После этих рассуждений, налив из графинчика полный стакан водки, перекрестившись, он выпил его до дна. В тот же момент по телу побежало приятное тепло, голова немного закружилась, Степан разделся, лёг на кровать, закрыл глаза и тотчас уснул. Спал крепко, будто провалился куда-то и ни что его не беспокоило, даже боль в руке. По привычке проснувшись очень рано, он быстро собрался и заплатив за постой тронулся в обратный путь. Всю дорогу Степан думал только об одном – что скажет о Катюше жене и детям? Ко времени, когда дорога заканчивалась, приближая Степана к дому, полковник Малахов направлялся с визитом к купцу Пашкову… Глава XVI Со дня исчезновения Кати, Александр Лавров не находил себе места. Предприняв несколько неудачных попыток по её розыску, он вновь обратился за советом к своему другу, от которого в стенах Английского клуба услышал следующее. – Послушай, помнится, как лет пять тому назад, ты рассказывал мне о своём кузене, который в ту пору начинал карьеру адвоката. – Да, это Пётр, сын старшего брата моего отца. – И что? Как складывается его карьера? – На сколько мне известно, на сегодняшний день он входит в десятку лучших Петербургских адвокатов. Говорят, он очень талантлив и ему пророчат большое будущее. А почему ты спрашиваешь о нём? – Я думаю, это именно тот человек, который сможет тебе помочь. – И каким же образом? – Да таким, что хорошие адвокаты имеют большие связи, и в полиции, и выше…а ещё имеют они помощников, выполняющих для них, ну скажем так, «грязную работу». Так вот эти самые помощники, способны найти «иголку в стоге сена». Это твой вариант. Поезжай к нему, поговори, спроси совета, на худой конец заплати ему такую сумму, от которой он не сможет отказаться. Вы, если не секрет, в каких отношениях? – До его женитьбы, помимо родственных, имели хорошие приятельские отношения. Последний раз я видел Петра около года тому назад на крестинах его третьего ребёнка. – А почему так? Тебя не взлюбила его жена? – с подколкой спросил друг. – Хм… Ты угадал, но с точностью наоборот. Видишь ли, жена Петра очень недурна собой, но, к сожалению, глупа не в меру, болтлива и ко всему прочему обладает невероятно противным, гнусавым голосом, чего я категорически не переношу. Я не бываю у них дома, поскольку общение с этой женщиной вызывает у меня приступ дурноты. Но твой совет я нахожу дельным, а посему готов терпеть всё что угодно, лишь бы мне помогли найти Катю. На следующий день ближе к полудню, без какого- либо уведомления о намерении навестить кузена, Лавров стоял у двери его дома. Узнав в госте родственника хозяина, лакей без промедления впустил его во внутрь. Первый этаж небольшого, двухэтажного дома был заставлен коробками, мелкой мебелью и множеством тюков. Лавров не успел даже подумать, что могла бы означать эта обстановка, как перед ним с распростёртыми руками появился широко улыбающийся высокий, худощавый молодой мужчина в тёмно-синем шёлковом халате. – Александр! Да неужели? Вот приятная неожиданность! Рад, очень рад тебя видеть братец! – с неподдельной радостью говорил Пётр, крепко обнимая и расцеловывая Лаврова. – А мы вот переезжаем. Да ты, наверное, слышал, я ж дом на Фонтанке купил! Больших денег стоит. Сам, сам заработал. Теперь отец уж не станет меня наследством попрекать. Ну да ладно, пойдём в мой кабинет, там мебель ещё не вывезли, – и увлекая Лаврова за собой продолжал говорить. – Жена с детьми уж три дня как в новом доме, а я тут с бумагами вожусь, перебираю, собираю. Так что повезло тебе, одни мы здесь, никто не помешает нашему разговору. Ты ж по делу пришёл, не так ли? Не успев сказать ещё ни слова, Лавров был ошарашен последней фразой. Заметив это, Пётр продолжил говорить, одновременно разгребая ворох бумаг, лежащий у него на столе. – Ну конечно по делу, а как иначе. До моей женитьбы какими мы с тобой приятелями были? Лихими были балагурами! А потом только и виделись, что на крестинах моих детей. Я всё понимаю и поэтому не обижаюсь, так как общение с моей женой ещё никому не доставило удовольствия. На услышанное Лавров не знал, как реагировать. – Да ладно тебе конфузиться, нечто я не знаю, что мою Софью ты на дух не переносишь. И заметь, не ты один… В этот момент, как спасение из коридора послышались чьи-то шаги и громкий весёлый женский голос на распев сообщил. – Ба-а-ри–ин! Ба-ри-и-ин! Пётр Андре-э-э-ич! Извольте-ка обедать! После чего из соседней