Папа лежит на высокой больничной кровати, его лицо бледное как полотно. Таким я тоже никогда не видел. Мой отец всегда был сильным, волевым и в какой-то мере грубым человеком. И видеть его сейчас больным просто безумие. Нереально. Пальцы сжимаются до хруста костяшек. Моя рука непривычно пуста. За эти годы я привык, что Мадлен всегда рядом. Всегда. Горло сдавливает, мне хочется закричать. Но Ханна стоит позади мамы, и мне удается сдержать свои эмоции и не показать ей, каким я могу быть безумным. Сделав по палате еще пару шагов, я с шумом опускаюсь в кресло и разглядываю лицо своего отца. Под глазами залегли ужасные темно-синие круги. Он дышит ровно, его грудь размеренно поднимается и опускается. Мама сказала, что он приходил в себя лишь вчера, но его разум был замутнен и он едва различал лица. Насколько мне известно, человек может прожить с аневризмой мозга всю жизнь. Но ведь очевидно, что мой отец – это не тот случай. Каковы шансы вновь увидеть его здоровым? Вопросы не дают сосредоточиться, а мои руки трясутся. Я чувствую легкое прикосновение к своей спине. Ханна кладет свою голову мне на плечо. Ее пушистые густые волосы щекочут мою щеку. – Папочка ведь поправится, да Стайлз? – спрашивает она. Мне не хочется врать ей. Но я не могу сказать этому ребенку всей правды. Она еще так мала, чтобы испытывать боль от потери. – Мы будем верить в это, моя принцесса. – Я осторожно сажу ее к себе на колени. – Все наладится, вот увидишь. Мама поспешно выходит. Я знаю, что она не выдержала этой картины. Боже. Мадлен. Мне нужна Мадлен. Какой же я идиот. – Когда вернется Мадлен? – спрашивает Ханна, словно читая мои мысли. – Она скоро вернется, – отвечаю я. – Очень скоро. Ханна вздыхает и теребит край своих джинсовых шортов. – Айк так скучает по ней. Да и я тоже. Поскорее бы вернуться домой, вместе с папой и Мадлен. Всю ночь я провожу в больнице. Мои ноги затекли, а спина ужасно болит. И в последний раз я принимал душ в Лондоне, в доме Генри. Последние несколько часов вытеснили из моей головы эту историю с ним и моей мамы. Это до сих пор кажется мне нереальным. Они не просто встречались, они любили друг друга. У них мог бы быть ребенок. От которого он отказался. Мадлен как всегда права. Я не должен был ковыряться в этой истории и обвинять кого-то в чем-то. Особенно ее. Но мне нужно было время как-то переварить это, но его у меня не оказалось. В итоге я все испортил, вместив свое раздражение на Мадлен. Как я ненавижу себя за все слова, что наговорил ей. Ведь она и не собиралась перебираться в Лондон, а я уже придумал себе невесть что и представил это. – Тебе нужно поспать дома. – Мама подает мне стакан кофе. Я открываю пластиковую крышку и с наслаждением втягиваю аромат. – Спасибо. Она подходит ко мне и кладет руку на мою голову. Сегодня мама выглядит почти как прежде, только минимум косметики. – Так как? – снова спрашивает она. – Ты поедешь домой? – Стив и Рэйчел в Бостоне. – Я встаю на качающихся ногах. – Встречусь и пообедаю с ними. Я позвоню тебе, ладно? Она едва заметно улыбается. – Хорошо. Ханна снова хочет вернуться. Я притворно закатываю глаза. – Она же только вчера вечером уехала домой. – Она скучает по тебе. – Ладно. – Я едва могу собраться с мыслями. – Вчера звонил Макс. Он хочет приехать. Мама занимает мое место. – Я знаю. Роза тоже звонила. Это меня удивляет, и даже не пытаюсь это скрыть. Видя выражение моего лица, мама вздыхает и кладет руки на колени. – Она все-таки моя родная сестра, Стайлз. – А еще она родная мать Макса. Но это не помешало ей изрядно подпортить ему жизнь, – бросаю я. Я пытался поговорить с тетей, когда мы с Мадлен были в Нью-Йорке. И все что я увидел и услышал, заставило мое сердце сжаться от обиды за своего брата. – Мне нечего возразить, я просто, – мама устало смотрит на неподвижно лежащего отца. – Немного устала. Я наклоняюсь и целую ее в лоб. Между нами никогда ничего подобного не было. Даже когда я учился в школе. Но ведь очевидно, что в мире меняется абсолютно все. Стив и Рэй ждут меня в небольшом кафе. Зеленеющие парки режут глаза, когда я переходи улицу. – Хреново выглядишь, – «приветствует» меня Стив, когда я, обняв его и Рэй, сажусь на кожаное кресло напротив них. Меню висит над каждым столиком в виде бруска, исписанным мелом. При виде списка горячих блюд мой рот наполняется слюной. – Ага, – ухмыляюсь я. – А ты не почувствовал, как я воняю? Я не принимал душ, как вернулся. – Тебе нужно отдохнуть, Стайлз, – произносит серьезно Рэйчел. Я поднимаю глаза и встречаю ее обеспокоенный взгляд. – Да, конечно. Мы заказываем горячие блюда, и я тут же накидываюсь на сочный бифштекс. – Полегче, чувак, – смеется Стив. Мы болтаем о всяких пустяках, пока едим. Но я знаю, что друзья встретились со мной не просто пообедать. – Как твой старик? – спрашивает Стив. – Хотя, что я говорю. – Он откидывается на спинку сиденья. – Мне все известно. Рэйчел рассеяно смотрит в окно. – Так непривычно, – тихо говорит она. – Ты здесь, Мадлен в Лондоне. Это, – она смотрит на меня, – не укладывается в голове. Я стараюсь улыбнуться, но мой рот все еще полон еды. Стив фыркает. – В этом нет ничего странного. Рэйчел трясет головой и смотрит на своего парня. – Для нас – может и нет. Но для Стайлза и Мадлен – хоть убей! – да! Я их два с половиной года вижу только рядом друг с другом. Стив снова фыркает и улыбается. Я как мальчишка опускаю голову, подбирая слова. – Она скоро вернется. Рэйчел щурит глаза и ставит локти на стол. Она смотрит мне прямо в глаза. Вот кого можно назвать «перевоплощением года». Нет, Рэй оставалась все той же веселой и приветливой девчонкой. Но она очень сильно изменилась после школы, а если быть точнее, после истории с Китом. Хотя…наверное, все мы немного изменились. – Вы поссорились? Я медленно киваю. – Немного. Ты не разговаривала с ней? Рэйчел отрицательно качает головой. – Мы переписывались вчера, но она ничего мне не сказала об этом. У меня в голове крутятся винтики. С одной стороны, я не обязан объяснять друзьям каждую деталь наших стычек. Тем более, говорить о маме и Генри. Но с другой стороны, это наши самые близкие друзья. Станет легче, да и совет мне не помешает. – Мы все еще решаем вопрос о совместном проживании, – объясняю я. – В последнее время наши мнения часто расходятся. Стив морщится. – Эта Люси больше не звонила тебе? При ее имени Рэйчел издает скептическое «хм». А я вообще забыл про Люси. Не думаю, что Мадлен продолжает злиться из-за этого. Думаю, это не то, над чем нам стоит работать. Люси была прекрасным (ну и остается, наверное) преподавателем. И я не сразу заметил ее интерес ко мне. Пока парень из моей группы не сказал мне, приглядеться к ней. Она обещала мне работу, она читала мою рукопись. Я доверился ей, мне казалось, она не переступит черту.