Дядя вздохнул, покосился на лезвия, и щелкнув кольцами выплел чары — светляк вспыхнул ярко, осветив комнату, а над мирийским ковром зависла серебристая проекция фигуры Высшего, внутренний источник, меридианы, силовые линии — дядя взял стандартную схему Высшего с шестым кругом силы. Я слезла с тахты, и развернулась в пол оборота — лезвия силы зависли над шестью точками проекции, повинуясь движению пальцев. — Отсечь энергетический каркас — двенадцать точек, — и ещё шесть лезвий вспыхивают в то же мгновение, когда первые шесть коснулись проекции. — Перерубить силовые меридианы, — лезвия филигранно кромсают проекцию, показывая направление ударов. — После того, как доступ к силе закрыт — артерии, — шесть новых лезвий легко касаются контрольных точек, — и, если нужно, чтобы на восстановление ушло около четырех декад — перерубить сухожилия, — четыре темные линии мгновенно отсекают нужные места на руках и ногах проекции. — Враг повержен и обездвижен, — сухо констатировала я. — Вероятность полного восстановления физического тела — шесть к десяти, вероятность восстановления источника — один к десяти. Время на восстановление — около года, при условии работы не менее трех целителей не ниже восьмого круга, — резюмировала я. — Вайю, — дядины интонации были странными, он даже забыл, что курил и горячий пепел падал на дорогой мирийский ковер, — ты же не собираешься это использовать в круге? — Конечно нет, — я фыркнула и чары, повинуясь движению пальцев растаяли в воздухе, оставив единственное лезвие. — Достаточно отсечь полностью один из центральных каналов. Перерубить. Случайно, — уточнила я. — И лишить подвижности пальцы. — Это слишком напоминает работу целителя для любого, кто видел чары. Даже форма, — он покосился на темный силовый нож. Почти скальпель — дядя полностью прав. Я предпочитала работать именно такими. — Все проведут аналогии. Клятва целителя. Нельзя использовать целительские чары … — Запрет на причинение вреда пациентам, — отрубила я. — Но… я не приносила клятву Асклепия, дядя… и это просто воздушные лезвия… — Вайю, — дядя очень длинно вздохнул. — Ты знаешь, что сделает Ассоциация? Будет конфликт. Ассоциация целителей не пропустит это так просто…чтобы хотя бы тень упала на их репутацию. Есть правила. Незыблемые правила. И для целителей в том числе. — …это просто воздушные лезвия, дядя. — Почему не любые другие чары? — Емкость? — задала встречный вопрос я. Все остальные жрут немерено силы, не с моим третьим кругом. Даже шесть я скастовала, просто красуясь перед дядей, мне хватит трех лезвий. Главное не размер плетений и мощность, главное — знать, куда бить, чтобы вред был максимальным. — После такого, — дядя махнул на проекцию. — Тебе закроют вход на факультет целителей, Вайю! Ассоциация никогда не допустит, чтобы ты стала целителем. Я молчала. — Или ты этого и хочешь? — дядя откинулся назад и снова оценил проекцию прищуренным взглядом. — Ты хочешь, чтобы тебе закрыли вход на факультет. Вайю…, — меня можно было поздравить — дядя был потрясен. — Чего ты хочешь этим добиться? — Мне нужен этот поединок, дядя. Я хочу, чтобы меня оставили в покое… и меня и Блау. — Вайю… ты же хотела быть целителем? — Я хотела лечить, дядя, — отрезала я. — Лечить и быть целителем — это разные вещи. — Если ассоциация закроет тебе вход на факультет — ты не сможешь лечить, Вайю! — А ты уверен, что я хочу на целительский, дядя? — произнесла я совсем тихо. — …ты хочешь, чтобы ассоциация наложила запрет… Ты хочешь нарушить все правила — Вайю, из тебя вышел бы прекрасный целитель… Именно на это я и рассчитывала. Целители не имеют права причинять вред пациентам — это главный постулат, поэтому для защиты учат боевку и каждый военный целитель прикреплен к отдельному отряду. Естественно, если большую часть времени вы посвящаете медицине, вы просто не можете быть нормальным боевиком, исключения — редки и их можно пересчитать по пальцам. — Я имею право. Это не целительские