– Все это очень, очень, очень… не-е-ервно, – выдохнул Роберт. Он сгреб с сиденья два грязных розовых кругляша и сунул в рот. Вытянул шею, чтобы проглотить таблетки без воды. – Эй… какую дрянь ты употребляешь? – еще больше поморщился Стас. – Черт, Роб. Что это у тебя? – Седативные. Я плохо сплю и страдаю неврозами, – пояснил Роберт. – Но если честно, я бы лучше чего-нибудь крепкого выпил. Вот прямо сейчас вконец бы накидался, до потери сознания. Извините мне мою прямоту. Вот знаете… хм… меня все чаще посещает мысль: мертвые прикалываются. Вы об этом не думали? К черту психосферу, оккультизм, всемирное зло… похоже, они просто прикалываются. 23:58 показывали часы на панели. – Две минуты, – выдохнула Марьяна, поеживаясь и постукивая ладонью по колену. – Ребят, если мы выживем, вы оба будете моими героями. – В любом случае свою машину я тебе больше не доверю, – нервно рассмеялся Стас. Роберт и Марьяна подхватили его смех. Так они и хохотали, пока ярко-белые цифры не мигнули, оповестив, что наступила одна минута первого. Глава 19 От моего сердца к твоему солнцу Ровно в 23:01 они стояли, взявшись за руки, перед Константином Михайловичем. Стояли и хохотали. Мужчина смотрел на них с недоумением и опаской. – Так кто это был? Что за люди на джипе? – Наблюдая истеричный хохот собеседников, он смутился. – И что вас так рассмешило? – Извините, – ответил Стас, давя в себе приступ неконтролируемого идиотского смеха. – Эта минута была очень-очень… долгой. И опять взрыв хохота. Теперь вопрос о Егоре, его паршивых дружках и его паршивом «Тахо» казался Стасу далеким и несвоевременным. Марьяна приобняла парней за плечи, притянув к себе. – Да уж, прокатились. – Потом обратилась к Константину Михайловичу: – Простите нас за бурные эмоции. Мы немного испугались за друга, все же на него напали какие-то отморозки. Мужчина развел руками. – Ну что ж, я рад, что вам весело, – сказал он без тени улыбки и подобрал ружье, что лежало на камне. Стас перестал смеяться, став серьезным. – А что это за знак у вас на прикладе ружья? Круглый знак, вон там. – Он показал пальцем на нацарапанный символ. Сейчас он не светился и не мерцал, никак не добавляя оружию особенности. Круг показался Стасу немного кривым, будто его вырезал неумелый подросток. Константин Михайлович легонько похлопал приклад ладонью, как хлопают по крупу любимой лошади, и ответил: – Если я скажу, что это моя бабушка ножом вырезала, вы поверите? – Он не стал ждать реакции и добавил: – Она разные знаки рисовала, вырезала их на деревьях, чертила на земле вокруг дома, плела фигурки из сухих ветвей. Но к этому символу обращалась чаще всего. Опять забыл, как он называется… циркуль… нет… Стас кивнул. В отличие от Константина Михайловича, он все-таки запомнил это слово. – Циркумпункт? – Да, точно. – Мужчина закивал. – Бабушка любила проводить всяческие эзотерические эксперименты и наблюдения. Верила, например, что этот знак выявляет истинную суть вещи и она, то есть вещь, помеченная символом, может сохранять свои свойства в любых измерениях, темных и светлых… Но это все байки, конечно, и я никогда не поддерживал бабку в ее мистических изысканиях. Она тяжело болела, и порой даже мне становилось страшно смотреть, как не только ее тело, но и разум лишаются здоровой опоры. – Она была сатанисткой, да? – не удержался Роберт. Рыболова не смутил столь прямой вопрос, но отвечать на него он не стал. Он оглядел вымокшего до нитки Стаса. – Приглашаю вас к себе. Вам бы высохнуть и обогреться. – Привычным движением мужчина переломил ружье и нахмурился. – Надо же… Я сделал только один выстрел… а пустые гильзы в обоих стволах. Стас переглянулся с Робертом и Марьяной. В их глазах он прочитал то