Стекла вылетели первыми. Осколки окон на мгновение зависли в воздухе, зазвенев на самой высокой ноте, а потом рванули внутрь смертоносным серебристым дождем. Стеклянное крошево, маленькими кинжалами вспарывало подушки, обивки, портьеры, в воздухе кружились белоснежные перья, хлопок из обивки и обрывки лент, на которые располосовало портьеры. За первой волной тут же пришла вторая — старухи были щедры на эмоции, не давая костру внутри погаснуть. Дом тряхнуло второй раз, почти от самого основания — тахта подо мной заходила ходуном, картины и репродукции падали со стен, ширмы летели на пол, слуги, не защищенные куполами, прикрывались подносами, отползая в, казавшиеся безопасными, углы. Вспыхнули в последний раз и погасли светильники. И… всё стихло. Гостиная сияла. Защитные купола почтенных сир переливались серебристыми радугами в темноте, перекрывая друг друга, накладывались слоями, создавая поистине великолепное зрелище. Через открытые окна потянуло холодом и запахом свежего снега. Звуки улиц, праздника и гомона толпы наполнили дом — неслись веселые мелодии песен, кто-то играл на цитре, вдалеке трубил общий сбор легионерский горн. Внутри было пусто и звонко. И хорошо. Надеюсь, тетки одели самые лучшие артефакты, я — старалась. На этой декаде спрос в Гильдии на кольца с управляющими контурами должен взлететь до небес. Кто-то щелкнул кольцами, и над нашими головами засияло сразу несколько магических светляков, ещё щелчок и ещё, пока вся гостиная не наполнилась светом. Целых предметов почти не осталось. Осколки фарфора лежали везде аккуратными горками, сваленные в кучу вещи, разрезанная на лоскутки обивка диванов. Чистым оставалось пространство вокруг каждой из дам — ровный купол, как будто границу рисовал сумасшедший живописец — и внутри круга сира, в совершенно нетронутом платье, а за — как будто пришел тайфун со стороны Мирии и погреб под собой всё побережье, прожевав и выплюнув бесполезные людские вещи. Все молчали. — Леди Блау? — Аю откашлялась. Голос магистра звучал надтреснуто, но довольно. Удовлетворение просачивалось через край. Даже несколько перышек, которые она аккуратно сняла с рукава, не испортили, а наоборот повысили ей настроение. — Всплеск? Переход на новый виток? Я кивнула и открыла рот, чтобы ответить, но из носа снова щедро хлынула кровь и залила платье, руки, белоснежные кончики нижней рубашки. — Вас проводят в дамскую комнату, — постановила леди Аю, повелительно и отрывисто стукнув тростью о пол пару раз. — Леди, прошу все в сад, там установили шатры и купол тепла… Небесный свод сегодня — зрелище достойное внимания… Матроны с невозмутимыми лицами одна за другой чинно потянулись наружу. Стекло весело похрустывало под ногами. Заминка возникла только на выходе — дверь вышибло и заклинило наискосок, перекрыв путь. — Разрешите, сира, — одна из дуэний размяла пальцы, и приблизилась к двери. Щелкнули кольца, вспыхнули плетения, пахнуло силой, и дверь нежно вынесло в коридор, аккуратно пристроив у противоположной стены. И тут — чпокнуло. Розоватая масса неаккуратными потеками сползала по лицу и волосам удивленной дуэньи. Сверху чпокнуло ещё раз и все подняли головы вверх — потолок и балки были усеяны кругляшками странной формы с чем-то розовым. — Пирожные? — предположила одна из сир и щелкнула кольцами, формируя плетения. Последнее решение явно было не лучшим. Чпокнуло ещё раз, громче, и все расплющенные шарики весело плюхнулись вниз, прямо на головы матронам. Чпок. Чпок — чпок. Чпок — чпок — чпок — чпок — чпок. Или защита вышла из строя, или купол не счёл пирожные из лучшей кернской кондитерской опасными, но матроны обтекали молча. Возмутительно розовые и совершенно невозмутимые. И тут леди Тир захохотала. Сначала тихо, потом всё громче и громче, пока стало казаться, что от сиплого баса не вибрирует что-то внутри. Она