— Что случилось? — Ничего, — отрезал он. — В Храм и домой, — Каро вытянулся и послушно закивал, получив недвусмысленный приказ. — Что случилось? Зачем дополнительная охрана? — я удержала Бутча за рукав. — В Храм и домой, — повторил дознаватель, — без лишних вопросов. *** В Храме было светло и тихо. Я раздраженно выдохнула несколько раз, и ещё раз, и ещё, чтобы успокоить мысли. Бутч! Горцы! Нике! Терпение и контроль, Блау. Терпение и контроль. Каро неуверенно мялся сзади — накануне мы выяснили, что он, как и большинство столичных, почитает Мару, и походы в «чужие» Храмы его нервировали. Ждать снаружи он отказался — приказ Бутча был не двусмысленным — прилепиться и ни на шаг, если уж леди так сильно взбрело в голову посетить божественное место именно сегодня. Молчаливый жрец поприветствовал нас и жестом пригласил в главный зал. Пламя вилось по центру, танцуя над постаментом, всё было как обычно — редкие коленопреклонные посетители молча просили о чем-то своем, кто-то молился с закрытыми глазами, кто-то требовал, воздевая руки к небу. Зимы идут — ничего не меняется. Люди всегда хотят получить больше, чем имеют, и чаще всего просто так. Как будто сам факт существования дает право требовать что-либо у Богов. Мало кто благодарит, просто за то, что живёт. Обычно все только просят — дай, дай, дай. И я не исключение. Я мысленно обратилась к Великому, закрыла глаза и приложила сжатый кулак к груди: «Салютую шестнадцатому. Покойтесь с миром…Великий, дай мне сил, не допустить этого ещё раз…». Как всегда, от большого пламени в центре зала отделилась небольшая стайка огней. Светящиеся огоньки мигнули и сложились в знакомый знак штандарта шестнадцатого легиона — круг в треугольнике и око. «Зрящие Севера», стоящие на грани. Я опустила кулак, задрав голову вверх — шестнадцать огней ровно сияли прямо надо мной, а Каро рвано выдохнул сзади. Вряд ли Великий ревнует чад своих, но я так редко прихожу в Храм… так редко, и даже сейчас мои мысли не полностью принадлежат ему. Мысленно я рассказывала про себя всё, что случилось. Турнир, как мне помогло благословение, про дядю и Акселя, про то, что у меня не получается сделать так., как хотелось. Про то, что ошибаюсь я гораздо чаще, чем делаю что-то верно, и что мне очень нужна помощь, чтобы снять немилость. Жаловалась, что всё очень плохо, просто бесконечный круг, из которого мне никак не выйти, что я не знаю, что делать. Что чтобы изменить хоть что-то, мне нужно выиграть время, а чтобы выиграть, мне нужно войти в круг. Пламя танцевало на постаменте, и мне казалось Великий слышит меня, слышит, и по-своему дает понять, что моя просьба дошла до адресата. Но ничего не происходило — ни благословения, которое снизошло серебристым пламенем на меня прошлый раз, ни знака, ни звука. Ничего. Мы пробыли в молчании в главном зале ещё мгновений десять, пока не пошли на выход. Видимо сегодня не мой день, и Великий не слышит меня, или слышит, но просто не может помочь. Я уже видела слепящий блеск снега в приоткрытую дверь выхода из Храма, как один из служек отделился от стены и с поклоном пригласил нас в другой зал. Каро открыл рот, порываясь что-то спросить, но я категорично приложила палец к губам — молчать. Мы прошли один зал и ещё, и ещё, потом свернули вниз и по длинной лестнице, бесконечным коридорам. Нас вели на нижние уровни. Пахнуло кухней — теплом, едой и рисовыми лепешками, и этот уровень мы миновали, потом алхимическими ингредиентами и смазкой, но служка вел нас ещё ниже. Я сбилась на пятом — мы шли ниже, в подземелья. Поворот, площадка и мы проходим в большой зал, почти точное отражение главного, что открыт в храме для посещений сверху. Та же площадь, тот же постамент, и даже пламя и то, серебрится, насмешливо танцуя, так же весело. Храм под Храмом? Я смотрела с любопытством — здесь я никогда не была, и ни разу за всю прошлую жизнь жрецы не приглашали меня вниз. Интересно, в той жизни я этого не заслужила? В глазах рябило от оранжевого — жрецов было много, они стояли и сидели вдоль по кругу на циновках и просто на полу, с закрытыми глазами, покачиваясь в ритме танцев языков пламени. Транс? Один из бритоголовых махнул мне подойти к стене, категоричным жестом оставив Каро у входа. Его зайти в зал не пригласили. Я шла, и сапоги глухо и святотатственно бухали по полу, нарушая мирную тишину — я единственная из всех была в обуви с металлическими набойками. У дальней стены мы остановились — жрец кивнул вперед. Что я должна тут увидеть? Каменные фрески истерлись, изображения были видны не слишком хорошо, и… тут я напряглась. Снизу слева направо, пересекая самую большую фреску змеилась жирная трещина, уходящая в потолок. Я сглотнула. Только не говорите мне, что это последствия моего посещения Серых? Жрец нахмурился, а я склонила голову, извиняясь — это не было запланировано, жрец нахмурился ещё сильнее, сдвинув кустистые брови, и снова ткнул пальцев вперед. Трещина. Я вижу. Я опять покаянно склонила голову — жрец ткнул вперед ещё раз, и наконец до меня дошло — он указывал не на повреждения, а на фреску. Хвала Великому! Дело