– Я знаю. Всё дело в том, что ты близкий друг главного подозреваемого в той краже. И это твой приятель – любитель джаза Попов Валерий Сергеевич. – Ну вот, приплыли тапки. Вам чаю ещё добавить? – С удовольствием употреблю ещё пару чашек! Похоже, мастер – во всём мастер, за что бы ни взялся! Но ты послушай меня внимательно, пока чаем будешь заниматься. Торопов поднялся со своего места и занялся приготовлениями: – Я не пропущу ни одного слова, будьте уверены. Стрелецкий снял свой пуховик и повесил его на спинку стула, на котором сидел. Оглядев стены комнатки, сел, и продолжил: – Борис Алексеевич, я представляю интересы одного из объединений тех самых людей, которые очень влиятельны, и ещё – очень богаты. Настолько богаты, что в состоянии управлять экономиками мира. Не знаю даже, как точнее выразиться. Чтобы тебе удобнее было воспринимать, то лучше назвать это кланом, а то от слова «объединение» пролетариями всех стран несёт. А этих особей там нет ни единой. Я это к тому, что о терминах лучше всего в самом начале договориться, а то потом неправильное восприятие фактов формируется. Так что, если у тебя вопрос какой возник, то сейчас спроси. Торопов вернулся с чистым чайником и нажал кнопку подогрева: – А это не тот самый клан, который теории заговора в интернете публикует? – Отчасти так и есть. Хорошо, значит я верное слово подобрал. И, может быть всё это чересчур пафосно прозвучало, но уверяю тебя, у меня нет никакого желания набивать себе цену, мне это вообще претит. Я банально, по-честному, рассказываю всё, как есть. Мне нужно, чтобы ты в итоге правильно всё понял. Ну так, продолжу? В этот момент засигналил звонок входной двери. Борис, ворча в полголоса, поднялся: – Ну кого это там ещё принесло? Извините, – и пошёл открывать. Перед дверью стояли двое откровенно алтайской внешности, одетые в традиционные шапки борук и меховые полушубки. Один из них, который был повыше ростом, протянул Борису свёрток: – Ты Борис? – Ага. – Держи, это твоё. Кундулу просил. Мы привезли. Бери. Тебе нужно. Дымом окурено. Огуз поможет тебе во всём. Торопов, с непониманием смотрел на гостей: – Да вы заходите. – Не можем. Торопимся. Удачи. И незнакомцы, прижав руки к бёдрам, слегка поклонились, и развернувшись, ушли. Борис вернулся внутрь, раскрыл свёрток. Это была довольно толстая, и немного изогнутая костяная пластина шириной в одну ладонь и длиной не менее двух, грязно-кремового цвета. Не смог удержаться от возгласа: – Это что, из бивня мамонта? Обалдеть можно. Ну, дядь Валера даёт. Николай Тихонович, вы меня извините, перебивают вас без конца, я сейчас звонок отключу, больше никто не побеспокоит. – А что это такое, Борис? – Это заготовка для порожков гитары, которую я собираюсь сам сработать. Давно уже мечтаю сделать уникальный инструмент. Двенадцатиструнный. Всё уже готово для сборки, осталось только эбен на накладку дождаться. Извините ещё раз за то, что прервал вас. Давайте, свеженького подолью. – Мечта – великое дело. Только не откладывай надолго, сделай. Жизнь спустя сокрушаешься не о том, что сделал плохо, а о том, на что так и не решился. Наливай! Вкуснейший у тебя чаёк! Несмотря на настороженность, которую вселил своим неожиданным появлением Стрелецкий, Борис чувствовал симпатию к этому щуплому старику с громоподобным голосом. А тот продолжил свою ознакомительную речь: – Так вот, Борис Алексеевич, как ты уже знаешь, у той группы людей, которую я представляю, украли очень ценное имущество, и подозревается в этом Валерий Сергеевич. Почему именно он, я тебе сейчас объясню. Тогда, по горячим следам, теперь уже можно сказать – давным-давно, у группы поиска не было многих технических возможностей, которые в изобилии представлены сейчас. Тогда мы смогли сделать только фото и киносъёмку места похищения, да близлежащих окрестностей в радиусе одного километра – большего было не нужно. И, соответственно, опросить людей, находившихся в этом пространстве в течение семи последующих дней. К этому также пришлось провести беседы, так сказать, со всеми заинтересованными лицами. Заинтересованными в этом смысле подразумеваются все те жители Тайгарска, кто каким-то образом вовлечён в коллекционирование предметов старины, любителей антиквариата, и прочих. Ну, и соответственно, держались на контроле все антиквары нашей необъятной родины. Ведь вор украл эти сокровища не для того, чтобы разглядывать