Серые внизу замерли в ожидании команды, а сверху наоборот — зашевелились, я перестала играть и транс постепенно отпускал. Щелк-щелк — лента скользит по полу, обвиваясь вокруг ног. Щелк-щелк. Что дальше? Ударят вместе? Артефакты кончились, а двенадцать плетений одновременно не отразить и воительнице Мары. — Какие приятные сюрпризы… преподносят новые артефакты Блау, — Я-син следил за кончиком черной ленты, а пальцы мелькали быстро-быстро, складывая новые чары. — Вместе, — серые шагнули вперед, повинуясь команде, щелкнули кольца и… факелы на стенах колыхнулись, рвано мерцая, потянуло сыростью и тем самым особым запахом, который знает каждый, кто спускался в катакомбы. Сырой и влажный, терпкий и противоестественный. Ядовитый. Запах тварей. Я — звала, и они — пришли. Дальше все смешалось за доли мгновений — тяжелая, обитая металлом дверь вылетела вместе с порывом ветра и приземлилась у другой стены зала, зацепив двоих и впечатав в стену, факелы потухли, вспыхнув последний раз, и в отблесках было видно, как первые черные тени влетают в зал, помедлив на входе — где цель? Кто звал? Кто враг? Серые развернулись и перестроились мгновенно, сочтя тварей более опасными, в темноте вспыхнули магические светляки, но… крови было не достаточно, чтобы их сочли своими. Слишком мало, чтобы быть тварями и слишком много, чтобы оставаться людьми. Я выдернула флейту из-за пояса и взяла первую резкую ноту — неверно, но это хватило, чтобы все сразу пришло в движение. И они — напали. Плотные тени двинулись слишком быстро — не успеть выплести и узла, и били тех, кто зажёг свет — твари любят тьму. — Погасить свет!!! — голос Я-Сина ломался. — Погасить!!! Я-син понял всё первым и рванул ко мне — всего десять шагов, точнее пять, но ему не хватило — мелькнуло белое крыло рукава, расшитое очень дорогими шелковыми нитями, и его отбросило куда-то в сторону. А дальше… началась Грань. Я играла так, как никогда в своей жизни, вкладывая всю силу в мелодию, всю мощь, всю ярость, которая копилась столько зим — я не мстила серым, я возвращала то, что должно было, то, что они заслужили. Чтобы никогда больше…. пела флейта… Чтобы никогда раньше… неслись ноты ввысь… Убейте их, убейте их, убейте их…. Порывы ветра смешивались с криками, вспышки заклинаний, летевшие справа и слева, на мгновения освещали длинные изломанные фигуры, больше человеческого роста в несколько раз… Я играла — Призыв пел и звал в бой. Я играла, чтобы обозначить источник, неприкосновенный центр и тени послушно огибали меня, меняя направление. Убить, уничтожить, истребить заразу, очистить… Светляки гасли один за другим — вскрик — потух, вскрик — потух… Твари убивают молча, они не разговаривают, не рычат и не общаются. В полной темноте и только свист ветра и внутреннее чутье позволяли следить, что происходит. Я играла — и чуть не сбилась, когда мимо уха просвистело что-то тяжелое, пошевелив волосы, и лицо залило чем-то горячим… Резкий свист, цокот когтей и слева становится пусто. — Держать строй! — кричит кто-то спереди, но уже не Я-син. — Отступаем! В коридоры! Отступаем! Бесполезно… выводила флейта… Бесполезно… бесполезно… бесполезно…уничтожить угрозу… уничтожить угрозу… уничтожить угрозу… Твари не любят свет — и в темноте подземелий есть единственные Хозяева, которые имеют право решать, кому жить, кому умереть. И даже мы — заклинатели, только редкие гости. Светляки начали вспыхивать сверху — на анфиладах и гасли через мгновения, вскрик — и новый светляк потух. Чтобы бить — нужно видеть, а любые наши чары для них, как маяк, как фонарь в ночи — вот я, иди сюда, иди. Мелодия летела вверх, ввысь, и все вокруг двигались в одном рваном ритме, только в одном ритме, который задавал призыв, подчиняясь зову песни… …вправо — вверх, влево — вверх… мы были вместе… я и они вместе… вместе прыгали наверх, вместе рвали зубами, вместе откусывали руки, и рвали, рвали, вали тех, кто посмел закрыть нас, кто посмел напасть на нас… Ноги снизу резко сжали — и я сбилась с ритма, рефлекторно швырнув плетения вниз, молния вспыхнула, обозначая мое присутствие для тварей, и на мгновение мелодия прервалась, и всё остановилось, как будто музыка вела их и позволяла двигаться, как будто песня и была той движущей силой, которая запускала процесс… Ноги внизу мне плотно спеленал Ремзи. Как он разорвал стазис? Почти обернувшись вокруг калачиком — сжал одной рукой так крепко, что