— Утром в дверь воткнули, — объяснил он. «Выкуп за ребенка — тысяча рублей. Инструкции, как передать деньги, получите позже». — Фигня какая-то! — не сдержал эмоций Воронов. — Чушь! Бред сивой кобылы. Похитители оставляют вещей рублей на пятьсот и требуют всего тысячу? Шарф и кольцо им больше не нужны? Как появилась записка? Мать похищенного ребенка не отреагировала на вопрос. Она безучастно смотрела в окно, абстрагировавшись от происходящего. Глафира посмотрела на нее, сочувственно вздохнула и ответила: — Утром раздался звонок в дверь. Открыла Надя. В подъезде никого не было, записка выпала из дверного косяка, была там воткнута. Воронов еще раз посмотрел на половинку тетрадного листа с новым посланием. Писал его явно другой человек, у которого руки не дрожали. — О вымогательстве надо заявить в милицию, — сказал Виктор. — Если оставить все как есть и ждать нового послания, то это будет укрывательством преступления. — О чем ты говоришь, о каком вымогательстве? — «удивился» Алексеев. — Не было никакой записки. Никто с нас денег не требовал. Он взял послание, чиркнул спичкой и сжег его в своих руках. Оставшийся целым крохотный кусочек бумаги и пепел выбросил в раковину на кухне. — Что вы собираетесь делать? — спросил Воронов. — Платить, — ответил Айсен. — Тысячу рублей я насобираю, займу у земляков. — Отдавать же придется. Тысяча рублей — большие деньги. — Это не твое дело, — в голосе якута появилась нескрываемая неприязнь. — Два дня назад мы хотели у тебя кое-что узнать, но обстоятельства изменились, и нам больше твоя помощь не требуется. Забудь обо всем, что здесь видел и слышал. Воронов хотел задать еще несколько вопросов, но здоровяк якут буквально выставил его за дверь. «Нет, так дело не пойдет! — решил Виктор. — Вы сейчас вляпаетесь с обменом, история выплывет наружу, и тогда мне несдобровать». Воронов посмотрел на часы и поехал к Демидову, единственному практическому работнику, кому он мог полностью доверять. По пути он мысленно восстановил картину в квартире Алексеевой. «Обстановка не поменялась, даже шарф лежит на месте. Изменилось только поведение действующих лиц. Глафира выглядела виноватой. Она уже знала, что Айсен откажется от моих услуг, и ей было неловко, что все так получилось. Вначале они приглашают меня, рассказывают о похищении, а потом, не вдаваясь в детали, посылают куда подальше. Алексеев из дружелюбного парня, чуть ли не приятеля, вдруг превратился в совершенно чужого человека — замкнутого, озлобленного. Он решил платить за ребенка дальней родственницы. Странно. Мог бы махнуть на все рукой и послать Надю писать заявление в милицию. Или он влюблен в нее и готов пойти на серьезные траты, чтобы добиться расположения? Спросить бы обо всем у Поповой, но станет ли она откровенничать с первым встречным? Я бы на ее месте не стал. Отношения внутри землячества важнее, чем сотрудничество с правоохранительными органами. Теперь о несчастной матери. В прошлую встречу, когда была стрессовая обстановка, она выглядела спокойнее и увереннее. Сейчас она ушла в прострацию. Что ее так выбило? Требование денег? Так я еще первого января сказал, что похитители потребуют выкуп. Или ее сбила с толку запрашиваемая сумма? Интересно, потребуют ли похитители вернуть шарф и кольцо? С Алексеевой что-то не то. Такое ощущение, что она не ждала записки с требованием выкупа. Она надеялась на что-то другое, на благополучный исход дела, но все пошло наперекосяк, и Надя выпала в осадок, перестала соображать, где находится и что происходит. Эх, допросить бы ее еще раз! Но уже все, поезд ушел. Больше они со мной на контакт не пойдут. Ну и черт с ним! Справимся с вашими проблемами без вашего участия». 18 Демидов жил в центре города в скромной двухкомнатной квартире. Удивившись внезапному приходу гостя, он пригласил Воронова на кухню — единственное место в квартире, где двум мужчинам можно было поговорить, не мешая жене и дочери сыщика. Выслушав Виктора, Демидов сходил в гостиную, вернулся с блокнотом для записей и стал задавать вопросы. — Почему ты обратился ко мне, а не доложил о требовании выкупа начальнику курса? — Если я скажу Трушину о записке, он прикажет линчевать меня, казнить без суда и следствия. — Понятно. Тогда почему бы тебе не обратиться с заявлением в прокуратуру? — Трушин прав! Я в этой истории никто и звать меня никак. По большому счету я даже ребенка не видел, хотя не сомневаюсь, что он был. — Поговорим о слове «был». Как тебе такой вариант: Алексеева впала в послеродовую депрессию и задушила младенца. Или он сам умер. Или на него нечаянно сел пьяный