их долгими вечерами, а он должен был продать их. И предметы эти лежали в небольшом чемоданчике, который в карман не засунешь, его нужно нести в руке какое-то время. Всё произошло неожиданно, заранее приготовиться – невозможно. Но, все проведённые нами мероприятия не дали желаемого результата. Никто ничего не видел, и никаких ожидаемых последствий не произошло. Складывалось впечатление, что к месту подошёл невидимка, дождался нужного момента, а потом накрыл чемодан своим невидимым колпаком. Кстати, эта версия тоже рассматривалась, но в дальнейшем развития не получила – выяснилось совершенно точно, что таких технологий не существует, и научных разработок в этой области не ведётся. Борис поднял руку: – Николай Тихонович, вопрос разрешите? – Валяй, Гварнери. – А что с человеком, который в тот самый момент контролировал злосчастный чемоданчик? Он никак не был причастен? Старик помолчал немного, затем ответил: – К самой краже человек отношения не имел, но прямая вина, была конечно же, на нём. – И как его наказали? Он жив остался? Стрелецкий пристально посмотрел Борису в глаза: – Я и есть тот человек. Как видишь, живой. Торопов присвистнул: – Вот это да! И как у вас всё сложилась после? – А после всех разбирательств я был лишён личной жизни, и всё оставшееся время с того момента и по сей день занимаюсь розысками чемоданчика. По всему получается – такая у меня карма. – Ух ты, просто драма! Николай Тихонович, а можете рассказать, как это в реальности произошло? – Конечно могу, всё-таки главное событие в моей жизни, – усмехнулся Стрелецкий, и продолжил: – Всё же, тебе про этот момент просто необходимо услышать, так будет легче понимать. Продолжу, слушай дальше. Перевозка нелегальная, поэтому осуществлялась буквально тремя людьми. Сам груз, который находился в небольшом чемоданчике, пристёгивать наручником к руке запретили – слишком заметно. Нельзя было спать, чтобы не терять контроль над грузом. Этого по инструкции достаточно. Всё происходило в «серой» области общественной жизни, и строжайшее соблюдение дисциплины обеспечивало секретность. Про перевозку никто не знал, то есть намерение в ограблении отсутствовало. Задача ответственных за доставку – не выпускать груз из поля зрения. Я тогда был совсем неопытный, и очень молодой человек, который выполнял подобное задание в первый раз. И три дня в поезде от напряжения совершенно не спал. А тут мы вышли из вагона – дожидаться другого рейса. Спутники мои удалились в здание вокзала, я остался один. Чтобы не маячить на перроне, отошёл в тень у въездных ворот. Остановился, закурил – тут всё и произошло. Стоял возле забора. Очевидно, из-за трёхдневного недосыпа отключился на несколько секунд, но этого оказалось достаточно. Чемоданчик, стоявший на моём левом ботинке, исчез! Я его так поставил специально, с целью контроля, так меня учили – чтобы контакт был непрерывным. Но это не помогло, он исчез – как в воздухе растворился! Тут же кинулся осматривать всё вокруг, к поискам сразу присоединились двое моих спутников. Но всё тщетно – ценный груз просто испарился! Без следа! Обратиться в милицию нельзя. Пришлось подключать свои скрытые резервы. И делать это с максимальной осторожностью, и как можно быстрее – груз мог «убежать» далеко. Но всё, что удалось сделать за пару дней, дало лишь полный грузовик с коробками отснятой фото и киноплёнки, да мешки с папками, где лежали задокументированные в протоколах опросы предполагаемых очевидцев. Но, самое главное, ценные артефакты – найдены не были. А я, абсолютно уверенный в своём будущем, покаявшись в неумышленном ротозействе, уже простился со своей недолгой жизнью. Родных у меня нет, беспокоиться обо мне некому, и почти год я провёл в разных закрытых помещениях, куда меня перевозили время от времени с повязкой на глазах. В конце провидение даровало мне ещё один шанс – однажды, во дни моего томительного и безвестного миру заключения, появился моложавый человек, выправка которого говорила о его армейском прошлом, и он, не теряя время на бесполезные уже разговоры, озвучил своё видение дальнейшей судьбы узника, сидящего за столом напротив. Оперативник сказал мне следующее: «Ты груз потерял, тебе его и искать. Это будет смыслом всей твоей никчёмной жизни, ровно до того момента, как отыщешь. Наши ресурсы в твоём распоряжении. Один раз в неделю будешь предоставлять мне отчётность. Артефакты не