смеялась, постукивала тростью в такт, а пальцем другой руки зачерпнула немного розового крема с плеча. Сунула в рот, причмокнула, и захохотала снова, откидывая назад почти полностью седую голову. *** Умылась я быстро, остановила кровь плетениями, шмыгнула носом и подмигнула себе в зеркале. Бытовые чары пробовать бесполезно, поэтому придется щеголять влажными пятнами на платье — позволить, чтобы кто-то здесь применил ко мне плетения — никогда, а артефакт сушки в купальнях вышел из строя. Как и все артефакты на этаже, отчитался огорченный слуга, обозревая последствия минувшего катаклизма. Мусор валялся везде, коридор был засыпан остатками когда-то великолепной, но такой хрупкой фарфоровой утвари, предметами обихода и даже подушечками из спальни. Я осторожно перешагивала мусор и улыбалась. Так же глупо, как и весь вечер до этого, пока не увидела то, что в доме Аю быть не должно совершенно точно. Весь преподавательский состав Академии дружно поклоняется Маре, покровительнице знаний и искусств. Статуэтка валялась на боку. Змей, обвивающий ствол агавы, подмигивал мне ярко-алыми камешками глаз. И я готова поклясться, точно, как мой, тот, что остался дома, притаившись у зеркала в ожидании новой добычи. Аю поклоняется Немесу? Одни вопросы. Шантаж прошел буднично — вместо зимнего сада меня проводили в убранную наспех библиотеку, где старуха, чинно восседая за массивным столом из мореного черного дерева, протянула мне свиток, легко удерживая активированный Вестник в другой руке — искра силы и сообщение уйдет адресату. — Вы производите впечатление сообразительной юной леди, сира Блау, — проскрипела Аю. — Читайте. Это выдержки из законопроекта, принятого не так давно, начало можете пропустить, советую обратить особое внимание на пункт три-два. Хранение, использование, получение и добыча Шлемника — классифицируется, как особо тяжкое наказание — вплоть до принудительного лишения силы и заключения в Цитадель. В пункте три-два не было ничего нового, я свернула свиток в тугую трубочку и начала отстукивать первые ноты имперского марша на ладони. — Решайте, — проскрипела Аю. — Вестник дознавателям или… небольшая скромная помощь, которая не останется без ответной благодарности. Я вздернула бровь. — Простой и безопасный ритуал, нужно только ваше присутствие. Столичные застенки, допрос, — Аю уверенно качнула Вестник на ладони, — или небольшая помощь. Магистр бесила неимоверно, до белых звезд в глазах. Дыши, Блау, дыши и улыбайся! Люци. Ты помнишь. Семья — главное, менталисты должны вытащить Люци. Они хотят Аю, значит, они получат Аю, я преподнесу им её, перевязанную золотой торжественной лентой. И сразу соглашаться нельзя — об этом тоже проинструктировал Райдо, чтобы старуха не почуяла подвох. — Выбираю третий вариант — Цитадель, — пояснила я старухе, которая резко вздрогнула. — Сколько нужно травы, чтобы попасть туда? Весом с пол райхарца, не меньше? У вас есть столько? Нет? А наш с вами разговор пока не тянет даже на снятие ментальной защиты… Аю оценивающе прищурилась, схлопывая Вестник — торги начались. *** В зимнем саду было тепло — купол работал на полную мощность, бархатное небо над головой сияло мириадами звёзд и золотисто-красными точками фонарей, которые уносили желания людей в небо. Я играла, мелодия Колыбельной плыла в воздухе, чуть покачивались в такт ветви деревьев на ветру, кружились снежинки за пределами границы, и даже звезды, казалось, вспыхнули ярче, слушая флейту. Аю молчала и чуть покачивалась из стороны в сторону, следуя за песней, вправо и влево, вправо и влево, неосознанно подчиняясь нотам музыки. По воздуху плывет Колыбельная, ноты тают в тишине. А Высокие дамы, прикрыв глаза, смакуют силу, которой наполнена песня. Я не пожалела сил, чтобы доказать — жрите и слушайте. Я вам подхожу. Вам не нужен Акс и не нужен дядя, такая