– И это тоже, – не отрицаю я. Мы снова начинаем раскачиваться. Где-то в толпе я замечаю светлые волосы Джейжен. – Но если тебе хочется чего-то, ты не должна себя лишать этого, – продолжает эту тему Уильям. Я вздыхаю. Он ничего не знает. – Вот именно. Я не хочу в Лондон. Мне нравится Бостон. Это место, где я хочу быть. – Несмотря ни на что? – уточняет он. – Несмотря ни на что, и не на кого. – Я слегка лукавлю, но в общем, это так. Уильям продолжает улыбаться. – Тогда это хорошо. Мы больше не разговариваем, да и песня подошла к концу. Я нахожу дядю и интересуюсь, когда мы сможем вернуться. Он заверяет меня, что как только я захочу. Я вижу, как он веселился и смеется со своими друзьями. Поэтому решаю не вести себя эгоистично. Мое настроение поднимается и падает с поразительной быстротой. Я уже начинаю волноваться за свою психическую нестабильность. Настроение снова подскакивает до уровня смеха, когда Джейден тянет меня за руку наверх, в одну из комнат. Там темно, когда мы входим. – Джей, это вы? – Кто-то хватает меня за руку. – Да включите вы свет, – шипит Джейден. Как только свет вспыхивает, я узнаю всех ребят, с которыми познакомилась внизу. Мы находимся, очевидно, в одной из гостевых спален. – Давайте. – Уильям достает из кармана рюмку и подмигивает мне. – Что вы задумали? – с едва скрываемым смехом спрашиваю я. – Текила, детка, – нараспев отвечает появившийся рядом Базз. В руках он держит бутылку. – Давай, Мадлен, – подталкивает меня Джон. Я отказываюсь от этой затеи, но остаюсь с ребятами в комнате, так как мне удается вновь отключить ненадолго мысли. Но в какой-то момент обнаруживаю, что забыла свой клатч с телефоном внизу. Мне нужен телефон. В последние дни я не выпускаю его из рук, зная, что в любой момент может написать или позвонить Стайлз. Мне необходимо это. – Мне нужно вниз, – шепчу я Джейден. – Я с тобой, нужно проведать обстановку. Держась за руки, мы сбегаем вниз по ступенькам, где продолжается вечеринка. Джейден убегает, чтобы найти своего отца, а я плетусь к месту, где могла оставить клатч. Он лежит на кофейном столике возле диванчика, на котором мы сидели. Быстро вынув телефон, я сразу же обнаруживаю пропущенный вызов от Стайлза. Мое сердце подскакивает к горлу. Это было всего пятнадцать минут назад. Я быстро выскакиваю в холл, где намного тише и набираю его номер. Гудки медленно разрывают перепонки. Еще. И еще. Я набираю еще раз, но телефон уже выключен. Что такое? Все хорошо. Просто он уснул, и от моих звонков у него сел телефон. Но в Бостоне еще слишком рано. Мне необходимо знать, что все в порядке. Немного подумав, я ищу номер Чарли. Может Стайлз в Салеме. Она отвечает после третьего гудка. – Милая. – Ее голос заставляет мое сердце болезненно сжаться. – Ч-чарли, – запинаясь, говорю я. – Стайлз не отвечает. Ты знаешь, где он? – Да. – Она плачет. – Что случилось? – шепотом спрашиваю я. Она снова всхлипывает. – Мистер Мерлоу… его больше нет, милая. Он умер. ЧАСТЬ ВТОРАЯ СТАЙЛЗ ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Неделю назад Мама выглядит непривычно усталой и поникшей. Я редко мог любоваться ее лицом без косметики. Когда я схожу с трапа и вижу ее в зале ожидания, мои нервные окончания снова напрягаются до боли. Увидев меня, ее губы начинают трястись. Бросив сумку на пол, я прижимаю ее к себе, и мама тихо плачет, уткнувшись в мою рубашку. От нее пахнет больничным и чем-то еще. Не духами, которые щиплют глаза. Несмотря на трагичность ситуации, я наслаждаюсь маминым теплом и запахом. – Все будет в порядке, мама, – шепчу я. – Вот увидишь. Она кивает и поспешно вытирает глаза ладонью. Пока мы едем до клиники, мы почти не разговариваем. Я наблюдаю за ней краем глаза и все больше понимаю, как она страдала и страдает сейчас. Она любит моего отца. – Как Лондон? – мама все же решает нарушить тишину. – Замечательно. Мы здорово провели время. – Я этому рада. Прости, что выдернула тебя. Но… Я стискиваю зубы. – Не извиняйся. Я должен быть рядом. Она протягивает руку через консоль и слегка сжимает мою. – А, – она замолкает на пару секунд. – Почему ты решил вернуться один? Мама спрашивает о Мадлен. Это тоже сейчас болезненная тема. Мы не расстались, но я вел себя, как полный придурок. Изнутри меня медленно сжигал стыд. Сжигала тоска, когда самолет уносил меня от нее. Что-то надорвалось между нами, и мы никак не можем найти снова общий язык. Я знаю, что я требовал, а не просил. Но она упорно пыталась мне что-то доказать. То, что я не хотел даже слушать. – Мне бы хотелось бы, чтобы Мадлен провела время с семьей, – отвечаю я. – Мне удалось уговорить ее остаться. Это не правда. Я написал маме, чтобы она заказала мне один билет. Мадлен даже не знала, что я делаю это. – Это правильно, сынок, – говорит мама. В ее голосе горечь. В детстве я часто видел ее слезы, которые она тщательно прятала под тонной косметики. Я видел, как мой отец ударяет ее. Мне до сих пор неизвестны причины таких действий. И не хотел бы знать до сих пор. Я не одобряю это, но наши родители любили и любят нас с Ханной. Что я еще могу требовать от них? Неужели я имею права осуждать маму за то, что она любила когда-то человека, который оказался дядей моей Мадлен. Как странно порой складывается судьба. И могу ли я винить ее за то, что Мадлен некоторое время скрывала от меня это? Я уже ничего не знаю. Единственное в чем я уверен, что я люблю ее и сделаю все, чтобы между нами все стало по-прежнему. * * * – Боже, – вырывается из меня, когда я вхожу в палату.