— Бабушка… бывает резка… — Наоборот, — я фыркнула, — одна из самых нормальных в нашем террариуме. Так благожелательна и мила, что я просто жажду повторной встречи! — Блау! Ты говоришь о моей бабушке, — процедил Тир. — Не хочешь говорить о сире Тир? Давай поговорим о Граноле, — я тронула поводья и отъехала в сторону. — Кто? — Кантор зло прищурил глаза. — Ты. Ты не сказал. Хотя должен был. — Вайю… всё будет решено и так. Мы выставили участника. Седьмой круг, — отмахнулся Тир. — Оу. Какая забота, — я улыбнулась в ответ. — Забота! — он явно рассердился, грубо дернув поводья. — Ты узнала и что бы было? Ты опять поломишься, как секач через заросли, сметая все на своем пути. И ради кого? Ради Ву? — выплюнул он. — Ты уже наломала дел, хватит… — Очень хочется тебе вмазать, — поделилась я доверительно. — А давай! — Конь Кантора переступил копытами. — Давай! Двинь! Только не лезь в Гранолу, — прошипел он. — Это не ваши провинциальные игры, в Столице… — А разве ты не поэтому за мной таскаешься? — я вздернула бровь. — Чтобы я когда-нибудь и за тобой… ломанулась, как секач через заросли? М-м-м… хотел бы этого, Тир? Кантор вздрогнул. — Ты вырос в Столице. Там есть хоть кто-нибудь, достаточно сумасшедший, чтобы бросить всё и пойти за тобой, Тир? Гранола в Столице явление обыденное, Кантор наверняка не видел никакой проблемы в том, что хотел Анастас. А Ву… ему было глубоко наплевать на Фей. — Нет! — Я ткнула пальцем ему в грудь. — И не будет. Если продолжишь так, — я развернула коня, объезжая Тира. — Не лезь в это, Вайю. Сегодня нужно отвечать «да» на все просьбы, не лезь в это, — прошептал он торопливо. — Да, — кивнула я в ответ, и Тир расцвел улыбкой. — …да-пошёл-ты! *** — Скучал? — я погладила клыки Змея, и мне казалось, что алые глаза — камушки светились укоризной — забрала трофеи, забрала и не вернула. — Потерпи, скоро будут ещё. Лучше, чем были. Спальня была заперта на засов. Вечерний чай исходил паром в пузатом чайничке на столике, и одно это лучше всего говорило о том, что вернулась Нэнс. Не знаю, как ей это удалось, но все вещи заняли свои места, в комнате стало убрано и чисто. В собственный дом я прокралась, как вор. С черного хода через конюшни, чтобы никто не начал задавать лишних вопросов. Лицо в зеркале было изможденным и уставшим. Я провела пальцем по воображаемой линии шрама от удара Виктима и улыбнулась. Глаза остались ледяными. Я сделала ещё одно усилие и снова растянула губы в улыбке, добавив тепла. — Так лучше, — теперь девушка в зеркале выглядела на свои пятнадцать. — Нужно немного подождать, Блау. Нужно совсем немного подождать… Глава 144. Будущий муж? Всё было неправильным. Всё. Простыни вымокли от пота. Скрученные сбившиеся одеяла валялись на полу у тахты. Осколки снов приходили один за другим, как только я закрывала глаза. Снов, в которых пекло глаза и перехватывало горло от крика. Целые пальцы на правой руке, расписанный вручную балдахин над кроватью, вместо черных балок темницы и ржавых крюков под потолком, тишина… всё-было-неправильным. Я просыпалась, поправляла купол тишины и шла в купальни, плескать в лицо обжигающе ледяной водой. Не-успеваю, билось внутри. Не-успеваю. И… я всё делаю неправильно. Ответы. Мне нужны ответы. Я быстро сунула ноги в домашние тапочки, затянула потуже пояс домашнего халата и, прошмыгнув на черную лестницу, сбежала в подземелья. *** Алтарь спал. Как и все в доме. Крохотные сполохи искр пробегали сверху вниз и тут же гасли. Предки потратили слишком много энергии в последний раз, — мелькнула сочувственная мысль. — Теперь им снова придется копить очень долго. Силу я не тревожила, просто положила пальцы на теплую гранитную плиту и легонько погладила. Дядя, даже сквозь сон, наверняка почувствует пересечение границы алтарного зала, но будить его не хотелось. Молчала я долго, прежде чем начать говорить, косноязычно складывая слова. Благодарю. За возможность жить, за возможность сделать вдох этим утром и открыть глаза. Благодарю. За то, что не оставили глупую дочь свою. Благодарю. За то, что дядя и Аксель — живы. За то, что поместье целое и не разрушенное. За то, что темный источник проснулся. За то, что есть сила. Даже за вкусный завтрак, который Маги приготовит этим утром…, благодарю. Всего этого бы не было, если бы я не жила. Благодарю. За жизнь. Гранитная плита под ладонями потеплела и мигнула, едва уловимая рябь силы пробежала неяркой вспышкой от одного края до другого. Я вздохнула и начала спрашивать. Алтарь молчал. На все вопросы о прошлом, об ошибках и выборах. — Вы могли бы хоть немного мне помочь, — выдохнула я обреченно, поняв, что сегодня ответов опять не будет, — хоть немного. И тут гранит нагрелся под моими пальцами, вспыхнуло, и над алтарем соткались слова: «Уже помогли». — Уже помогли? Что это значит? Помогли, когда вернули? Вспыхнуло ещё раз, значительно тусклее, чем в первый раз: «Делать наоборот», и алтарь затих — кончилась энергия. Я выдохнула воздух сквозь зубы, развернулась на пятках, и, чеканя шаг, в мягких пушистых тапочках отправилась на выход. Старые маразматики. И чем я думала, когда решила, что на этот раз мне ответят? *** Моё утро началось ночью. Раньше, чем розовым серпом полоснуло небо по краю. Раньше, чем встала Маги и служанки, и начались кухонные хлопоты. Раньше, чем раздались первые шаги на семейном этаже, даже суетливая Нэнс ещё сладко спала, когда я вернулась из подземелий, натянула тренировочный костюм и ушла отрабатывать плетения в дуэльный зал. Я сбилась со счета, сколько раз кастовала «стазис» — сотню? Две? Три? Но проекция песочных часов была беспощадна — быстро, слишком быстро для третьего круга, но слишком медленно для меня. Я меняла руки, и воздушные лезвия плясали в воздухе. Гораздо лучше, чем до аларийского круга, но всё равно слишком слабо — нужно тренироваться ещё. Сосредоточиться было сложно — сила скручивалась в тугую пружину, перехватывая горло, уставшие пальцы иногда подрагивали так, что звякали кольца — контроль ни к псакам. Можно списать на сны. Я плела чары уже два часа и теперь просто наматывала круги от стены до стены в дуэльном. Можно. А можно на переход. Всплеск. Четвертый.