в вырезанной умелым резчиком картинке на каменной стене. Видно было плохо, и я шагнула ближе, стена была влажной, холодной и пахла сыростью. На фреске был изображен Великий Исход, если я правильно понимаю символы. Толпы жрецов и Высших, ритуальные круги, вот арка портала — это переход в наш мир? Я скользила пальцем по рисунку, чтобы не потерять нить. Вот пламя — видимо Великий, вот Мара, вот змей, видимо олицетворяющий Немеса, светило, звезды и опять рунные круги. Я не поняла ничего, и жрец, со вздохом ткнул пальцем в очередную точку на стене — там была отдельная картинка. На куске фрески был изображен круг бритоголовых в жреческих одеяниях, пламя великого по центру и змей, который метался, запертый в этом круге. И маленький кубик в руках одного из жрецов, от которого исходит свет. И змея запирают в артефакт? Это ритуал? Пожала плечами — не понимаю ничего. Жрец выдохнул сквозь зубы и снова ткнул в картинку и снова. Я изучила картинку на десять рядов, поковыряла ногтем и только что не лизнула стену языком, но все равно не понимала ничего. «Тупая пришедшая». Голос прозвучал в моей голове так отчетливо, что я вздрогнула и обернулась. Голос — Каро. «Это думает жрец». Пришла следующая мысль. Каро кивнул мне головой, подтверждая — это он. «Это ритуал. Нужно исполнить. Снять немилость». Родились в голове следующие слова. Я перевела взгляд на жреца и закивала — ритуал? Готова! Жрец облегченно выдохнул. Всё сразу пришло в движение — серебристое пламя на постаменте взметнулось выше, почти под купольные своды потолка, жрецы зашевелились и неторопливо начали стекаться в круг, занимая одним им понятные места по-порядку. Меня поставили в центре — почти у постамента. Каро заставили отшагнуть дальше — почти вытеснив его из зала, и он стоял в проходе, порываясь сказать что-то, но пока не мешал. Дальше началось гудение — жрецы покачивались с закрытыми глазами и издавали низкие грудные вибрирующие звуки, от которых по коже табунами бежали мурашки и начала болеть голова. Пламя взметнулось вверх и загудело, вспыхивая, и каким-то образом подстроилось к ритму вибраций, или это жрецы поймали ритм пламени. Гудело всё — ревело пламя, жрецы, равномерный монотонный гул усиливался, резонируя и отражаясь от стен, постепенно нарастая. Частота увеличивалась и увеличивалась, звук нарастал и нарастал, пока не достиг таких вибраций, что казалось, сейчас из ушей хлынет кровь. Были бы здесь стекла — вылетели бы уже все. Я — не выдерживала. Звук был слишком чуждым и сильным, глаза слезились, и я стекла на пол, обхватив руками голову, чтобы хоть как-то защитить уши. Каро шагнул вперед, но опоздал — пламя Великого резко вспыхнуло по периметру круга, заключая нас в купол, взметнулось вверх серебристыми языками света, постамент вспыхнул так, что пришлось прикрыть глаза… жрецы раскачивались всё быстрее и быстрее, быстрее и быстрее… …и в этот момент явился Змей. Даже сильный гул не мог заглушить звук трения чешуи о чешую, было отчетливо слышно, как кольцо скользит по кольцу, кольцо по кольцу, огромные чешуйчатые призрачные кольца — почти до самого потолка. С Арены он вырос почти раза в два. Я стиснула зубы, чтобы унять страх — тварь вызывало внутри только одно чувство — бескрайний и безграничный ужас. Змей наворачивал круги, вращаясь вокруг меня, ограниченный кругом из жрецов и стены серебристого пламени, вращался всё быстрее и быстрее, быстрее и быстрее, пока не превратился в одну сверкающую линию, полосу света, но… выбраться он не мог. Стена пламени постоянно отбрасывала его назад, яростно вспыхивая, змей пробовал снова и снова, снова и снова, проверяя границу на крепость, пока наконец не оглушительно и требовательно… заревел. И уши — не выдержали. Все звуки резко стихли, как отсекло. Пальцы стали липкими от крови. Я — оглохла. Ужас внутри нарастал — змей бешено метался по кругу, пытаясь найти выход, но выхода не было, только стена яркого серебристого пламени, которое вспыхивало перед ним сплошной стеной. Выхода не было — зато была я, которая сидела в центре круга. И момент, когда змей обратил свое внимание на меня, я ощутила отчетливо. Кольца раздвинулись, образуя огромную спираль, расправился капюшон, и… он ринулся вниз. Глава 134. Змей 2 Визжать я не стала. Как и думать — мозги отключились напрочь. Очнулась я, обнимая постамент обеими руками, крепко-крепко, так, что занемели пальцы. Серебристое пламя успокаивающе реяло над головой, стекая на плечи, а змей … змей продолжал метаться внутри купола из стороны в сторону с ужасающим ревом. Заходя с круга на круг, он нырял вниз, языки огня вспыхивали, оберегая меня, и он заходил на вираж снова. Псакова летающая тварь! Он же не дракон! Немес не в курсе, что змеям положено ползать! От рева на очередном круге заложило уши — неплохо! Хотя бы вернулся слух. Долбанные жрецы продолжали качаться из стороны в сторону, как укуренные, и гудеть, не собираясь делать вообще ничего. Ни-че-го! Где эта их псакова коробочка с фрески? Я огляделась, но ни у одного из бритоголовых не было в руках вообще ничего отдаленно похожего на артефакт.