– Я предполагаю о чём идёт речь, поскольку за эти три дня сам подвергся небывалому натиску «доброжелателей». Это надо просто пережить и всё. – Пережить? Как? Да я прежде с ума сойду! Вы этого хотите? – возмутилась Катя. – Конечно же нет. – спокойно ответил Александр Васильевич. – Тогда помогите мне! Придумайте что-нибудь! Спасите меня наконец! – Но каким образам я могу вам помочь? А главное, почему именно во мне вы видите спасителя? – Что-о? Катя была настолько удивлена его словам, что чуть не выронила из рук стакан с остатками воды. Забрав у неё стакан, Александр Васильевич встал и поставил его на стол. – Успокойтесь, прошу вас, – сказал он, и указав взглядом на стол, где лежала кипа газет с сообщениями о его разводе продолжил. – Как вы сумели убедиться, слово своё я сдержал, мой развод состоится. Я на многое готов ради вас, но прежде хотелось бы получить ответ на моё предложение. Эти слова прозвучали довольно сухо и спокойно, а потому, невозможно было представить, каких на самом деле неимоверных усилий ему это стоило. Сдерживая волнение и чувства, которые сейчас переполняли его, он прибывал в ожидании мгновения, когда возможно наконец обретёт счастье. – Ну хорошо, – неожиданно ответила Катя, и широко улыбнувшись с лёгкостью добавила. – Если дело только в этом, то вот вам моя рука. Я согласна выйти за вас замуж. Через мгновение, стоя перед ней на одном колене он целовал её руки, целовал долго, с упоением, боясь выпустить их. Катя не противилась этому, ей были приятны его прикосновения, поскольку они были естественными и необыкновенно чувственными. По её телу разлилось приятное тепло, и высвободив одну руку она провела пальцами по его седеющей голове. Почувствовав её прикосновение, Александр Васильевич поднял голову, их глаза встретились и словно заклинание, медленно в полголоса Катя произнесла. – Не обманите меня, мои мечты, мои надежды, и я стану вам не только женой, но и другом. И помните, от вас зависит, возродится ли во мне чувство сродни вашему. Полюблю ли я вас так же, как любите меня вы. Под воздействием взгляда её огромных зелёных глаз и вкрадчивого тембра голоса Александр Васильевич прибывал словно в тумане. Неизвестное доселе прекрасное восторженное чувство овладело им, и продолжая держать её за руку, он словно клятву произнёс. – Я обещаю устроить нашу жизнь так, что вы никогда не пожалеете о том, что стали моей женой. – Я верю вам, – прислонившись к нему щекой тихо на ухо сказала Катя, а затем громко крикнула. – Палаша! Неси шампанского, я замуж выхожу! – Но может мы отметим это событие прямо сейчас в ресторане? – вставая с колена спросил Дементьев. – О нет, нет! – усмехнулась Катя. – Я не хочу, чтобы мои бывшие поклонники (она сделала сильный акцент на слово – бывшие), да и ваши «доброжелатели», забросали нас камнями. Наоборот, мне кажется, было бы неплохо на какое-то время и вовсе исчезнуть из поля их зрения, лишив возможности докучать нам своими визитами. Что скажите дорогой мой? Перечить ей, после того как она впервые обратилась к нему со словами – дорогой мой, Дементьев не посмел, тем более что её предложение он счёл довольно прозорливым. По этому поводу в его голове мелькнула интересная мысль, но тут вбежала Палаша. – Екатерина Степановна, я не ослышалась, вы выходите замуж? – радостно затараторила служанка, от волнения теребя на себе краешки белоснежного фартука. – Не ослышалась, не ослышалась. А шампанское то где? – Сейчас, сейчас, сию секунду. Стоя друг перед другом, они медленно пили шампанское из высоких хрустальных бокалов. Осушив их до дна, жених с наслаждением поцеловал невесте руку, и они вместе сели на диван. – Так как вам идея, по поводу нашего исчезновения? – спросила Катя, чем вернула Дементьева «с небес на землю», поскольку от счастья тот всё еще прибывал в лёгком забытье. – О да, конечно! Это хорошая идея. Я предложил бы поехать … Но не дослушав его, Катя решила озвучить свою мечту. – За границу! И непременно во Францию! В Париж! Я очень хочу там побывать, это моя мечта! На самом деле, Дементьев хотел предложить ей поселиться не далеко от Петербурга, в прекрасной усадьбе, которая на днях отошла ему за неуплату долга, по долговой расписке. Но зная о том, что судебное разбирательство по поводу его развода, на которое ответчики обязаны являться лично, начнётся не ранее чем через два-три месяца, Александр Васильевич, решил осуществить мечту своей невесты. – Ну что ж, почему бы