– И ты намерен штук двадцать пластин наколоть? – Ага. – А с оставшимися что? Слишком ценные отходы получаются. – Да уж, это точно. Только за расколку и нож придётся пятнадцать тысяч отдать. Я уже думал про это. Пока лишнее в вакуум упакую, а там видно будет. Если моя догадка про моно-деку сработает, то могу и на ремонты пустить или просто на замену у готовых инструментов, а может, гитары на продажу сделаю ещё с пяток экземпляров. Ещё вот нет у меня чёрного дерева для накладки на гриф и для бриджа, и есть мысль поискать слоновую кость на порожки. – Чёрного дерева? Это ведь то же самое, что эбеновое? – Да, так и есть. – И как долго не можешь найти? – Да как ель на деку заготовил, с тех самых пор и начал в разные места обращаться. Самарские друзья обещали, но пока ничего. Около трёх лет прошло. – А почему мне ничего не говорил? – А что, нужно было? – Ну, конечно! Ты на стены у меня дома смотрел хоть раз? – Смотрел. – А маски африканские видел? И резьбу якутскую? У меня во всех этих краях хорошие знакомые есть. – Я не знал… – А кость мамонта пойдёт? Вместо слоновой? – Конечно, пойдёт. Только чистый кусочек, без тёмных пятнышек. На порожки много не надо. Валерий Сергеевич поднялся, подошёл к шкафу, достал с полки толстый рабочий журнал, протянул Борису: – Запиши размеры заготовок. Давно бы уже привезли. У меня в Якутии хорошие знакомые есть. Видишь на стене панно, это подарки от них. Я им настоящих шаманских бубнов достал целых три! Самых настоящих! А за эбеном в столицу позвоню. Размеры записал? – Ага. – Через неделю привезут. А якуты мои сейчас в Энске по делам. Если бог даст, да звёзды сойдутся, то они завтра тут могут быть. Может и случайно с собой кость окажется. За ними долг давний есть. Так что скоро будешь с костями тысячелетней выдержки. – Дядь Валер, ушам своим не верю. Это просто невозможно. – Ты, парень, невозможного не видел, а я глазами наблюдал. То, что реально в мире есть, это всё возможно –и потрогать, и в руки взять. Так что крепись, всё только начинается. У меня когда-то давно был один знакомый, Георгий Пантелеевич его звали, так вот он так сильно хотел получить в руки реальные старинные вещи, что умудрился отыскать путь в параллельный мир, и ходил туда за ними. Легенда именно такая. Бред, само собой, просто он был страстный коллекционер, и настоящий антиквар, с большой буквы! Антиквариат был его жизнью, причём в активном смысле. Он не походил на сутулого еврея в толстых очках, который двадцать лет продаёт одну брошь, Жоржик двигался без остановки и только вперёд. В предмете разбирался лучше кого-либо. Связи у него были во всём мире. Все крупные чёрные коллекционеры к нему на консультации ездили. Был бы он жив сейчас, то точно бы сказал, где эти сокровища искать. Борис уточнил: – Умер-то отчего –старенький был? Попов помотал подбородком: – Да нет. Погиб. Точнее –убили. – Вот ничего себе! Убили? Из-за ценностей антикварных, конечно? – Да нет, там какая-то запутанная история была. Толком никто не знает, а люди, когда точно не знают, сочиняют, неведомо что. – А где он жил? – Город небольшой в восточном Приуралье, называется Крещёвск. Как говорят, это место – настоящий Клондайк у «чёрных археологов». Они там очень много в земле находят. История богатая, поселения древнейшие, торговые пути, ну и промышленность всегда развита была. Вот там он и жил. Гость перебил рассказчика: – Валерий Сергеевич, вы от темы ушли. Начали что-то интересное рассказывать про невозможное в нашей жизни, и отклонились на воспоминания о давнем знакомом. О чём хотели рассказать? – Да нет, Боренька, ничего особенного. Так, пофилософствовал немного. Когда долго живёшь, да ещё не теряя разума, а я считаю, что пребываю в ясном уме до сих пор, то такого насмотришься! Вот и срываются иногда с языка слова о необычном. А на самом деле в жизни возможно всё, что угодно! Ты вот удивляешься, что кусочек бивня мамонта, может, у меня через день появится, так как сам ты его искал несколько лет, и безрезультатно, а вот тот антиквар, про которого я тебе говорил, притащил однажды чернильницу семнадцатого века с остатками чернил. И анализ показал, что чернила – аутентичные! Вот как это возможно? Но ведь он нашёл! Или, помню, ещё случай с его участием был. Понадобились Жоржику как-то древние китайские вазы. Бронзовые, эпохи Цинь. И – срочно! Он оповестил ключевых игроков тёмно-серой зоны, все забегали, начали искать, запрос дошёл и до нас, и вазы нашлись! Отыскали их в крае, от нас совсем недалеко. Я лично в этой беготне тогда участвовал, хорошо