– В голову не могло прийти, что она тебе не мать. Такая любящая, такая заботливая. – Заботливой и любящей была моя настоящая мама. Мои родители родились и жили в Свердловске, у них был счастливый брак. Папа работал в горкоме партии, а мама преподавала научный коммунизм в политехническом институте. Она долго не могла забеременеть. Я родилась, когда ей было почти сорок, а папе сорок пять, как говорят – появилась на свет поздним, но очень долгожданным ребёнком. Мне было шесть лет, когда мамы не стало. Я помню, что от горя сама чуть не умерла. Плакала днём и ночью, отказывалась есть и однажды упала в обморок. Очнувшись на больничной кровати, я увидела папу. Он гладил меня по голове, целовал и говорил. – Оленька, девочка моя любимая! Я сделаю всё, чтоб ты была счастлива, а мама, глядя на тебя с небес станет радоваться. Ты только постарайся её не огорчать. Я тогда так поверила в его слова, что изо всех сил старалась во всём быть прилежным ребёнком, и очень любила смотреть на небо, а вдруг там увижу маму… Незадолго до того, как мне пойти в первый класс, папу переводят в Москву, в центральный аппарат ЦК КПСС. Он женится на своей секретарше, разница в возрасте с которой составляет почти двадцать лет. Мы переезжаем в Москву, и первого сентября я иду в школу, держа за руки «маму» и папу. Ты правильно подметила, на людях она всегда выглядела идеальной мамочкой. На самом деле, ей было плевать на меня. Её любимым занятием было доставать разную старинную утварь. Она как подорванная носилась по Москве в поиске того, чего ни у кого нет. Капризная, эгоистичная Валентина, сумела так окрутить отца, что он млел при виде её. Меня он тоже очень любил, никогда ни в чём не отказывал и просил только об одном, скрывать, что Валя мне не мать. Так мы и жили. Достаток и неограниченные папины возможности, способствовали нашему мирному семейному существованию. Валентина заявилась сюда в моё отсутствие через месяц после похорон отца, на которых, кстати, её не было. Развестись они не успели, а потому, имея при себе ключи, она вынесла из квартиры всё, что сочла нужным, вплоть до сберкнижки, а мне оставила записку. Да чёрт с ней, пусть подавится! Но самое страшное то, что какие-то люди стали звонить мне и уговаривать на обмен квартиры. Мне предложили переехать в спальный район, с крупной доплатой в рублях. Когда я им отказала, посыпались угрозы. Теперь постоянно звонят по телефону, говорят, коли не соглашусь, так сильно пожалею. Что делать, Кать? – Подожди минуту, – сказала Катя, после чего быстро обойдя квартиру вернулась на кухню. – А знаешь что, поехали ко мне. Я тебя не оставлю, здесь же от пыли задохнуться можно. – Зачем нам ехать? Тут же пешком идти минут пять, – удивилась Ольга. – О нет! Я уж давно с родителями не живу, квартиру снимаю. Отсюда до неё на машине пол часа. – Ну хорошо, поехали, я не против. Только вещи возьму. По дороге Катя остановила водителя у аптеки, вышла, и очень скоро вернулась, держа в руках активированный уголь и несколько пузырьков валерьянки. Так, на всякий случай. До дома было уже рукой подать, когда их такси попало в затор. Где-то впереди не переставая работала милицейская мигалка, и сразу несколько скорых, с пронзительным воем пытались пробиться сквозь плотное скопление машин. – Авария. Видать крупная. Вон сколько скорых приехало, – неотрывно глядя в лобовое стекло сказал водитель. – Как вы думаете, это на долго? Нам тут доехать то осталось всего ничего, —спросила Катя. – Кто ж знает… Хотя… Ежели догадаются одну встречную полосу перекрыть, то объедим это место, и всё. Подождать придётся, пока они сообразят. В следующий момент, в боковое стекло со стороны Кати кто-то постучал. Этот кто-то находился в иномарке, стоящей по соседству. Выйти из машины он не мог, поскольку они стояли вплотную, и потому высунул руку и голову в окно. Благодаря свету фар задних машин, Катя узнала его, это был Леонид Валерьянович Плетнёв. Они познакомились минувшей осенью в Лондоне, после завершения автомобильной выставки, где Леонид Валерианович находился как представитель частного бизнеса, а Катя работала переводчицей при представительстве РосАвтопрома. Появление на выставке русской зеленоглазой красавицы, вызвало у присутствующих там мужчин, не меньший интерес, чем