чары и я не приносила клятву Асклепию. — Даже больше, перед тем, как нарушить правила, я собиралась пойти к алтарю в Академии, и покаяться Святому в планируемом грехе. Заранее. — Но Виртас учил тебя, как будущего Целителя, — дядя брезгливо отряхнул пепел с пальцев — палочка догорела до конца и выкинул остатки в чашу. — Именно поэтому ты знаешь, куда бить. И Виртас не докладывал, что вы настолько далеко зашли в программе обучения. — Я — не целитель, — повторила я отчетливо по слогам, сложив руки на груди. — Меня никто не спрашивал, где я хочу учиться. Всё решили за меня. Мне нужен этот поединок. И да, я хочу, чтобы целители закрыли мне вход на факультет. Если я не могу отказаться сама — они откажут мне сами. — О, Великий, Вайю…, — дядя взлохматил волосы и прикрыл глаза, простонав. — Мало мне Акселя, я думал хоть с тобой всё решено. — Я не хочу в Академию на целительский, дядя, — я тихо присела рядом. Дядю было жалко, но… — Я могла не показывать… Дядя вскинулся и прежде, чем мне прилетел ещё один подзатыльник, я торопливо продолжила. — Мастер Луций говорит о доверии, что в семье очень важно доверять другу другу. Я доверяю тебе, дядя, поэтому показала, чтобы ты знал. И… я не хочу на целительский. Дядя молчал. Одну, две и ещё две курительных палочки пепел падал в чашу и, частично, на мирийский ковер, а сладковатый дымок вился в воздухе. — Не целительский…, — наконец произнес он после долгого молчания. — А куда ты тогда хочешь, Вайю? Я шумно выдохнула, и, не в силах усидеть на месте, крепко обняла дядю, пристроившись сбоку. Может быть старик Луций был прав, и доверие действительно такая волшебная вещь? — Я хочу в Корпус, дядя. Туда же, где учился ты и папа. Я хочу — в Корпус. *** Нэнс расчесывала мне волосы перед сном. Ровно сто раз, как и положено, аккуратно проводя щеткой по волосам. Чары использовать проще, но аларийка не признавала такого способа. Я щупала под рубашкой две печати по очереди — малую печать Блау и большую, которую мне повесил дядя. Кругляши глухо стукались друг о друга, а цепочки уже перекрутились на шее. Клятву я принесла, но на вопрос — что происходит, дядя так и не ответил. Зачем это всё? Дядя ещё никогда не передавал печать Главы. Никогда. Что происходит в Столице, учитывая казнь сира Ву? Может ли что-то грозить дяде? Я крепче сжала пальцами большой кругляш, и мне показалось, печать немного потеплела. «Великий, спаси и сохрани сира Кастуса Блау, и весь род его, и потомков, и осени дланью своей, и не оставь светом своим…», — шептала я тихо-тихо, пока умиротворенная Нэнс выполняла наш ежевечерний ритуал. Статуэтка змея Немеса подмигивала мне красными бусинами глаз, как будто утешая. Вестник вспыхнул ярко, прямо передо мной, ослепив, отразившись в зеркале, и я, проморгавшись, открыла послание. «Согласен». Ремзи был краток. Я схлопнула чары, и устало потянулась. Пока всё идет по плану. Иссихар уже должен был получить хран, поединку ничего не помешает, Фей я вытащу. Единственное, что нужно решить — как освободить малыша Зи от клятвы Хейли. Или… можно выбрать самый простой путь. Нет сира — нет клятвы. Глава 146. Там, где чадят свечи Мне пришлось прижаться к стене, чтобы пропустить слуг, груженых свитками, которые торопливой вереницей шли в сторону главного крыла. Так что поприветствовали меня только двое, третий был сосредоточен исключительно на том, чтобы пирамида в его руках не рухнула, и просто прошёл мимо. Дверь в бывшую лабораторию-кабинет Виртаса была открыта настежь. Луций, суетливо размахивая руками, торопил тех, кто ещё остался. — Быстрее, быстрее… это последние… и вон те записи… нет, книги оставь, оставь я сказал… О, Великий… только свитки и со второй полки всю стопку с подшитыми записями… аккуратнее! Руки откуда растут! — Наставник… ясного утра… — Вайю…, — Луций утёр пот со лба, — … оставь книги, я же сказал! Ясного. Ясного дня. Кабинет Виртаса был перевернут вверх дном, они вытащили и выгрузили на столы всё, что