Айсен. Словом, ребенка нет в живых. И Алексеева, чтобы скрыть его смерть, выдумала историю с похищением. Она же на факультете народного творчества учится, сценическое искусство изучает? — Отпадает. Во-первых, она не профессиональная актриса. В ходе нашей встречи Алексеева не разыгрывала заранее отрепетированную роль, а была вынуждена выкладывать подробности под моим нажимом. Во-вторых, если бы они решили замести следы, то им бы стоило обратиться в прокуратуру, а не связываться со мной. Представь, сейчас они пойдут с заявлением к прокурору, и первое, что он их спросит: «О чем вы думали трое суток, почему сразу не сообщили о похищении?» Я думаю, что ребенок был, что он жив и что его действительно похитили. Демидов согласно кивнул, сделал в блокноте пометку. — Сколько ребенку лет? Вернее, месяцев или дней? — Он родился примерно 20 декабря. — Почему примерно? Я уже говорил, что ты постоянно упускаешь важные мелочи и это негативно сказывается на построении версий. Если ребенку нет и месяца, то к нему раз в неделю должен приходить врач-педиатр из детской поликлиники, контролировать его развитие и здоровье. Что они скажут врачу во время очередного визита? Завтра же найди время и аккуратно узнай, какой адрес дала Алексеева при выписке из роддома и наблюдался ли младенец в поликлинике по месту жительства. — Ты берешься за это дело? — не веря своей удаче, спросил Воронов. — Уже взялся. Настоящее похищение младенца не каждый день случается. Обычно бабушки-дедушки воруют внуков, а тут… Кстати, как насчет родственников? Могли они похитить ребенка? — Алексеева с великой радостью им сына отдала бы. Молодая девчонка, студентка, ни кола ни двора, жила в общежитии, и тут такой «подарок» судьбы — ребенок, который не нужен ни ей, ни ее родственникам. Как ей теперь замуж выходить, что она будущему мужу скажет? «Нагуляла от какого-то тувинца, который даже с рождением сына не поздравил»? Версия с родственниками отпадает. Демидов задумался, помолчал, сделал еще одну пометку в блокноте. — Значит, так, — сказал он. — Официальным путем мы пойти не можем. Как только следователи возьмутся за Алексееву, так тут же всплывешь ты, и тогда последствия будут непредсказуемые. Прокурор может написать представление о твоем увольнении, а может возбудить уголовное дело о недонесении или халатности. — Я сообщил о преступлении непосредственному начальнику, — возразил Виктор, — так что с уголовно-правовой точки зрения ко мне не подкопаться. — Когда ты сообщил? На другой день? Почему сразу из квартиры Алексеевой не поехал в прокуратуру? Ждал, когда они следы преступления скроют? Между нами и прокуратурой отношения становятся все хуже с каждым днем. Перестройка, гласность! Гласность требует ежедневных разоблачений. Поговаривают, что в краевую прокуратуру спустили из Москвы план — сколько преступлений, совершенных сотрудниками милиции, они должны раскрыть за год. Ты будешь лакомым кусочком, хорошим заделом в самом начале года. Давай воспользуемся тем, что были выходные дни и наша канцелярия не работала. Ты напишешь рапорт на имя начальника краевого УВД о совершенном преступлении. О сегодняшних событиях не упоминай. Рапорт датируешь первым января. Завтра я его зарегистрирую и приступлю к проверке. — Каким образом рапорт попал к тебе? — Я работал поздним вечером первого января. Ты пришел, сообщил о преступлении. Я, согласно инструкции, принял у тебя заявление и приступил к оперативной проверке. — Рапорт же надо регистрировать в дежурной части… — Рапорт рапорту рознь! Тебе же сказал начальник курса: «Ты сам ребенка видел?» Ты не был очевидцем преступления и не можешь достоверно утверждать, было похищение или нет. Представь абсурдный вариант: молодежь скучает, и, чтобы развлечься, выдумали историю с похищением младенца. По твоему рапорту к Алексеевой нагрянут с обыском, а она мило улыбнется и скажет: «Ребенок у бабушки в Якутске». Сообщение, основанное на недостоверных фактах, надо проверить оперативным путем и только потом принимать решение. Регистрация рапорта в нашей канцелярии — идеальный вариант, он позволит ликвидировать временной разрыв между деянием и его фиксацией. — Ребенок еще маленький. Алексеева кормила его грудью… — Я понял, куда ты клонишь! Проверить молочную кухню? Просто так детское питание не выдают. Для получения молочной смеси нужно направление от врача. Как говорил дедушка Ленин, «учет и контроль»! Количество приготовленных молочных смесей должно соответствовать количеству младенцев, нуждающихся в искусственном вскармливании. — Как похитители будут кормить ребенка? Кормилицу