отбирать! — крикнул издалека сутенер. — Думаешь, нет на тебя управы? Погоди у меня! — А ну, пошел отсюдова! — раздалось сверху. — А то щас кирпич брошу! Дмитрий Ильич опасливо посмотрел вверх и отбежал еще дальше. Он видел, как Архипов уводит девушку внутрь, как закрывается за ними дверь. Другой на месте Дмитрия Ильича решил бы, что дело проиграно и что не остается ничего, как только идти восвояси. Но не таков был усатый сутенер. Он не собирался упускать свой финансовый интерес, каковым считал Машу. Он уже сейчас прикидывал, к кому из сильных мира сего обратиться за помощью — за десять лет торговли живым товаром он познакомился со многими московскими чиновниками, умел им угодить и подсказать, где можно попробовать новенькую и свеженькую девочку. Вдруг он заметил человека в зеленой полицейской шинели, который быстро шел в сторону части. Когда тот оказался под фонарем, Дмитрий Ильич узнал квартального надзирателя Михеева. Ринувшись наперерез, сутенер оказался на пути квартального. — Добрый вечер… — Он не помнил имени-отчества Михеева, поэтому продолжил так: — Добрый вечер, уважаемый. Как хорошо, что я вас встретил. Михеев мельком взглянул на сутенера — было непонятно, узнал он его или нет. Не сбавляя шаг, он раздраженно махнул рукой, мол, проходи, не задерживай, и вытер ею вспотевшее лицо. — Вы помните меня? — спросил Дмитрий Ильич, приноравливаясь к шагу квартального. — Мы познакомились где-то с месяц назад. Помните Марину? Такая темненькая, на Миуссах. Я вам тогда услужил. А от Мариночки вам привет. Скучает. Михеев чуть не сбился с шага, сердито посмотрел на Дмитрия Ильича. — Сейчас не могу, — сказал он. — Завтра приходи. — Войдите в мое положение, — возразил сутенер. — Завтра никак не возможно. — Да что у тебя случилось-то? — сердито спросил Михеев, чуть замедляя шаг и оглядываясь, не смотрит ли кто. — Обворовали меня. — Так приходи завтра и жалобу подай. Дмитрий Ильич подобострастно хихикнул. — Уж насмешили! Жалобу! — Что у тебя украли? — спросил Михеев. — Девчонку. Совсем молоденькую, — он указал на двери части. — Только что молодой человек к себе увел. Она из борделя сбежала. Только-только желтый билет получила и — сюда. Верно, любовники они. Михеев зло сплюнул. — Ну что ты лезешь, а? Сказано же тебе, приходи завтра. Квартальный ускорил шаг. Дмитрий Ильич решил не приближаться к каланче и отстал. Он и не надеялся на помощь Михеева, обратившись к нему скорее под влиянием обиды. Но получив отказ, сутенер озлобился еще сильней и решил это дело так не оставлять. Он прислонился к стволу липы и вынул из кармана портсигар. Архипов провел Машу в дальнюю комнату, где хранились старые дела, — она выходила окном во двор части, усадил в кресло, в котором иногда спали дежурные, а сам сел напротив на стул. — Где вы пропадали? — спросил он горячо. — Что это за человек? Маша едва понимала, о чем он говорит. — Человек? — переспросила она. — Какой человек? — Тот, который вас схватил. Маша с испугом посмотрела на Архипова. — Он здесь? — Нет, я не пустил его. Кто это? Ваш знакомый? Маша опустила глаза. — Нет… Я не знаю, кто он… Просто пристал. — Хотите есть? — спросил Архипов. — Тут ничего особого нет, но у меня пара сухарей и, кажется, кусок колбасы, правда, она не очень свежая. Маша обмякла в кресле. — Нет… Я не голодна. На самом деле у нее давно маковой росинки во рту не было, но чудовищная усталость вытеснила все желания. — Что с вами случилось? Я искал вас всюду! — горячо сказал Архипов и вдруг смутился. — Вы же свидетель… Так значит, он искал ее! А про свидетеля сказал просто так, подумала Маша, не замечая, как улыбается. — Спасибо, — сказала она, закрывая глаза. Сидеть в этом глубоком кресле было так удобно! Комната была жарко натоплена, и даже казенный мужской дух не смущал Машу. Хотелось спать. Архипов встал, подошел к старому рассохшемуся шкафу и достал с верхней полки шерстяной плед со свалявшейся бахромой. Он вернулся к Маше и осторожно укрыл ее. Девушка едва кивнула и снова улыбнулась, засыпая. Архипов снова сел, не отрывая глаз от ее лица, потом вздрогнул и встал — ему казалось неудобным подсматривать, как Маша засыпает. Его движение разбудило ее. Она вздрогнула и схватила его за руку. — Куда вы? Архипов застыл, ощущая на своем запястье ее тонкие прохладные пальцы. — Спите, я посижу рядом, в другой комнате. — Зачем? — Я на дежурстве, — виновато сказал он. — Слышите! — вдруг вскрикнула Маша. В коридоре послышались шаги, и чей-то голос позвал Архипова. Захар Борисович досадливо поморщился. — Оставайтесь здесь, никуда не выходите, — сказал он. — Я посмотрю, кто там меня ищет. Он открыл дверь и наткнулся на квартального пристава Михеева. — А, — сказал тот, — вот вы где. — Что случилось? — спросил Архипов. — Убийство. — Где? — Трегубова убили, — ответил Михеев, вытирая мятым серым платком вспотевшее лицо. Архипов, все еще под впечатлением от встречи с Машей, никак не мог сообразить, о ком идет речь. — Какого Трегубова? — Ну, Трегубова! — раздраженно ответил квартальный. — Коллекционера! Который племянницу свою прогнал! — Как! — раздался за спиной Архипова вскрик. Он обернулся — Маша стояла совсем близко, с широко раскрытыми глазами. Нижняя губа ее дрожала. — А, здрасьте, барышня. — Михеев склонил голову набок и впился взглядом в Машу. — И вы тут. Архипов молча повернул Машу к креслу и закрыл дверь. — Кто обнаружил убийство? — спросил он Михеева, который не отводил глаз от входа в комнату и морщил лоб, что-то соображая.