КАРМА Глава 1. …За спиной, приглушённый деревянным щитом, но чётко и явственно слышный, раздался щелчок… Борис, как вкопанный, замер на месте. Медленно повернулся, поводил в кромешной темноте рукой, поймал ладонью патрон с переключателем. Осторожно повернул язычок, и когда ярко вспыхнула лампа, вперился взглядом в деревянный щит, который только что закрепил шурупами. Сознание переполнилось бегающими мыслями: - «Что происходит? У сейфа открылась дверца? Мне не показалось? Это всё на самом деле? Или я задел полку плечом? Что теперь нужно сделать?» В ушах размеренно стучало – бух-х, бух-х, бух-х, бух-х… Торопов несколько раз глубоко вдохнул, выдохнул, а когда немного успокоился, взял в руки отвёртку и принялся снова откручивать шурупы. Вытащив последний, снял щит – дверца встроенного сейфа в самом деле оказалась чуть приоткрытой, буквально на несколько миллиметров. Он протянул руку и, зацепившись пальцем за верхний угол, открыл её. Внутри лежал серый матерчатый мешок, затянутый обычной бельевой верёвкой. Сверху, прямо на мешке, поблёскивая металлом, виднелся какой-то небольшой, продолговатый предмет. Борис взял его в руку, это оказалась миниатюрная копия музыкального инструмента – контрабас, укреплённый на подставке. Красивая поделка заметно оттянула руку. «Кажется, из золота», – подумал Торопов, разглядывая изделие в свете лампочки. На боковине корпуса миниатюрного инструмента, в нижней её части, просматривались несколько клейм: проба металла, фигурный крестик, фирма-изготовитель «Индини» и место, где этот производитель находится – Мэйд Ин Холланд. Разглядывая, сразу оценил качество исполнения: «Настоящее ювелирное изделие, явно сработал мастер высокого уровня. Очень тщательная работа. Даже мелкие детали хорошо видно – завиток головки грифа, колки, правильно укреплённый струнодержатель. Просто молодец какой-то! Приятно рассматривать». Быстрыми движениями Борис уложил всё содержимое сейфа – мешок и фигурку в спортивную сумку. Мешок оказался довольно увесистым: «Разгляжу остальное дома. Хватит тут пыль глотать. Надо ещё попробовать посмотреть – как этот замочек срабатывает». Осторожно закрыл дверцу. Раздался лёгкий щелчок, и дверца закрылась. Попробовал потянуть шнур – щелчок, дверца открывается. Достал из сумки фонарь, стал рассматривать, как устроен замок. Оказалось, что сделано всё очень просто – к дверце приварена половинка колечка, которая при закрывании дверцы отжимает скошенный язычок, и тот «запрыгивает» внутрь этой полуокружности. Защёлка похожа на обыкновенный оконный шпингалет – металлический штырь в трубке, с фиксатором в верхней и нижней части. Внутри – пружина. В верхней части просверлено отверстие, в которое вдето кольцо, которое, в свою очередь, крепится узлом к нейлоновому шнуру, который соединён со шнуром от осветительной лампочки, и через пару колёсных шкивов, закреплённых под потолочным щитом, вся система сохраняет нужную подвижность. Сообразил, как весь этот механизм устроен – тянешь за шнур, язычок поднимается вверх и освобождает дверцу. Понятно, что это всё-таки не укреплённый сейф, а просто скрытое место хранения, и если начать отгибать край дверцы обычной фомкой, то особых усилий для вскрытия не потребуется. Другое дело, что ломик некуда было вставить – дверца утоплена вглубь. Вспомнил Попова: «Молодец дядь Валера, всё равно хорошо придумал. Да и сделал удачно». Ещё несколько раз попробовал закрывать, и открывать дверцу. Затем установил на место щит, закрутил шурупы, взял с полки старенький молоток и аккуратно приколотил обратно на гвоздики плакат с изображением придурковатого стиляги – чубатого «предателя» Родины. Осталось подняться наверх, домой. Из подвала до третьего этажа бежал через три ступеньки – в голове ровным ритмом отстукивала одна единственная мысль: «Ну что там, в мешке?» Оказавшись дома, Борис скинул куртку, не разуваясь прошёл в зал, и лихорадочно принялся разматывать узел мешка, выкладывая на столик его содержимое: сложенная почтовая открытка, несколько пачек пятитысячных купюр, тубы с монетами, семь коробочек разного размера, обтянутых кожей тёмно-синего, и красного цвета. Трясущимися от волнения руками принялся открывать их. Внутри коробок оказались подобные первой находке ювелирные фигурки-игрушки разных музыкальных инструментов: миниатюрный саксофон, тромбон, ударная установка – она выглядела особо