же недоумение. Как возможно, что сделанный во время Гула смерти выстрел перенесся в реальность? Неужели циркумпункт и правда работает? – Может, забыли, что уже стреляли? – пожала плечом Марьяна. – Может, и забыл, – как-то не слишком уверенно ответил Константин Михайлович. Он что-то заподозрил: внимательно посмотрел Стасу в глаза. Тот натянуто улыбнулся. – Прохладно как-то. И мокро. Поедем? Мужчина кивнул, и все засобирались. Поднявшись наверх, к машине, Стас ощутил приятное внутреннее тепло, отдаленно напоминающее чувство собственного достоинства: на этот раз воде не удалось его победить. Он сел на водительское место, погладил перевязанной ладонью руль и дождался, пока все устроятся в салоне. – Как твои пальцы? – спросил Константин Михайлович, усаживаясь рядом и пристраивая ружье между коленями. Стас продемонстрировал плотно перевязанную ладонь. – Да все в порядке. Марьяна и Роберт сели позади. Они улыбались, искренне и открыто, будто с утра между ними не искрило чувство неприязни. Пока ехали до дома Константина Демьянова, Марьяна наконец подарила рыболову коробку конфет «Забияки». – Сметут за пару минут, – усмехнулся мужчина. И тут же нахмурился. – Так что там с той девочкой? – спросил он. – Вы мне говорили о пропавшей девочке. Простите, забыл, как ее зовут. – Полина Михайлова, – сказала Марьяна. – Да-да, Полина. – Мы все еще надеемся, что вы хоть что-то вспомните. Машина остановилась у палисада, огораживающего дом Демьянова. В свете фар Стас увидел, что на широкое каменное крыльцо высыпали дети. – Еще не спят, сорванцы. – Константин Михайлович вылез из машины и поспешил к дому. Стас, Роберт и Марьяна остались. На них только сейчас обрушилась усталость от пережитого кошмара. Стас глянул в сторону дома. – Если рыболов не вспомнит Полину, придется начинать поиски сначала. Боюсь, следующий Гул смерти нам не пережить. Понурые и не питающие надежду на воспоминания рыболова, они вылезли из машины. Стас открыл багажник и взял из коробки потрепанную книгу Брэдбери, когда-то подаренную Костей Полине, прихватил с собой и магнитофон «Электроника». Константин Михайлович терпеливо дожидался гостей вместе с детьми у крыльца. – Смотри-ка, здесь тоже знак. – Роберт указал пальцем на резную калитку. Посередине ручки был нацарапан точно такой же круг с точкой. – Может, это знак какой-то секты, в которой состояла его сумасшедшая бабка? – предположила Марьяна. – Ага, а в подвале он проводит ритуалы жертвоприношения. – Роберт покачал головой. – Недаром же на отшибе живет. Сейчас он нальет нам чая со снотворным, проснемся мы каждый на своей дыбе, изрисованной символами из гримуара о демонах, а потом рыболов начнет мучительные опыты над нашими телами, после чего выставит нас, уже мертвых, на замаскированной «башне молчания». Повисла тишина, слова Роберта неожиданно для всех вернули атмосферу напряженной тревожности. – Роб, знаешь, иногда лучше промолчать, – бросил Стас, заметив беспокойство на лице Марьяны. Да и сам он, если честно, ощутил смутное волнение. В ответ Роберт коротко и нервно хихикнул. Мимо клумб с подсыхающими розами и стриженого газона по дорожке, уложенной тротуарной плиткой, они прошли к крыльцу, где их ждал хозяин дома. – Познакомьтесь, – улыбнулся Константин Михайлович (впервые за все время их знакомства он позволил себе улыбнуться). – Это Кеша. Ох, нет. Иннокентий. Он у нас теперь за старшего. – Мужчина потрепал по макушке рыжеволосого мальчика, стоящего к нему ближе всех. Потом поправил темную косу на плече девочки. – Это Настенька. А это, – он приобнял за плечи самого маленького, – Дима. – Здра-а-асте, – сказали они хором. – Вы упали в реку? – поинтересовался Кеша, разглядывая мокрую одежду Стаса.