ему найдут? — Не говори ерунду. Какая кормилица, где они ее возьмут? Молоком будут кормить, обычным коровьим молоком из гастронома. Вскипятят, нальют в бутылочку с соской и дадут младенчику. Есть захочет — съест. До появления молочных кухонь так же кормили. Ни во время войны, ни при царской власти никаких молочных смесей не было, а женщины, у которых пропадало молоко, — были. — Что ты думаешь по поводу шарфа и всего прочего? — Не ищи никакого символизма. И шарф, и свеча оставлены, чтобы сбить с толку. Скорее всего, это преступление совершено «под заказ». Некая бездетная пара решила обзавестись ребеночком. Они наняли похитителей. Преступники через свои связи в роддомах подыскали подходящего по национальности, полу и возрасту младенца и похитили его. Демидов неожиданно прервался на полуслове, сделал пометку в блокноте. — Что меня привлекает в этом преступлении, так это его необычность. Похищение ребенка за вознаграждение — такого у нас еще не было. Я думаю, руководство не будет возражать, если наш отдел возьмется за его раскрытие, хотя похищение младенца — не наш профиль. — А чей? — Ничей. Не будут же в системе МВД создавать специализированные подразделения для расследования столь диковинных преступлений. У нас не Америка! Киднеппинг экономически целесообразен только в том случае, если родственники похищенного в состоянии выплатить выкуп. У нас нет столько богатых людей, чтобы в преступной среде появились профессиональные киднепперы. — Однако похитители маленького тувинца предъявили требование выкупа. — Есть у меня одна мысль на эту тему, но я пока воздержусь высказывать ее вслух. Вот еще что! На сей раз ты действительно не суйся больше к Алексеевым, а то мне все карты спутаешь. Воронов поблагодарил оперуполномоченного за поддержку и поехал в школу. По пути он догадался, о чем не стал распространяться Демидов. «Исполнители преступления получили от заказчика щедрое вознаграждение и решили еще подзаработать денег. Они по собственной инициативе, не ставя в известность инициаторов похищения, выдвинули требование — тысячу рублей. После получения денег похитители больше на связь выходить не будут. Интересно, потребуют они шарф назад или нет? Скорее всего, будут доить Алексееву до последнего рубля. Стоп! Почему похитители решили, что у нее вообще есть деньги? Или они предвидели, что за Надю захочет заплатить Айсен? Если так, то среди знакомых Айсена есть человек, который связан с преступниками. Черт! Чем дальше, тем запутаннее становится это дело». Немного позже Воронову на ум пришла другая мысль: «Почему я решил, что преступникам известно материальное положение Айсена или Алексеевой? Они могли пойти по простому пути: выдвинуть требование, а там — как получится. Деньги они вымогают с якутов, которых все считают богачами, вот и появилась сумма в тысячу рублей. Мне бы они тысячу не назначили. Я, при всем желании, и половину этой суммы не смогу найти». В понедельник Воронова вызвал Архирейский и велел составить развернутую справку о проделанной работе по изучению наркомании в Дальневосточном регионе. — В пятницу приезжает комиссия из МВД, — сказал Архирейский. — Мы должны показать проверяющим, что в научном плане стоим на шаг впереди всех учебных заведений МВД СССР. Собери по кафедрам научные работы слушателей за прошлый год, проанализируй их и сделай из них «фундамент» для наших выводов. Мелочовкой не занимайся. На прошлогодней конференции я отметил несколько сто`ящих работ, в которых были интересные идеи и нестандартные выводы. В справке особо отметь, что только наша научная работа заинтересовала редакцию журнала «Вопросы социологии». Черновой вариант справки мне будет нужен в четверг. Я поработаю с ним, отредактирую и отдам в машинописное бюро. «Ни раньше, ни позже! — разозлился Воронов. — Приехала бы проверка в конце января. Я бы к тому времени уже разобрался с похищением, а так придется все забросить и засесть за бумажную работу. Другого варианта нет. Подвести Архирейского я не могу». Из телефона-автомата Виктор позвонил Демидову, узнал, что дело оперативной проверки возбуждено. На остальные вопросы оперуполномоченный отвечать отказался: «Это не телефонный разговор. Приедешь — все узнаешь». Позабыв на время о похищенном младенце, Виктор с головой погрузился в аналитику. В первые дни он заканчивал составлять выписки для справки только поздно вечером, когда ехать за новостями в краевое УВД уже не имело смысла. В четверг Воронов более-менее разгрузился, но Архирейский продержал его на кафедре до конца рабочего дня, пока чистовой вариант отчета не был готов.