восхитительно – очень тонкая работа, с соблюдением всех мелких деталей, присущих «взрослому» аналогу, и ещё две гитары, одна – копия Гибсона Би Би Кинга, вторая – Гретч Билла Хейли. Был также маленький микрофон на стойке. С первого же взгляда становилось понятно, все игрушки – это предметы роскоши, настоящие ювелирные изделия из золота, некоторые детали были выделены платиной, и золотом красного цвета. Торопов аккуратно расставил всё это великолепие на столешницу и долгое время не мог оторвать от них взгляд. Спохватившись, стал пересчитывать «материальные активы». Результат оказался довольно впечатляющим – десять аккуратных пачек пятитысячных купюр на сумму пять миллионов, и в пяти тубах – сто монет с изображением сеятеля, по двадцать штук в каждой. Борис устало откинулся на спинку кресла, разглядывая обнаруженный в сейфе клад: «Сумма, конечно, приличная, но этого слишком мало за те артефакты, которые Стрелецкий разыскивает. Или дядь Валера только это и смог за них получить? Может и ещё что-нибудь было, но раздал. Такое тоже происходит. Допустить можно. Открытка! Где открытка?». Почтовая открытка лежала рядом с выпотрошенным мешком. Торопов взял её в руки, рассмотрел. Прямоугольник белого картоны ещё советских времён, сложен вдвое, с разворотом. В верхней части красовалась витиеватая надпись золотом – «Поздравляю!», по центру – цветочки. Открытка универсальная, на любые праздники подойдёт. Развернув открытку, Борис прочитал текст, написанный неуверенным почерком: «Борис, надеюсь, что это ты. Всё, что видишь – твоё. Распоряжайся, как пожелаешь. Сберкнижку я не заводил – свиньям этим не верю, приучили. Фигурки тоже спрятал, а то менты при осмотре своруют. Расставь дома, они красивые. Прощай, удачи тебе! Дядя Валера». – И это всё? Всё! Больше ничего в мешке не было. Борис откинулся на спинку дивана, сердце бешено колотилось: «Получается, это просто накопления за всю жизнь. А где же тогда сокровища?!» Подвёл итог – пять миллионов наличными, золотые монеты – примерно на такую же сумму, и шесть ювелирных фигурок музыкальных инструментов. Пусть они даже стоят «заоблачную сумму», но в среднем не более трёх сотен за каждую. Это – очень даже далеко не цена «реликтовых» артефактов. Борис мысленно взмолился: «То есть – опять ничего? А где же пиратский сундук? Дядь Валера, ну куда же ты запрятал это всё? Сколько ещё мне мучиться? И сокровища эти не нужны, и найти охота!» А мысли обуревали… …«Ну а если всё-таки найду? Что делать? Вот сегодня – для очистки совести время проводил, верно? Отчего же тогда так завёлся? Трясло ведь! И какое разочарование накрыло, когда понял уже дома, что это не та находка! И что же ты так расстроился? Деньги то, что называется – «ветром надуло»! Это ведь на пару лет отличного, даже по столичным меркам, дохода! Смогу на полгодика съездить отдохнуть куда-нибудь на хороший курорт, на тёплые моря. Поваляться на песке, забыть всё на свете. А вот если весь клад найти, то всю оставшуюся жизнь можно не заботиться ни о чём! Да мало ли что можно с большими деньгами совершить. Вот только были бы они» … Тут в сознании всплыл облик Стрелецкого, который сидел по шею в болотной жиже, и грозил Борису крючковатым указательным пальцем, вытягивая гнусавым голосом – «Должо-о-к!» Торопов улыбнулся: «Кажется, эпизод с водяным из старого, ещё советского фильма». От этого воспоминания на душе стало легче. Он поднялся, сложил всё назад в мешок, завязал горловину верёвкой: «Ладно, живу дальше… Пойду, однако в душ, да и спать пора». Ночью ему опять приснился дядь Валера. Как и в предыдущем сне, всё происходило в мастерской. Борис сидел на верстаке, а Попов, стоя перед ним, размахивал руками, и что-то объяснял. Но что он пытался сказать, было совершенно не понятно. ***** За завтраком Борис неожиданно вспомнил, что нужно устроить поминки по дядь Валере: «Чуть не забыл! А чего и как, нужно за день придумать». Уже в коридоре, обувшись, вернулся в зал, сложил вчерашние находки в сумку и только тогда стал открывать дверь. Сумка висела на плече: «Кто их знает, вдруг неизвестные гости опять появятся, да и всё утащат? На работе положу в сейф. Там всё-таки сигнализация есть…» Выходя из подъезда, столкнулся с недавней знакомой – соседкой. Тут же вспомнил про поминки: – Тёть Шура, совет ваш нужен. – Чего Борис, жениться надумал? – Вот вы шутите, а я серьёзно. Насчёт