комнаты донеслись звуки расставляемых по столу приборов, затем опять приближающиеся шаги и в следующее мгновение в проёме открытой двери появилась молодая, пышная, розовощёкая бабёнка в крестьянском сарафане и белом переднике. Не заметив сидящего подле стола Лаврова, встав руки в боки она капризным голосом заявила. – Петруша! Аль не слышишь, что я уж здесь! Пойдём-ка, обед стынет! Не подав и вида, что происходящее никак не входит в рамки устоев великосветской дворянской семьи, Пётр подошёл к женщине и поцеловав ей руку, приятным спокойным голосом сказал. – Ах Люба, Люба! Подвела ты меня. Сколько раз говорил – будь осмотрительна, будь внимательна, гость ведь у меня. Заметив присутствие постороннего, Люба громко ахнула и закрыв лицо руками была готова убежать. Удержав обнимая за плечи, Пётр постарался успокоить её. – На этот раз ничего страшного не произошло, этот человек не выдаст нашей тайны, он умеет их хранить лучше гробовой плиты. Но впредь прошу – не открывай рта, пока, завидев меня не убедишься, что я нахожусь в полном одиночестве. Поди, принеси второй прибор и ступай к себе. Не поднимая глаз, бледная, трясущаяся от слёз Люба убежала из кабинета. Поменяв халат на домашнюю велюровую куртку, Пётр подошёл к столу. Взяв из инкрустированного золотом ларца сигарету, он зажёг её и с упоением затянувшись сел в кресло, стоящее перед Александром. Наблюдая за братом, Лавров продолжал смотреть на него с нескрываемым удивлением. – Удивлён? Осуждаешь? – ухмыляясь спросил Пётр, закидывая ногу на ногу. – Нет, нет! Что ты! Но как… – Как я смог позволить себе изменять жене? Ты это хотел спросить? – не дав договорить брату, ответил Пётр вопросом на вопрос. Затем, резко затушив сигарету в малахитовой пепельнице, стоящей на краю стола, заявил злорадным тоном. – А вот смог! И даже не чувствую себя хоть сколько-нибудь виноватым! Это я несчастный, я обманутый, я, понимаешь! – но тут же остепенился, принеся извинение за непозволительно грубый тон. – Прости, вспылил. Но если б ты знал, как непростительно глупо я обманулся, как опрометчиво влюбился. Это теперь я знаю, что красота обманчива, а тогда… И желая оправдаться в глазах брата, Пётр решил поведать ему свою историю. – На балу у Воронцовых она играла на рояле, аккомпанируя своей сестре. Её лицо, подстать греческой богине, глаза цвета морской воды, русые волосы, локонами струящиеся по изящной шейке и необыкновенно красивые руки с длинными тонкими пальцами, летающими над клавишами. А как встала и пошла, нет не пошла, поплыла. Не решаясь подойти, я долго наблюдал за ней, и она это заметила. Встречаясь со мной взглядом, краснела, стыдливо опуская глаза. Наконец осмелев, я пригласил её на тур вальса. До того момента я не прикасался к чему более хрупкому и нежному. Казалось, мы не танцевали, мы летали где-то в небесах, молча глядя дуг на друга. Нам не нужны были слова, наши чувства были взаимны. Таких встреч было несколько. Мы с упоением танцевали, пили шампанское, ели мороженое, и всё молча. Это казалось так романтично! А когда она открыла рот – было уже поздно. К тому времени Свет обручил нас. Родители обговаривали предстоящую свадьбу, и я как честный человек должен был повести её под венец, что вскоре и произошло. Поначалу мучился ужасно. Хотелось сбежать, раствориться, исчезнуть. О как мне было себя жалко! Ну а потом, мысль, что не я первый, не я последний кто живёт с не любимой женой, успокоила меня. А что бы проводить с жёнушкой как можно меньше времени, наделал ей детей, сам же ушёл с головой в работу. Надо отдать должное этой женщине, из неё получилась хорошая мать, даже слишком хорошая. Про таких говорят – сумасшедшая мамаша. Она очень заботливая, няням не доверяет и паникует по любой мелочи. Не дай Бог у кого из детей царапина, не дай Бог синичек, а уж ежели кто закашлял, иль чихнул, всё, конец света! У неё на первом месте дети, и слава Богу скажу я тебе! Хотя иногда, чёрт возьми, бывает и обидно. Мне достаётся от неё лишь…, – и зажав нос кончиками пальцев, Пётр изобразил жену, под аккомпанемент гнусавого голоса. – Ты здоров? Ты не голоден? Ты не забыл, у нас сегодня гости? Ты не забыл, мы приглашены на именины? Мне нужны деньги! Детям нужны новые одежды! Детям нужен воздух, я уезжаю с ними в имение, – и так далее… Делая вид, что у нас прекрасные отношения, каждый, по сути, живёт своей жизнью. И как-то раз, что б окончательно не