могут исчезнуть бесследно. А вор не сможет продать их. Даже в другую страну. Люди, на которых мы работаем, уже давно существуют вне границ. Государства – архаичное прошлое. Миром правят финансы. Владение редкими предметами старины для них, с одной стороны – развлечение, с другой – обладание инструментами влияния в их сокрытом мире. Эти мудрецы не прекратят попыток найти украденное. Нужна любая информация, и не важно, кто её соберёт. Ты ближе, чем кто-либо, к проблеме. Ответ нужно дать прямо сейчас». Я прекрасно понимал, что меня ждёт в случае отказа. И ответ мой, прозвучавший в тот же момент, когда он закончил и взглянул на меня, был кратким: – Согласен… Началась совершенно другая жизнь. Моя прежняя личность исчезла. Документы, которые обеспечивали легальность моей деятельности, выдавались строго на исполнение каждого отдельного эпизода. Опросил человека – с одними. Поехал в соседний город – с другими. А всё оставшееся время я продолжал анализировать полученные данные, пытаясь воссоздать в деталях события того дня и всех его участников, попавших в зону внимания диаметром в один километр, и с центром этого круга в виде меня. Километровая окружность сама являлась точкой исследований, приложение которых было разбросано почти по всей стране. Удивительно, как много людей может быть сконцентрировано в течение нескольких секунд в забытом богом месте! Приходилось отрабатывать каждого, исследуя его личность до мельчайших подробностей. Требовалось также точно установить вектор передвижения в километровой зоне каждого человека, находившегося там, и определить мотивацию перемещения. А также всех тех, кто приближался к границам зоны за пятнадцать минут до момента «икс». При возникновении не отвеченных вопросов, я выезжал для проведения беседы в нужный город или глухую деревню. На месте, исходя из обстоятельств, составлялся план действий, подбирались помощники, сочинялась легенда, и уже затем организовывалась сама встреча. А после я возвращался обратно, в свой ангар, который стал для меня домом, и продолжал заполнять графы «Карты событий». Так я назвал пятисантиметровой толщины фолиант с чистыми листами размером тридцать пять на пятьдесят сантиметров, в который записывал и зарисовывал всё, что удавалось узнать. Это только мой личный рабочий журнал, а официальные данные для отчётов заносились в специально разработанные таблицы. Так прошли годы, я врос всем своим существом в этот клочок земли, он снился мне по ночам. Но результатов в поисках не было никаких. Я не мог понять, каким образом среди бела дня бесследно исчез небольшой чемодан, набитый бесценными сокровищами, и почему они нигде не появляются? Все расчёты, собранные в бесконечных таблицах, никак не указывали ни на личность вора, ни на способ, какой он применил для совершения кражи. Отчитываясь в очередной раз своему куратору, я высказал идею снять документальный фильм-реконструкцию о произошедших событиях, чтобы попытаться взглянуть на этот день свежим взглядом. К этому моменту, а прошло уже почти пятнадцать лет, я успел опросить абсолютно всех, попавших в тот день в километровую зону. И все из них проверялись на связи с антиквариатом, на контакты с криминальным миром, и особо тщательно – на изменения в материальном благосостоянии. Результатов не было никаких! Пару дней, посовещавшись в «верхах», куратор озвучил решение – в съёмках фильма отказано – «Слишком открыто, и на виду у всех устраивать такие шоу со съёмочной группой недопустимо, ищите другое решение по визуализации». Другое, значит другое. И я начал конструировать макет железнодорожного вокзала в городе Тайгарск с прилегающей территорией. Места для осуществления этого проекта вполне хватало – ангар, где я обитал, был огромный. Начал я с того, что соорудил с двумя помощниками возвышение, высотой примерно до середины бедра, и сверху этой «эстрады» принялся строить домик вокзала, перрон, выезд, в котором я тогда стоял, железнодорожные пути, подсобно-хозяйственные домики на территории станции, и привокзальную площадь. Вырезал из картона и красил зелёной краской фигурки деревьев и кустов. В создании подробного ландшафта очень помогли фотографии и киносъёмка местности. Отдельно лепил из глины фигурки людей, на которые наклеивал бумажки с надписями имени и фамилии персонажа. Пришлось также сделать макеты грузовиков и других автомобилей, которые находились в то