останутся синяки, и это этот дебил в другой руке держал заготовку чар…. Чары! Идиот! Хлестнуло порывом ветра — ближайшие ко мне твари резко развернулись на запах силы — я чувствовала обострившимся чутьём, но не видела. Шорох ускоряющихся шагов и скрежет когтей по каменному полу был слышен отчетливо. Я подпрыгнула резко, пытаясь стряхнуть урода, но Ремзи держал крепко. Сапогом я двинула по челюсти — раз, и ещё раз, голова мотнулась, но он не отпустил. И купол — этот идиот запитал и отпустил защитный купол — пленка щита вспыхнула на мгновение — осветив в трех шагах от меня длинные зубы в пол локтя и два золотистых зрачка в пол моей головы. Цок-цок. Фырк. Купол потух, когда только тварь шагнула назад… чтобы напасть! — Убери чары, дебил, — я рычала и била пяткой, пытаясь попасть по пальцам — сломать их к псаковой матери, — убери купол, щенок! Сдохнем все!!! Убери купол, тварь!!! Чары манят их!!! Ты — маяк! Ремзи или не слышал, или был так испуган — он вцепился в меня уже двумя руками, когда я смогла вывернуться — заехала ему локтем, усиленным доспехом, вниз, и что-то хрустнуло под рукой — зубы или нос… и откатилась в сторону, пнув его ногами — перевернулась, но поднести флейту к губам я уже просто не успела… Тихо-тихо. Цок-цок. Я лежала на спине. В абсолютной темноте… скрежет остановился недалеко от моей головы и… замер. Цок-цок. Я не дышала и не двигалась… обжигающе горячее едкое дыхание коснулось лица сверху и медный запах крови наполнил ноздри… фырк… ещё один фырк прямо над моей головой… Я — не дышала. Фырк — и новая горячая волна шевелит волосы на лбу, фырк — и становится жарче, оно приближается, фырк… Не бояться — я сжала разом вспотевшими пальцами флейту. Не бояться, они чуят страх. Чуят страх и чары. Отпусти — и обретешь власть, но я не была такой смелой. Сердце стучало где-то в горле, от ядовитого запаха заслезились глаза… фырк… слишком близко… и тут Ремзи двинулся — металлический звук привлек внимание твари, и горячее дыхание отодвинулось на долю мгновения, но мне этого хватило. Первые ноты Колыбельной я взяла верно — чуть резче, чем нужно, но не ошиблась в тональности. Я перевернулась и играла, чуть приподнявшись — дыхания не хватало. Нежно-нежно, сладко-сладко, чутко-чутко… чтобы каждый, кто пришел на мой зов почувствовал — он не один, нас много, битва была славной… битва была сильной… вы — победили, но теперь пора возвращаться…. Врагов больше нет, здесь врагов больше нет… можно вернуться назад… нужно вернуться назад, вниз… и уснуть… уснуть… уснуть… возвращайтесь…возвращайтесь…возвращайтесь… Я выводила ноту за нотой, но что-то было не правильно. Мелодия плыла в чернильной темноте нежно и трепетно, но тварь не уходила от меня. Горячее дыхание надо мной перемещалось из стороны в сторону, из стороны в сторону, как будто тварь наслаждалась музыкой, следовала за нотами… Я играла, а она слушала. Возвращайтесь…. Возвращайтесь…. Возвращайтесь…. Врагов больше нет… нет… нет…. Вы справились… справились…. Справились… Я играла по второму кругу, но Колыбельная не давала эффекта — неторопливые тяжелые удары о камень в полной темноте раздались совсем близко — твари спрыгивали с анфилады, и скрежет десятков когтей по камням всё ближе и ближе, ближе и ближе…. Они стягивались сюда, ко мне, к источнику…. Когти цокали и цокали, флейта убаюкивала, горячее дыхание сверху покачивалось стороны в сторону, из стороны в сторону… РЫК! Я вздрогнула — волосы сверху разметало от рычания, кто-то из тварей подошел слишком близко, и морда сверху отвернулась — рыкнув ещё раз — не подходить. …плохо… плохо… что я делаю не так… Великий, что я делаю не так… Цок-цок раздалось прямо у уха. Цок-цок. Я продолжала играть из последних сил, пальцы уже немели. Вы пришли…. пела флейта… вы спасли…. пела флейта… пора возвращаться….пора возвращаться… пора возвращаться… летели ввысь ноты…благодарю… благодарю… благодарю…. вы спасли… спасли… спасли… благодарю… а теперь возвращайтесь… возвращайтесь… возвращайтесь… усните…усните…усните… Или благодарность, или Колыбельная в четвертый раз — но это сработало. Повеяло прохладой — горячее дыхание исчезло, и цоканье начало отдаляться в сторону выхода. Цок-цок. Цок-Цок. Цок-цок. Я выводила ноту за нотой, вознося горячую благодарность Великому… и тварям. Великий далеко, и не всегда может уследить за каждым… а твари откликаются на мой Зов гораздо чаще Богов. И хранят меня.