взорваться, я сам сбежал в имение, где встретил её, мою «конфету», Любушку мою. Смешно, но именно так я её и называю – конфета. Мне нужно было что-то такое, что могло меня успокоить. В таких случаях ребёнку дают конфету, в моём же случае этой конфетой оказалась Люба. Не знаю, что со мной бы сталось если б не она. Да ты как вижу не узнал её? – Нет, не узнал. А что, должен был? – медленно произнёс Лавров. От долгого молчания ему ужасно хотелось пить. Заметив, как Александр облизывает иссохшие губы, Пётр угостил его холодным морсом, а затем предложил продолжить разговор за обеденным столом. Чокнувшись за встречу бокалами, наполненными красным столовым вином и приступив к трапезе, хозяин не унимался. – Вспоминай. Лето. Ваша семья гостит у нас в имении. Пикник на опушке леса. Устав от взрослых разговоров, твоя сестра, ты и я пошли прогуляться в лес. Вскоре мы услышали весёлый смех. На небольшой полянке крестьянские дети весело резвились, играя в салки и мы попросили их принять нас в игру. Вперёд вышла девочка, плотная, кареглазая, с толстой длиннющей косой и глядя на меня сказала. – Догонишь меня барчук – примем вас в игру. Аль нет, так уберётесь восвояси, – и побежала. – Ты побежал за ней, – вдруг быстро заговорил Лавров, вспомнив ту давнюю историю, – И догнал. Хотел схватить её за руку, а она так резко обернулась, что хлестнула тебя по глазам своей косищей. Ох и испугалась она! Потом у ручья, промывая тебе глаза без конца вымаливала прощение. А родителям мы сказали, что тебя в лесу веткой полоснуло. – Ну вот видишь, вспомнил! Так эта девочка и была Любушка. Её дядя у нас в имении садовником служил, а мать на кухне у повара в помощницах была. – Так как у вас всё вышло то? – заинтересовался Лавров. – Она ходила по дому расставляя цветы, срезанные её дядюшкой. Вся такая ладная, дородная, статная. Шея её мне показалась очень красивой, а на шее той голова с умными глазами и рот с припухшими губками. Но главное – это голос. Она тихонько что-то напевала очень красивым голосом. Я подошёл к ней и попросил принести цветов ко мне в спальню, и она принесла… А утром, покидая меня с первым криком петуха, уже в дверях остановилась и улыбаясь сказала. – Догнал ты меня барчук, догнал-таки…, – и ушла. Только тогда я понял, что это та самая девочка, с которой мы в салки так и не сыграли. – И как же вам вместе быть удаётся? – Да как? Муж её прошлой зимой с пьяна под лёд провалился, только по весне его к берегу прибило. Двое детей у неё. С бабкой и дедом в деревне они живут. А Люба теперь в помощницах у моего повара, то здесь в городе, то в имении и всегда по близости. Плохо мне без неё. Да, она не говорит по-французски, понятия не имеет кто такой Шопен и не умеет играть на пиано фугу Баха. Но вот парадокс! В отличии от жены она умна и любопытна, поэтому чертовски мне интересна. Немного помолчав, Пётр отпил из бокала вина и продолжая сдавливать его обеими руками грустно сказал. – Знаешь, о чём я мечтаю? Пройдёт много лет, дети вырастут, в жизни устроятся и тогда оставлю я дуру мою гнусавую, заберу Любушку и увезу её куда она пожелает. Хоть в Африку к папуасам, хоть в Америку к индейцам, лишь бы быть вместе и ничего уже не бояться. Неожиданно для Петра, реакция брата на услышанное, оказалась абсолютно противоположной той, которую он ожидал. – Спасибо тебе, – сказал Александр, глядя на него открыто и тепло. – Ты меня не осуждаешь? – почему-то шёпотом спросил тот. – Нет, ни сколько. – Но почему чёрт возьми? Я хочу это знать! – приятно удивившись спросил Пётр. – Да потому, что я тебя очень даже понимаю. Послушай, я шёл к тебе за помощью и более всего боялся быть не понятым. – Господи! Я ж сразу сообразил, что ты по делу пришёл. Извини братец, заболтал я тебя. – Нет, нет, не извиняйся. Всё случилось как нельзя лучше. – Тогда объясни толком, чем я могу тебе помочь? И почему, чёрт возьми, ты боялся быть мной не понятым? – Мне нужно, что бы ты помог мне разыскать одного человека, а вернее сказать мою невесту. – Ты жениться задумал? Вот так новость! И на кого из великосветских девиц пал твой выбор? – В том то и дело, что она совсем не из нашего круга, а из того, откуда и твоя Любаша. – Так, так, та-а-к, теперь понимаю. И что ж, она сбежала что ли? – Нет, она не сбежала. После грандиозного скандала хозяин выгнал её из дома, и она пропала, пропала бесследно. – Хорошо, давай по порядку. У кого в доме она служила.