помню эту древнюю бабулю, у которой мы эти вазы забирали. Некоторые коллекционеры половину жизни тратят, чтоб раздобыть что-то подобное, а тот крещёвский антиквар, считай, за три дня задачу решил. Так ему их ещё спецбортом в тот же день вазы эти домой и доставили. – Что, вот так эффективно эти связи и работают? – А ты что, думаешь, я всё это сочинил? Для красивого словца? – Нет, конечно, дядь Валер, что вы! Совсем так не считаю. Просто это довольно удивительно. Хотя, если подумать, то я со своими инструментами тоже членом подобной «мафии» являюсь. По подобным же каналам мне из Канады привезли брус секвойи для грифа. Или вот, на боковуху и низ сперва хотел традиционный палисандр применить, но волнистый клён был бы интереснее, и я обратился к своим «братьям» в Самару, на днях должна посылка появиться уже. Заготовки специальные, в вакуумной упаковке. Листы достаточно тонкие, и если с просушкой нормально будет, то я лучше клён использую. Как только клён будет у меня, сразу и хочу заняться. Почти вся гитара из клёна получится. Опять же канадского. Гриф тоже кленовый будет, а секвойя на вставку пойдёт. Хочу, чтобы звук получился шикарный, красивый. – Ну, дай то бог, Боря, чтобы получилось всё у тебя. – Думаю, получится, остались там мелочи типа колков да пуговок, и начну собирать. Самое главное – звук. Вот это и есть та самая неизвестная планета, Валерий Сергеевич. Тут или получится, что задумал, или всё будет банально. Вся интрига решается в самом конце – после последней просушки. Вот такой прикол. – Но ведь интересно же открытие совершить? Борис улыбнулся: – Ещё как интересно. Дядь Валер, прошу прощения, пойду я уже. Хорошо у вас в гостях, но вам отдыхать мешаю, да и самому пора. Попов поднялся: – Спасибо, Борис, не забываешь старика. Ты так в общежитии до сих пор? – Ну да. А что, там нормально. Соседи не шумные, никто не мешает. Конечно, не своя хата, но может, всё и переменится. – Да, Боренька, тут ты прав, в жизни иногда такие чудеса совершаются, что диву даёшься. Забегай. После прощания в прихожей Борис вышел на улицу. Нужно было ещё забежать в мастерскую, забрать сумку с грязной «рабочкой», её уже неделю, как постирать нужно было, и он обогнул пятиэтажку, двигаясь ко входным воротам. Из-за поворота ему уже был виден весь внутренний двор ЖКО, и тут Борис заметил фигуру человека, который стоял возле двери в его цех, и безуспешно нажимал на кнопку звонка. «Кого там ещё на ночь глядя принесло?» – подумал Торопов, вышагивая по двору. – Добрый вечер, – поздоровался он, приблизившись вплотную. – Вы к кому? Человек обернулся и посмотрел ему в лицо. Гитарный мастер уже видел такой взгляд, а точнее, не столько взгляд, сколько отдельно существующие глаза – со спрятавшейся болью внутри. Вступать в контакт с человеком, отбывшим в отдалённых и плохо обустроенных для жизни местах довольно большое количество лет всегда не очень комфортно – никогда не знаешь, на что он может почувствовать себя оскорблённым, и Борис сразу же принялся искать в карманах входной ключ, отведя свой взгляд в сторону. – Здравствуй, добрый человек, ты отсюда? – немного надсадным, с заметной хрипотцой голосом спросил мужчина. – Ага, чем могу вам помочь? – ответил Борис, достав из сумки основательный реечный ключ. – Скажи, любезный, а здесь гитарки чинят? Да? Мне гитарку нужно починить. – Инструмент-то у вас далеко? – уточнил мастер, не поворачиваясь лицом к вопрошающему. – Завтра предоставлю. Скажи только, по времени какой ориентир будет? – Где-то к двенадцати подходите, с утра дел много. А болячка какая у гитары? – Да так-то вроде всё целое, но мотив играть архитрудно, как говорил дедушка Ленин. Если бы уж гриф заломало, то я бы и не стал суету разводить. Борис пожал плечами: – Да ну и зря, я и гриф отремонтирую. Приносите в общем, к обеду. Поглядим и лечение назначим. – А уходишь поздно? Вдруг задержит меня что по жизни. Я, чтобы знать – во сколько поздняк уже бегать. – После пяти могу уйти. – Ну вот, и хорошо. Теперь понятно. Ладно, до завтра. – До свидания, приходите. Новообретённый клиент повернулся, и немного отведя от корпуса руки, покачивая при движении плечами из стороны в сторону, зашагал к распахнутым въездным воротам. Борис открыл дверь, отжал сигнализацию, и прошёл внутрь. Подхватывая с верстака сумку, увидел под его столешницей картонную коробку, из которой торчали останки доисторического Гибсона, которые уже неделю назад принёс Кучага́ва. «Завтра займусь, после барабана сразу», – решил мастер и отправился домой. Глава 4 Глава 4.