– А он… – мямлит звездная курочка сегодняшнего занятия – Света. – Он всегда такой суровый на тренировках? – Совсем нет. – Милая грусть виднеется в слабой улыбке Леси. – Правда? Верится с трудом. – Не обращайте внимания на его резкость. Обычно единственный человек, к которому Стас докапывается, – он сам. Вы и не представляете, сколько раз он готов повторять одно и то же движение, чтобы получилось идеально. Помню, как перед конкурсом он всю ночь прыжок отрабатывал. И что вы думаете? Мы выступили, заняли третье место, команда поехала отмечать, а Влад повез Стаса в больницу с кучей ушибов и вывихов. Его иногда заносит, но это только потому, что для Стаса сделать что-то плохо – все равно что отрезать себе палец. – И мы все знаем, какой по счету, – негромко говорит Маша. – Двадцать первый! – в один голос выкрикивают Вика и Эля и отбивают друг другу пять. Леся хихикает, прижимая кулак к губам, курочки смеются не стесняясь, и я, не удержавшись, присоединяюсь к ним, потому что это именно тот уровень юмора, который мне привычен. Спасибо Коле и Толе за это. – А если у меня не получится? – спрашивает Света. – Стас мне палец отрежет? – Конечно, нет, – отвечает Леся. – Когда Стас горит идеей, работать с ним одно удовольствие. Уверена, у вас получится нереальный номер. По-другому Белецкий просто не умеет. Смех встает поперек горла, а последние слова Леси опускаются тяжестью на дно живота. В мыслях проносятся все уговоры Стаса, воспринимаемые мной как издевки, прикрытые флиртом, и я облизываю покрывшуюся сухой корочкой рану на губе. А что, если он действительно хочет поставить хороший номер и ищет себе партнершу, опираясь лишь на физические данные? Что, если он выбрал меня только потому, что оценил мою остаточную подготовку? Нет. Это странно. Тогда почему не Леся? Она самый очевидный и логичный выбор, если Стас хочет сделать все идеально. Что-то тут не сходится. – Стас ведь был лидером «Фениксов», да? – звучит вопрос из дальнего угла, и мы с курочками синхронно поворачиваем головы. Нам бы на выставку, жюри было бы в восторге. Девушка, левая рука которой забита татуировками, теребит пальцем серебряное колечко в носу и ждет ответа. Она одна из немногих, кто, как и я, пришел на первое занятие без компании подруги. Не могу вспомнить имя. Даже не знаю, называла ли она его. – Да, все так. Он нас собрал и… – Леся вдруг замолкает, уголки ее губ опускаются, и она принимается оттягивать ткань лосин на колене. – В общем, да, Стас был нашим капитаном. – Наверное, ему сейчас непросто. Ну-у-у, – тянет татуированная курочка, – из-за того, что команда распалась. – Нам всем нелегко далось это решение. – Мама-кошка еще несколько раз хлопает эластичной тканью и поднимает на нас уже привычно яркий и задорный взгляд. – Но жизнь продолжается. Если что-то случилось, то так и должно было быть. Спасибо вам, девочки, хорошо постарались сегодня. Не буду больше вас задерживать. Курочки прощаются с Лесей, и мы дружно шагаем к раздевалке. Едва уловимое чувство необъяснимого сожаления вдруг пробегает холодом по спине, но я упрямо его игнорирую. Бедненький перфекционист Стас. Привык все делать идеально, а тут такая осечка? И что теперь? Пожалеть его? Да прямо сейчас! Пусть Света с ним мучается. Мне это не нужно. В тесной комнатке звучит уже привычный щебет. Стягиваю спортивные штаны, кожа бедер покрывается крупными мурашками, как и в тот момент, когда Стас закружил меня, подхватив на руки. Провожу ладонями по горячей коже, прогоняя непрошеное воспоминание. Кыш! Кыш, я сказала! Ничего особенного в этом не было! Меня что, на руках не носили? Носили! В пять раз больше, чем многих девчонок, между прочим. – Ох, – натужно вздыхает Света. – И на что я подписалась? – На встречи с адским красавчиком три раза в неделю! – весело говорит Маша, шлепая ее по бедру. – Дерзай, крошка! Мы в тебя верим! Раздается еще один шлепок, звенит заливистый девичий смех. С удивлением отмечаю, что никто из курочек не пытается клюнуть Свету, не кривится и не шушукается. Они все такие же шумные и воздушные, как и всегда. Конкуренцией здесь даже не пахнет, только потом и влажными салфетками, пачку которых девчонки пустили по рукам. – Эх, Светка. Будешь потом нам все-все рассказывать. – Скорее бы номер увидеть. Леся Стаса так расхвалила, что уже не терпится. Интересно, что он придумает? – Наверняка что-то крутое! Я тут недавно одно видео нашла… Стас там такое вытворял! Тако-о-ое! – Приличное хоть видео? – Ну как сказать? При родителях и парнях лучше не смотреть. Курочки хихикают, продолжая обсуждать достоинства Стаса, а рядом со мной садится Эля. Невольно сжимаю кулаки, но быстро возвращаю себе невозмутимость и надеваю джинсы. Может, и мне к невропатологу сходить? Реакции моих