и нет. В Париж так в Париж! Вы довольны? Катя была счастлива! По этому поводу она предложила ещё выпить шампанского, и когда бокалы были наполнены сказала тост. – Я поднимаю этот бокал за то, чтобы наши мечты всегда сбывались! Покидая невесту, Дементьев пообещал сообщить о дате их отъезда сразу, как только ему удастся разобраться с делами. Глава XXXVI Дементьев уехал от Кати в восьмом часу вечера. Город погружался в темноту и лёгкий ветер, срывая с деревьев осеннюю пожелтевшую листву, игрался ей гоняя по тротуарам. Если бы сейчас кто из знакомых видел Александра Васильевича, то обязательно спросил его. – Что с вами? Вы на себя не похожи. И этот вопрос был бы вполне уместен, поскольку сейчас он действительно ощущал себя совсем по-иному, нежели обычно. От него, всегда серьёзного, сдержанного и делового, не осталось и следа. Он сиял, он улыбался, чувствуя себя помолодевшим, полным сил и любви! Предвкушая момент скорой близости с Катей, Александр Васильевич представил её в своих объятиях, и даже позволил немного пофантазировать на эту тему, как вдруг, ему вспомнился случай годичной давности, произошедший в доме князя Усатова, на приёме гостей в честь именин его жены Ольги Михайловны. В тот вечер после застолья группа мужчин разговаривая меж собой за игральным столом, сошлась во мнении, что на сегодняшнем приёме отсутствует несколько именитых членов их общества, которые непременно должны были быть здесь. И тогда, желая обсудить эту тему, один из игроков, находящийся уже в приличном подпитии, с огромным сожалением в голосе сказал. – Эх, господа… Сегодня в Петербурге празднуются ещё одни именины, у Кати. Я уверен, они все там, у неё. – Да как вам не совестно сударь, утверждать такое! – возмутился граф Потоцкий, место которого в семейной иерархии значилось как подкаблучник. – А вот представьте себе граф, что ну нисколечко не совестно, и ежели желаете, могу объяснить почему. Я был женат трижды, но к своему сожалению, такого блаженства как с Кати, не испытал ни с одной из жён. Царствие им небесное. После последней фразы он лениво перекрестился, не отводя взгляда от карт, держащих в руках, и тяжело вздохнув продолжил говорить. – Наши жёны – бесчувственные куклы, под названием светские дамы, а она – женщина. И не просто женщина – она богиня, которой нет равных не только в постели. Кто имел с ней беседу, тот это знает наверняка. Затем он встал, бросил на стол карты и покинул комнату. Да, Дементьев был вынужден смириться с тем, что Катей восхищались, что её любили, ревновали, ненавидели, что ей завидовали и даже побаивались. Но вскоре, по его разумению, всему этому безумию придёт конец, поскольку она станет его женой, графиней Дементьевой. И окружит он свою дивную Катеньку небывалой красотой и изысканной роскошью, а главное, такой любовью, такой заботой и вниманием, что позабыв обо всём на свете, она захочет принадлежать лишь ему одному. Он ещё долго мог фантазировать, если бы… Если бы не обратил внимание на мокрый кленовый лист, прилипший к окну кареты. Там в окне, словно в зеркале увидев своё отражение Александр Васильевич вспомнил, что старше будущей жены на тридцать два года. Вздрогнув от этой мысли, он продолжал внимательно смотреть на окно, но уже не на своё отражение, а на мокрый лист, который дрожа от ветра, словно живой пытался вызволить себя из плена. Вдруг сильный порыв ветра качнул карету и сорвал листок со стекла. Обретя свободу тот взвился вверх и исчез. – Ну что ж, сколько бы мне не осталось прожить на этом свете, время, проведённое с ней, будет самым счастливым в моей жизни. Он так сказал, потому что был в этом абсолютно уверен. –– Через несколько дней, Александр Васильевич получил письменное уведомление, в котором говорилось, что иск о разводе, поданный им епархиальному начальству, будет принят к рассмотрению в конце текущего года. Таким образом его предположение подтвердилось, и теперь он торопился как можно быстрее разобраться с делами, чем и занялся. Управление банком было возложено на управляющего, а дела по разводу и разделу имущества, с допуском ко всем надлежащим документам, Дементьев поручил своему адвокату Петру Андреевичу Лаврову, порядочность и честность которого не вызывала у него никаких сомнений. Откуда ж ему было знать, что воспользовавшись сложившейся ситуацией и своими полномочиями, этот человек захочет взять реванш, и попытается за его счёт отомстить той, ради которой затеян развод. До