время на месте событий. Какое благо, что их тогда оказалось совсем мало! И самое ответственное при выполнении этого проекта было то, что нужно идеально выдержать масштаб. К окончанию того ландшафтного моделирования я чувствовал себя полностью измотанным, и находился уже почти на грани умопомешательства – настолько напряжённым и утомительным оказался этот труд. И вот наступил день, когда макет небольшой части города был закончен. Когда я расставил по местам своих «оловянных солдатиков» и автомобили в момент произошедшей кражи, то тут же понял свою ошибку – оказалось, что мне не видно, как все участники этого действия двинулись в следующий момент. Пейзаж статичен! Даже последующие изменения, произошедшие через одну минуту, а именно этот временной интервал выбран мной для реконструкции событий, стали просто эпизодом, совершенно не воспринимаемым сознанием, и всего лишь ещё одним макетом. Есть от чего впасть в отчаяние! И я снова обратился к своему куратору с идеей о необходимости организации киносъёмки, хотя где-то в глубине сознания уже понимал, что это снова ничего не даст – один раз снятый эпизод превратит события просто в подвижный макет. И тут мой прямой начальник задал вопрос: «Николай, а ты знаешь, что такое компьютер?» Мне оставалось только пожать плечами, и бормотать: – Ну да, это маленький экран, к нему клавиатура и ещё такая овальная фигня на проводке, вроде мышкой называется, ну ещё коробка с усилителем, ставится на пол, – тут он вежливо поправил меня, уточнив, – Ну и деревня же ты, Коля! Усилитель?! Это называется – системный блок! Понимаешь? Я ответил, что конечно же, понял, но только при чём тут обсуждение съёмок документального фильма и знание устройства компьютера? Куратор ответил, что сам ещё толком не понял, зачем он это сказал, а просто вспомнил, как недавно, в компьютерном салоне, где занимался его малолетний сынишка, полдня наблюдал, как дети забавляются этими новомодными игрушками, а действия, происходящие на экране, напомнили ему мой макет: – Они ведь там все двигаются, бегают, стреляют. Может быть, возможно нам свою такую игру нарисовать? Мы с тобой, Коля, конечно же, в этом деле совсем не специалисты, но ведь они же в природе есть? А мы умеем объяснять. Верно? Я согласился с ним и уточнил: – И в чём ваша идея? – на что получил исчерпывающий ответ: – Николай Тихонович, у тебя голова – просто декоративное приложение к жопе! Что тут непонятного? Найдём самых лучших специалистов, кто умеет с такими железяками управляться, и ты объяснишь, что нужно изобразить! И – в движении! Так началось резкое ускорение в поисках разгадки. А я уже был почти пожилым человеком. Примерно через одну неделю, куратор привёл в ангар двух прыщавых и страшно худосочных подростков. На мой недоумённый взгляд он успокаивающе сообщил: – Не переживай, они вполне совершеннолетние, я их в тюрьме нашёл. Оба большие специалисты в автомобильных компьютерах. С закрытыми глазами меняют в них программы. Целая банда у них была, одни угоняли, другие торговали, а эти два гения меняли данные. Оба – очень умные. Зовут – Лёша, и Гоша. Правда, кого как, я не знаю, сам разберёшься. Они послушные, и тихие, не бойся. Если что не так, скажешь мне, я их на шконку назад отправлю, других найдём. Начинайте! И мы начали теперь втроём. В самом начале всё шло очень медленно, Гошлёша, а так я их и звал – обоих одним именем – никак не могли понять, что от них требуется, но после демонстрации киносъёмок «телега» в сознании угонщиков автомашин немного сдвинулась. Особенно их заинтересовало, а что именно было в чемодане, из-за чего весь этот сыр-бор? На что я им со вполне серьёзным лицом ответствовал: – Это всё – производственная шутка для нашего начальства, а секрет должен открыться в самом конце – чемодан тот внутри полный говна! Когда его найдут и откроют, им будет жутко смешно. Начальники такие шутки очень любят! После этого разговора предмет поиска именовался только полным именем – «Чемодан говна», по-другому никто его больше и не называл. Название вполне прижилось и всем нравилось. Гошлёши подошли к делу очень основательно. Для начала они весьма вдумчиво и подробно изучили все фото и киноматериалы, какие были в наличии. Затем перешли к моему, собственноручно созданному, девятому чуду света – макету вокзала, и прилегающего к нему района. Он им понравился больше всех остальных материалов дела.