конечностей немного пугают. – Я была уверена, что Стас выберет тебя. – Эля заглядывает мне в лицо. – Если говорить объективно, ты здесь самая способная. – Кстати, да! – подхватывает Света, оборачиваясь. – У вас так круто получилась та поддержка. Ты даже руки отпустила, а я, когда Стас меня подкинул, могла только молиться, чтобы не услышать хруст костей. Все курочки смотрят на меня, во рту сухо. Что сейчас начнется? Скажут, что мне нечего здесь делать? Что я лишняя? Сердце сжимается, теснота становится осязаемой и давит со всех сторон. – Арина, ты уже занималась танцами, да? – спрашивает Эля. – Да сто пудов! – говорит Света, не дожидаясь ответа от меня. – Растяжка у тебя атас! Может, Стас испугался, что ты слишком хороша? – Ага. Струсил малец. Вдруг кто-то его затмит. – Неповторимого короля танца Стаса Бельцова! – Белецкого! – Да пофиг! Хоть Бубенькина. Это не сделает его хуже. Девочки смеются, и я не слышу ни презрения, ни злорадства, ни стервозности. Сейчас они чем-то напоминают гномов. Несут какую-то глупую белиберду и радуются этому. Мои плечи расслабленно опускаются, дышать становится легче. Не совсем понимаю, чему именно, и все же улыбаюсь. – А может, Стас просто обиделся? Арина не слабо его отбрила что на первом занятии, что на втором, – рассуждает Эля. – Но это было заслуженно! – возмущается Маша. – Он вел себя как засранец! – Симпатичный засранец, – дополняет Света. – Это да-а-а… – звучит хоровой протяжный вздох. – Но вообще его жалко, конечно, – говорит татуированная курочка. – По факту вся его жизнь пошла коту под хвост. Столько стараний, и все зря. – Почему зря? – Он классный танцовщик, достаточно известный в творческих кругах. – Мир посмотрел! – У «Фениксов» немало наград! Все внимание теперь приковано к татуированной курочке. Ее палец тянется к колечку в носу, взгляд затравленно мечется, но голос звучит твердо: – А теперь все это в прошлом. Вы забыли, где мы? В каком перспективном городе живем? Только представьте… потратить кучу времени и сил, чтобы выбраться, а теперь вернуться сюда, чтобы начать все сначала. Девчонки ненадолго замолкают, а я с трудом сглатываю вязкую слюну. Святая курочка очень точно клюнула нас всех прямо в лоб. Стас и правда засранец, но… чисто по-человечески его как будто можно понять. Правда, вопросов меньше не становится. Почему распалась команда? Почему они вернулись сюда? Раны зализывать? Неужели не было других вариантов? И главное… почему я вообще об этом думаю?! Через пару мгновений в раздевалке вновь становится шумно, темы сменяют друг друга, а в носу щиплет от смешавшихся ароматов духов и дезодорантов. Затягиваю шнурки на ботинках, и перед глазами вдруг появляется блестящая пара графитовых сапог. – Арина, мы идем кофе пить. Давай с нами! – предлагает Света. – Расскажешь, где ты научилась так двигаться, и подскажешь, как мне выжить на репетициях со Стасом. Поднимаю голову, у выхода толпится компания курочек, наблюдающих за мной с расслабленным ожиданием. – Эм-м-м… – растерянно тяну я, потому что мозг совсем отказывается работать. – Сегодня не могу. У меня дела. – Да? Жаль, – расстроенно говорит Света. – Тогда в следующий раз ничего не планируй, – мягко наказывает Эля. – Постараюсь, – медленно отвечаю я. Девочки покидают раздевалку, я плетусь следом. Какого черта здесь творится? Магнитные бури? Кто-то из богов рассыпал порошок с добротой? Других объяснений я не вижу. Татуированная курочка отбивается от толпы, и мы равняемся, шагая рядом. Она искоса поглядывает на меня, уголки ее губ приподнимаются в скромной и немного неловкой улыбке. – У тебя правда здорово получается. Хотелось бы и мне так же. – Опыт и практика решают, – пожимаю плечами я. – С каждым занятием будет получаться все лучше. – Надеюсь, – вздыхает она. Выходим на крыльцо в молчании, курочки улетают вперед, и их образы тонут в сумерках. Уже собираюсь спрятать руки в карманы и свалить поскорее, но вместо этого сама обращаюсь к святой татуированной курочке: – Прости. Не запомнила, как тебя… – Карина, – живо представляется она. – Приятно. А я… – Тебя-то уже все запомнили. – Эта фраза похожа на легкий тычок, и Карина чуть шире распахивает глаза, по всей видимости, немного испугавшись. Чешу голову через шапку. Импульсивность и правда редко позволяет мне оставаться незамеченной. Кто-то счел бы это проклятием, но мне приятнее считать, что это талант. Правда, будь у меня возможность, я выбрала бы что-то другое. Например, умение круто показывать фокусы или высыпаться за три часа. – Арина, извини. Я сначала говорю, потом думаю. – В этом мы похожи. Только я чаще бью, а потом думаю. – Заметно. – Она смотрит на мои губы. – Да это так. Ерунда. Острые ногти, знаешь ли, опасная вещь. – Надеюсь, ты ей их сломала.