этого дня, Пётр держал данное Кате слово, стараясь позабыть и о ней, и о той постыдной роли, которую сыграл в судьбе брата Александра, но… Уж больно часто красавица Катя попадала в поле его зрения. То в театре, то на прогулке в парке, на выставках, на концертах, и всегда окруженная множеством поклонников. Но не это злило и изводило Петра, а то, что каждый раз после очередной случайной встречи она приходила к нему во сне. Приходила в облике колдуньи, которая злорадно смеялась ему в лицо. Возникший соблазн отмщения разбудил в Петре оскорблённое самолюбие, и поскольку он был уверен, что Катя выходит за банкира только из-за денег, задумал сделать так, чтобы в результате развода, жене банкира досталась большая часть их состояния. Однако Пётр был крайне удивлён узнав, что Александр Васильевич намерен и сам так поступить. К возвращению из-за границы, где им предполагалось пробыть не менее двух месяцев, он попросил подготовить документ, в котором означалась сумма более чем в шестьдесят процентов от общего состояния, которую он отдавал в пользу бывшей супруги. Помимо этого, Петру надлежало составить завещание Дементьева, по которому на момент его смерти, все принадлежащие ему финансы поделятся между тремя детьми от первого брака, второй женой, и их возможными детьми. А всё движимое и не движимое имущество, наследовала его вторая жена, Екатерина Степановна Вострякова-Дементьева. Вскоре после отъезда Александра Васильевича и Кати, не теряя надежды на отмщение, Пётр предпринял попытку, предложить жене банкира свои услуги, «дабы помочь обуздать неразумного мужа». И такая возможность ему представилась. Однажды, работая с документами в кабинете Дементьева, Пётр получил предложение хозяйки выпить с ней чая, и за разговором позволил высказать Анне Николаевне, своё мнение по поводу развода, особо подчеркнув, что по факту являясь доверенным лицом господина Дементьева, по чести и, по совести, он на её стороне. На что в ответ неожиданно получил от хозяйки словесную оплеуху следующего содержания. – Вы кажется адвокат Александра Васильевича? Так вот и служите ему, а ваше мнение мне без надобности. И прошу помнить, что супругу моему, стоило не малых усилий преумножить капитал наших родителей, а посему я желаю раздела состояния на равные доли. После этих слов, сославшись на головную боль, графиня покинула гостя. Медленно поднимаясь по лестнице на второй этаж дома, одной рукой держась за перила, другую положив на грудь, она тихо причитала. – Боже мой, что с ним сталось? Какими людьми он себя окружил? Невеста – лучшая проститутка столицы, а адвокат, того и гляди, что помиру его пустит. Ну так и поделом тебе, супруг дорогой! А Петром обуял страх. Он вынужден был признать, что поступок, только что совершённый им, может дорого ему обойтись. Страх потерять добытую огромным трудом репутацию одного из лучших Петербургских адвокатов, оказался сильнее желания мстить. Однако просить у графини прощения, уверяя, что мол был неправильно понят, Пётр не стал. Что-то подсказывало ему, что говорить Дементьеву о его предательстве она не станет, да он и не поверит ей. Кто же как не Пётр, практически сосватал ему Катю. А вспомнив, что решать любую проблему следует по мере её поступления, успокоился, и занялся надлежащими делами. -– Их заграничное турне, или как его назвала Катя – предсвадебное путешествие, по её желанию было начато с посещения столицы Франции. Александр Васильевич не мог наглядеться на свою невесту, она была счастлива, её глаза горели, не от любви конечно, а от восторженных впечатлений, которые переполняли её, и он это прекрасно понимал. Красивая французская речь, звучащая повсюду, площади и улочки, старинные соборы, памятники, мосты, девочки-цветочницы, с корзинками фиалок, уличные кафе с милыми улыбчивыми официантами, и конечно же одетые по последней моде дамы и их кавалеры, всё это ей очень, очень нравилось. Что же касалось их пары, то где бы они не появлялись, они везде привлекали внимание. Катю удивляло отношение Дементьева к людям, с которыми они заводили мимолётные, ничему не обязывающие знакомства, потому как в первую очередь их интересовало, кем она приходится этому пожилому господину? Существовало два типа вопросов. Первый – утвердительный, когда его бесцеремонно спрашивали, мол это ваша дочь? На что без толики обиды, мило улыбаясь Дементьев спокойно отвечал. – Да, это моя дочь. И добавлял, глядя на Катю. – Моя любимая дочь.