поминок. Даже не знаю, что придумать – на работе запарился, а дома рассаживать людей не очень хочу, да и некогда. Как думаете, удастся соседей в кафе заманить? – Поняла. Слушай, зачем такие сложности, Боря? Тебе и в кафе идти – тоже время тратить. Ты же работаешь, всяко некогда будет. Лучше сделай вот что – посчитай квартиры в подъезде, с кем хотел бы помянуть Валерку, купи на каждую по бутылке вина, возьми блинов простых, да насыпь конфет. Вон, в Пятёрочке и закупи всё. Разложи по пакетам. Потом раздашь. А кого дома нет – на ручку привесишь. Разберутся. Ну, а количество – сколько решишь, столько и набери. Понял? И не переживай, сейчас многие так делают. Главное – помянуть. Торопов, полный благодарности, взял соседку за руку и поблагодарил: – Тёть Шура, это – гениальная мысль. Большое вам спасибо! Так и сделаю, сегодня же. Спасибо! Соседка заулыбалась: – Да брось ты, так уж благодарить. Всё нормально сосед, давай, пока. – До свиданья, тёть Шура. Удачи вам! И воодушевлённый идеей Борис зашагал по другому пути – на улицу Жукова, чтобы сразу зайти в «Пятёрку» и сориентироваться. Решил закупиться на все пятнадцать квартир – чего жадничать? Наследство с неба упало! Свернув на тротуар, вдруг увидел идущего навстречу Дядюшку – Серёгу Кучагава. Даже издалека понятно – выглядит он не очень хорошо. Очки на лице непривычно тёмные. Когда профессор подошёл ближе, поздоровался и снял их, Борис охнул – облик у Серёги оказался просто жуткий. Шишки на лице до конца не сошли. От синяков остались большие жёлто-синие разводы. Губы сильно разбитые – всё ещё оставалась широкая корочка. Рука в гипсе, да и ту он прижимал к рёбрам, немного согнувшись. Когда поздоровались, Кучагава увидел его расширенные глаза и пояснил: – Вот Боря, видишь, не повезло мне, сильно не повезло. Хоть и плохого ничего этим уродам не делал. Избили, сволочи. Втроём шли. А я бегал вечером по парку, за спорткомплексом. С собой только палка была – так, на случай от собак отмахаться. Но это ж не собаки. Палку сразу отобрали и ей же по башке пару раз стукнули. Потом пинать начали, когда упал. Очки сломали. Били долго. Делали перерывы. Издевались, скоты убогие. Попинают, потом перекур. Я уже думал всё, убьют на хрен. И главное, у меня в нагрудном кармашке деньги были. Ничего не взяли, даже не спрашивали. Сказали: «Будешь ещё языком лишнего молоть, отрежем». А я и слова им одного даже не сказал, молча бежал. – Тогда в чём дело? Может секрет чей-нибудь ты выдал? – Да по всему видать – ваш секрет, я уж думал об этом! Ваш! На днях в институте беседовал со старшекурсниками и заявил, что занят сейчас розысками пропавших исторических артефактов. Брякнул, что они точно в городе находятся. Некоторые назвал. Похвастался вдобавок, что уже выяснил – они точно спрятаны где-то в Тайгарске, а сейчас, мол, работаю с документами в городском архиве. Веду поиск. Вот и всё. Болтал просто так, чисто статус приподнять. Что называется, молол языком! Я ведь знать не знаю никаких дел! Просто история интересная, запомнилась. Думаю, из-за этого. Потому что вечером и напали, уроды. Хотя не понятно, какое дело гопникам до сокровищ? Ты, Боря тоже, того, сильно языком не молоти про эти цацки, вдруг моя догадка верная. Вот, хожу на остановку теперь по Жукова, а то на Героев все знакомые, совсем не охота каждому объяснять, что да почему? Торопов сочувственно потрогал профессора за плечо: – Давай Серёга, поосторожнее перемещайся. Болит поди всё? Тот скривил рот, и сразу ойкнул, видать, корочка на губе лопнула: – Конечно. На работу всё равно ходить нужно, а то по больничному тариф меньше. – Да и повалялся бы пока! Куда тебе деньги то? Живёшь один. – Не Боря, ты не понимаешь. Надо на работу ходить. Ладно, давай. Выживу если, зайду как-нибудь. Торопов кивнул: – Конечно заходи. Пока, Серёга, выздоравливай. Расставшись с Кучагавой, Борис двинулся в сторону Пятёрочки и по непонятной причине вдруг совершенно отключился от окружающего, разглядывая двигающихся мимо него людей как посторонние объекты. Все вокруг спешили по своим делам, по дороге рядом проезжали машины. Всё шло своим чередом. Удивился пришедшей в голову мысли: «Что я тут делаю?», – и вздрогнул от раздавшегося сзади голоса: – Учитель! Здравствуйте? А вы отчего по этой дороге идёте? Это неправильный путь! Так можно и заблудиться. Давайте, я пойду рядом, и если что, подскажу дорогу.