раритетные автомобили. Однако шанса познакомиться с ней, как у Плетнёва, так и у всех остальных не было, поскольку девушка вела себя по-деловому строго и недоступно. Катя улетала из Лондона через день после окончания выставки. В свой единственный выходной, она предпочла не толкаться среди туристов, осматривающих достопримечательности города, а наслаждаясь одиночеством, прокатиться на кораблике по Темзе и погулять по парку между Роял Альберт-холлом и Кенсингтонским дворцом, где жила принцесса Диана. Сидя на скамейке в парке, она с наслаждением кормила с рук тамошних белочек, которые сбегались, стоило лишь постучать орешком об орех. Решив побаловать себя разного рода покупками, ближе к вечеру Катя заехала в универмаг Harrods, считающийся самым большим и модным универмагом не только в Лондоне, но и во всём мире. Ей было важно побывать там ещё и потому, что, здание универмага, помимо своего прямого назначения, входило в тройку самых известных достопримечательностей Лондона, после парламента и Биг-Бена, чем вызывало не малый интерес. Обходя этаж за этажом, Катя поражалась изобилию и разнообразию товаров. Но более всего ей нравилось общаться с продавцами. Улыбчивые, вежливые, внимательные, готовые по сто раз показать, принести, отнести, поменять и подать, при этом без малейшего раздражения или недовольства. – Да, это вам не наши магазины, где якобы покупатель всегда прав, а на самом деле только и слышишь, режущие ухо фразы. – Женщина, не выбирайте, берите всё подряд! – Девушка, а этот товар мерять нельзя! – Бабуся, так вы будете это брать, или до ночи здесь провозитесь? – Вы что там в примерочной, заснули что ли? И так далее… – Ну ничего, может когда-нибудь и у нас продавцы станут такими же как здесь, – думала Катя, наблюдая за изящными движениями рук молодого парня, заворачивающего в тончайшую хрустящую бумагу, её очередную покупку. Обойти весь Хэрродс за оставшееся до закрытия время, было не реально, к тому же, от усталости ныли ноги, и руки с трудом держали многочисленные пакеты. Так Катя поняла, что пора заканчивать шопинг и возвращаться в отель. Покинув отдел женской одежды, где ею был куплен замечательный брючный костюм из плотного шёлка цвета беж, она спустилась на первый этаж, но по дороге на выход, застряла среди небывалого разнообразия английского чая. – Хотите подскажу, какой следует непременно попробовать? Вдруг услышала она за спиной и повернулась. Это был русский бизнесмен. Катя узнала его, потому, как работая на выставке, часто ловила на себе его взгляд. Внешне, он из себя ничего не представлял. Обращала на себя внимание, лишь его дорогая одежда, а так… Лет примерно около пятидесяти, не высокий, полноватый, лысоватый, со слегка оттопыренными ушами и очень маленькими серыми глазками. Познакомившись, Катя последовала его совету и купила несколько баночек английского чая, после чего сославшись на усталость, попросила помочь сесть в такси. И тут выяснилось, что они проживают в одном отеле. – Ну конечно, по-другому и быть не могло…, – с сожалением подумала Катя, пытаясь изобразить радостное удивление. Уже в отеле около номера, куда Плетнёв изъявил желание донести Катины пакеты, он пригласил её на ужин в ресторан. – Ведь не отвяжется, – подумала она, и согласилась, потому как была очень голодна. За полтора часа проведённых в ресторане, Катя узнала о своём новом знакомом абсолютно всё. Выпив изрядное количество алкоголя, у него развязался язык, и она услышала, где он родился, как учился, на ком женился, как сын родился, как в тюрьме оказался, как развёлся, и как стал бизнесменом. В тюрьму он попал по статье за спекуляцию. Реставрировал подержанные машины и перепродавал через людей с авторынка. Это сейчас, спустя десять лет, такое занятие называется бизнесом, а тогда, в советские времена, это была подсудная статья. Дали пять лет, отсидел три года, но не сокрушался по этому поводу, а даже наоборот, поскольку, благодаря связям, полученным в колонии, поимел свой собственный бизнес. Какой именно? Пригоняет машины из Германии и перепродаёт их на том же рынке, только теперь, абсолютно легально. А сын, не без папиной помощи, занимается бизнесом в сфере недвижимости. И по секрету добавил, мол скупает квартиры в центре, ремонтирует, и