А еще он больше не хочет быть одиноким. – Я подумаю, – обещаю я. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ – Такое ощущение, что ты мне ставишь ультиматум. – Я сижу напротив Стайлза, в кухне дяди Генри и сжимаю в руках горячую кружку. Дядя Генри уже уехал на работу, когда мы проснулись. Был почти полдень. Я не спала большую часть ночи, поэтому встала так поздно. Стайлз уже вышел из душа. Он поцеловал меня в лоб и попросил сварить кофе. Под его глазами темные круги, будто он тоже не спал всю ночь. – Я всего лишь прошу дать мне ответ. – Стайлз старается не смотреть мне в глаза. – Хочу, чтобы ты жила со мной. Кажется, мы снова ссоримся. Это убивает меня. – Почему ты все время говоришь то, что хочешь ты? А как же я? Он наконец-то смотрит на меня. Затем опускает голову на руки. – Что не так? Почему ты не хочешь? – Я объясняла тысячу раз. – Но это все бред. – Если для тебя мои принципы – это бред, то я вообще не понимаю, чего ты хочешь от меня. – Я на пределе. – Ты обещал, что мы поговорим об этом, когда вернемся домой. – Я устал от неопределенности, – говорит он, кладя руки на стол. – Что ж, а я устала от давления. – Покачиваясь, я встаю со стула и смотрю в окно. Узкую улочку уже не заполняют машины. Только люди, спешащие по своим делам. – Эта поездка должна была быть получиться другой, – говорю я тихо, только самой себе. Но Стайлз слышит. – Да. Мой отец тяжело болен, еще я узнал о странной связи своей мамы и дяди своей девушки. К тому же эта девушка не хочет жить со мной, и пообещала своему дяде, что подумает о переезде в Лондон. Уж прости, что я веду себя как идиот. Я ошеломленно уставилась на него. – Ты слышал. – Тоже не мог уснуть. – Я сказала это лишь потому, что не хотела говорить «нет» дяди именно в такой момент. Но он прекрасно понимает, что этого не произойдет. Я даже не рассматриваю такой вариант. Стайлз поднимает глаза от чашки и внимательно смотрит на меня. – А может, стоит? Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он только что сказал. Никогда не испытывала такого желания ударить его, как сейчас. Стиснув зубы, я несусь в комнату, где мы спали и, скинув с себя носки, чуть ли не запрыгиваю в кеды. Стайлз стоит в гостиной и с виноватым выражением лица наблюдает за мной. Я прохожу мимо него к двери. – Куда ты, Мадлен? – кричит он мне вслед. – Я просто… – Мне нужно на воздух. Одной, – говорю я, когда он тянется к своей обуви. – И знаешь что? Ты действительно идиот, Стайлз. Надеюсь, ты прекратишь винить меня во всем и злиться, как ребенок. Хлопнув дверью, я быстро пробегаю лестничный пролет и оказываюсь на улице. Он не идет за мной, и я благодарна ему за это. Нам нужно побыть порознь. Это не укладывается у меня в голове. Я пытаюсь понять его, но мне не удается. Мы отдалились друг от друга. Нам даже поговорить сложно. Побродив по улицам, я обнаруживаю, что оставила телефон. И внутри чувствую какое-то злорадство. Пусть поволнуется. Он обидел меня. Почему он так не уверен в нас сейчас? Проходит не меньше трех часов, прежде чем я все же решаюсь вернуться. Я еще побродила по магазинам и посидела на лавочке, рассеянно рассматривая улицу. Думаю, этого достаточно. Да и в желудке так пусто, что он заглушает все мысли, требуя пищи. Я не успеваю даже войти в квартиру. Стайлз налетает на меня и сгребает в свои объятия. – Где ты была, Мадлен? Я так волновался, боже. Он прижимает меня теснее, практически перекрывая мне воздух. Но я стоически терплю. Я все еще зла. – Прости меня, – говорит он, беря мое лицо в руки и глядя в глаза. – Это были эмоции. Я не хотел так говорить. Но у меня тоже есть эмоции, и я устала их подавлять. За исключением недавней вспышки. Но ведь я просто убежала, не устраивая сцен. – Но ты сказал, – произношу я, освобождаясь из его рук. – Мадлен. – Стайлз идет за мной в гостиную, затем в спальню. Я сбрасываю обувь и падаю на кровать. Это бесцельное трехчасовое хождение вымотало меня. – Мадлен, – снова зовет Стайлз. – Что? – Я упорно смотрю в потолок. – Звонила моя мама. Это привлекает мое внимание, и я приподнимаюсь на локтях. – Что случилось? Если бы случилось что-то ужасное, я бы смогла прочесть это по его лицу. Но Стайлз спокоен. Но он явно собирается сказать мне что-то, что меня не обрадует. – Папе стало хуже. Он в Бостоне, в клинике. – Боже. – Я поднимаюсь на ноги, чтобы подойти к нему и обнять. Ссоры подождут. Это намного серьезнее. Но следующее, что он говорит мне, останавливает меня в дюйме от него. – Я должен вернуться. Мама уже заказала мне билет в Бостон. Похоже, сегодня он решил окончательно меня добить. Я смотрю на него, словно вижу впервые. Он наблюдает за моей реакцией, и черты его лица напрягаются. Стайлз преодолевает этот дюйм между нами и берет меня за руки. – Я не могу оставаться больше. – Это я понимаю, – наконец говорю я. – Но ты летишь один. Он кивает. – Почему? – задаю вопрос. – Почему ты так поступаешь? – Мадлен. – Он на выдохе произносит мое имя и наклоняется, чтобы видеть мое лицо, потому что я опускаю голову. – Я специально сказал маме, чтобы она заказала один билет. Из моих глаз брызнули слезы. Я невольно всхлипываю. – Малышка. – Стайлз прижимает меня к своей груди. Я слышу, как сильно бьется его сердце о грудную клетку. – Ты должна остаться с семьей. Я отталкиваю его от себя. – А ты должен вернуться к своей. Но ты не хочешь, чтобы я была с тобой. Он упрямо качает головой. – Все не так. – Нет. – Я окончательно освобождаюсь из его объятий и отхожу на пару шагов. – Ты прав. Наверное… нам стоит побыть порознь. Слишком много всего…. и ссор. Я устала. Ему не нравятся мои слова. Это можно сказать по тому, как искажается его лицо, как напрягается челюсть. Что ж, а мне не нравятся его поступки. Тем не менее, он понимает, что я права. Поэтому не спорит и не оправдывается.