хранилось на дальних стеллажах. Ящики стола были выдвинуты и уже пусты — оттуда забрали всё. — Немного рановато… для уборки, — я поправила тренировочный костюм и хлопнула по ладони перчатками. Уже рассвело, но до завтрака было ещё далеко, даже занятия на площадке начинались только мгновений через десять. — Скажи это Кастусу…, — Луций закатил глаза, — он ещё вчера ночью потребовал все мои планы по твоему обучению, проверил всё лично, а с утра ему потребовались старые записи Виртаса…, — он застонал вслух, — портал утренний, чтобы разобрать всё это… я останусь без завтрака, — Луций проводил тоскливым взглядом последнего из слуг. — Оу. — Оу, оу, оу, — он нахохлился и обернулся ко мне, скрестив пухлые руки на груди. Седые кустистые брови шевельнулись и сошлись на переносице. — Что опять произошло, Вайю? Что опять? Программу утвердили давно, и не было никаких вопросов до вчерашнего вечера! — Уф-ф-ф… — Ты представляешь, на что сейчас похож мой кабинет? — Он всплеснул руками. — Там пройти нельзя! А у нас работа с мистером Сяо! — Можно подумать раньше там пройти было можно…, — прошептала я себе под нос. Луций услышал, и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы отчитать меня, раз уж нельзя высказать всё дяде, но гроза миновала. Один из слуг бодрой рысью подбежал к нам. — Мастер-наставник, сир Блау требует вас к себе. В кабинет. Немедленно. — Охо-хо… Вайю, — Луций решительно ткнул толстым коротким пальцем с двумя кольцами в мою сторону, — с тебя объяснения! — Слушаюсь, — я присела в полном поклоне и низко опустила голову, так, чтобы скрыть улыбку, — … и повинуюсь. В лаборатории Виртаса ещё никогда не было такого погрома. Нелюбовь Луция к Светлому Наставнику, навязанному столицей, нельзя было бы выразить красноречивее — пусть всё станет прахом. Я перешагивала через осколки фиалов, обрывки разорванных записей, сломанные пополам кисти — вряд ли слуги позволили бы себе такой вандализм. Один из стеллажей был отодвинут в сторону и перегораживал проход, мне пришлось постараться, чтобы протиснуться. В дальней части кабинета разрушений было меньше, видимо Луций выпустил пар на входе. Если бы не пустые полки, можно было бы подумать, что Виртас просто вышел ненадолго и скоро вернется, пока слуги наводят порядок. Ящик стоял там же, где я видела его в последний раз — в самом низу стеллажа. Я вытащила лакированный деревянный короб, охнув от тяжести, сдула толстый слой пыли с крышки, и, с замиранием сердца щелкнула замком сбоку. Внутри всё осталось по-прежнему. Двенадцать базовых эликсиров, с трех-зимним сроком годности, всё, что может потребоваться юной помощнице целителя в самых простых случаях. Набор кистей, походная тушница и шнурованная тетрадь для ведения истории болезней. Пара свитков с плетениями — большой реанимационный и исцеление, если вдруг забуду — я всегда ошибалась, когда узлов было больше трех. Пара пирамидок для записи, один артефакт-определитель ядов, один накопитель — я покачала на руке небольшой шарик — под завязку наполненный светлой энергией — Виртас учёл даже это. Маленький свиток из очень дорогой подарочной бумаги, сколотый золотой булавкой и зеленым витым шнуром, тоже лежал там, где и положено — прямо под крышкой. Бумага хрустнула, когда я развернула послание. «Поздравляю с получением первого в твоей жизни звания — помощник целителя! Помни, что жизнь — бесценна, потому что это единственное, что мы не можем создать или вернуть. Горжусь тобой. Наставник». Фиалы я перебирала ещё мгновений пять. Гладила пальцами, щупала пузатые бока, изучала цвет на свету, нюхала пробки, полной грудью вдыхая родные запахи. Виртас готовил подарок на весну, экзамен на помощника сдают в начале лета, и тогда в Академию я бы поехала с настоящим саквояжем — набором начинающего целителя наилучшего качества. Я знала, что Вирт не брал готовый — он подбирал каждую вещь внутри сам, проверяя лично, и даже ящик и тот делали под заказ у одного из столичных умельцев.