перепродаёт. Помимо всего сказанного Леонид Валерианович даже мечтой своей поделился. А мечтал он открыть в Москве, магазин-автосалон, и продавать там, не какую-то поддержанную рухлядь, а самые дорогие мировые авто брэнды. Время поджимало, ресторан пустел и Плетнёв заговорил о Кате, о её красоте, о чувствах, о том, что они могли бы быть полезны друг другу, но… Алкоголь сделал своё дело, язык заплетался, мысли путались, и вконец захмелев он лишь смог расплатиться и попросить официанта довести его до номера. Катя покинула ресторан, вздохнув с большим облегчением. К вечеру следующего дня она была уже в Москве. Сейчас, глядя на Катю из окна машины, лицо Плетнёва расплывалось в широкой счастливой улыбке. – Екатерина Дмитриевна, дорогая! Глазам своим не верю! Если бы вы знали, как я рад нашей встрече! Ведь тогда в Лондоне, мы даже визитками не обменялись. А вы так мне нужны! У меня к вам дело, на миллион! – Вот как! Хм, это интересно. Ну тогда я тоже рада вас видеть, поскольку нуждаюсь в вашем миллионе, и ещё кое в чём. – Ради Бога, ради Бога, для вас всё что угодно! Нам необходимо встретиться и поговорить. В следующий момент, проходящий по встречной полосе милиционер, дважды ударив жезлом по капоту, громко сказал. – Проезжаем, проезжаем, не задерживаемся! – Они перекрыли встречку, надо ехать, прощайтесь, – поторопил водитель. Передав Кате визитку, Плетнёв сказал, что с нетерпением будет ждать её звонка. – Кто этот неприятный тип? – спросила Ольга, глядя на Катю, рассматривающую визитку. – Да уж, приятного в нём мало. Но, возможно, это именно тот, кто тебе поможет, а заодно и мне. Приедем, расскажу. Через пятнадцать минут, расплатившись с водителем, девушки покинули машину. Глава VII Катя получила предложение Ольги жить у неё, после того как помогла ей избавиться от угрозы лишиться квартиры. За прошедшие с того дня полгода, она ни разу не повстречалась с родителями, потому, как вход в подъезд её нынешнего дома находился со стороны главной улицы, а вход в подъезд дома родителей, был со двора. Вот уже полчаса, поджав ноги, Катя сидела на широком подоконнике, наблюдая в окно, как на детской дворовой площадке, сидя в пустой песочнице, молодая женщина пытается наскрести земли, чтобы её сынишке было из чего делать куличики. А если сказать точнее, то она наблюдала за мамой и братом. Уже стало темнеть, когда Катя увидела въехавшие во двор жигули, из которых вышел отец. Мальчишка тотчас бросился к нему навстречу. Отец подхватил его, подбросил высоко-высоко, а потом крепко обнял и поцеловал. Мама подошла к ним, они поцеловались и забрав из песочницы игрушки, все вместе зашагали домой. – Боже, какие они счастливые! – подумала Катя, а вслух сказала. – А ты Катя, дура! Дура, дура и ещё миллион раз дура! Как ты могла? То, о чём она сейчас сокрушалась, произошло до рождения её брата Сашки, то есть, почти три года тому назад. И сейчас, но не тогда, ей ужасно стыдно за свой поступок. В тот день, Катя приехала домой забрать вещи и изумрудные серьги. Для визита она специально выбрала время, когда отца могло не быть дома. Ей не хотелось показываться ему на глаза, поскольку со дня их последней встречи, когда она предстала пред ним обнажённой, прошло всего пару недель. Кате пришлось немного подождать, прежде чем мама открыла дверь. Поцеловав дочь, она извинилась, и сославшись на плохое самочувствие пошла в гостиную, где до её прихода, по всей видимости лежала на диване. – Мам, что с тобой, ты такая бледная? – спросила Катя, как вдруг, закрыв рот рукой, та соскочила с дивана и побежала в ванную комнату. В тот же момент, послышался звук открываемой двери и голос отца, который раздеваясь громко спрашивал жену. – Таня, Танюша! Что, опять сильный токсикоз? Мне по телефону показалось, что тебе плохо, и вот я здесь. Когда мама вышла из ванной, отец обнял её, и гладя по голове сказал. – Потерпи моя милая, скоро пройдёт. Пойдём, тебе надо лечь. Ты сегодня ела хоть что-нибудь? В гостиной он уложил жену на диван, закрыл её ноги пледом, и наконец заметив стоящую у окна дочь, иронично спросил. – Ба! Да у нас гости! Какими судьбами? – А у вас новость, как я погляжу. Не хотите со мной поделиться? – злорадно парировала Катя, и скрестив на груди руки продолжила говорить в том же тоне.