глупая, пела мелодия, такая тупая, нежно шептала флейта, она подходит, шептали ветви сакуры в саду, превосходная, глупая и сильная… превосходный экземпляр…превосходный… ни тени сомнений, пела флейта, убаюкивая страхи, нам подходит… нам подходит… нам подходит… Последние ноты таяли в тишине, и я убрала нефрит в сторону. Глаза они открыли не сразу, пребывая в плену звуков. Экзамен пройден — слишком сильные эмоции, которые просачивались даже через установленный на место щит, изменились мгновенно. Вместе с ненавистью и кисло-сладкой надеждой, вкусом железа и крови на языке оседала решимость. Они решили давно, но решились окончательно только сейчас, проверив последний недостающий элемент. Теперь они тоже смотрели на меня, как на предмет интерьера, но предмет очень полезный. Аю, казалось, даже стала выше ростом, плечи распрямились, она почти не опиралась на трость, глаза сияли сумасшедшим фанатичным светом. Я отвернулась от этого сборища старых высокомерных идиоток, пристегнула флейту на пояс и пошла к столам, где в отдельном кресле восседала сира Тир, в компании дуэний. Её мои навыки заклинателя не заинтересовали вовсе. Мы молчали мгновений пять. Я — цедила чай, родственница Кантора крутила трость и хмыкала себе под нос, следя за стайкой дам чуть прищуренными глазами. — О чём вы думаете? — леди Тир запрокинула голову в темное ночное небо, усеянное сотнями летящих вверх рыже-красных, мерцающих теплым золотистым светом фонарей. — О чае, — ответила я честно, — отвратительный купаж. И об Исходе, — Магистр Аю резко повернула голову в нашу сторону. — О том, каким прекрасным был этот Мир без нас, девственно чистым и нетронутым. Горы без червоточин шахт, пространство континента не трясло регулярно от того, что портальная сетка слишком плотная, «и реки были полны рыбы, деревья жизни, а сила…»… — «…пела внутри нас…», — тихо закончила сира Тир цитировать одну из старых поэм Ле Си. — Вы слишком молоды, для таких мыслей, юная Блау. — А вы слишком стары, — отрубила я прямо. Терять было нечего. — Мудрость и опыт ограничивают, сковывают, — я тряхнула запястьями, и наручи Арритидесов насмешливо сверкнули в свете огней. — Молодые ещё способны измениться, услышать, и поменять хоть что-то… — Ваш отец думал так же, — глаза, покрытые старческой белесой пленкой, на миг затуманились воспоминаниями. — И все знают, как закончил Юстиний Блау. — Неумение выбирать друзей — эту ошибку совершают многие, — я глотнула из пиалы и покружила чашку — чаинки плыли по кругу в танце. — Когда тот, кто защищает, бьет в спину, — я говорила отчетливо и громко, чтобы меня было слышно в каждом уголке купола. — Сир Блау не удержал уровень…, — вмешалась одна из дуэний, не утерпев, и тут же осеклась, под холодным взглядом матроны. — Не удержал? — я насмешливо фыркнула. — Дремучие суеверия. Владеющий Гласом не удержал уровень? Тогда сегодня на землю действительно сходит сама Мара, оставляя цепочку следов босых ножек, ведущую прямо к ступеням Храма, а не отобранные специально для этого прислужницы. Губы леди Тир чуть дрогнули, но я говорила не для нее. Я говорила для тех, кто сейчас стоял за моей спиной, для той, чей сын предал моего отца. Есть ли здесь мать того, кто предал среди этих шести? — Что вы знаете о заклинателях на самом деле? — я качнула розовый нефрит на поясе. — Не удержать можно, используя инструмент. А Глас — это дар, и все повинуются. Сзади зашептались. — Уровень удержал бы даже сир Аксель, — отрубила я жестко и безапелляционно. — А отец был сильнее и старше. — Блау не удержал уровень, — ноздри леди Бартуш гневно затрепетали. — Не удержал! — Не удержал, — кивнула я легко. — И для владеющего Гласом этому есть единственное объяснение. Кто-то отвлек, ударил в спину, нарушил концентрацию, вынудив выбирать — защищаться или контролировать тварей… — Чушь!!! — Это Блау…!