– Хорошо, – кивнул шеф. – Продолжайте трясти это дерево – посмотрим, что с него нападает. Только не перестарайтесь. Ким все поняла. У обвиняемого есть адвокат, и ей надо вести себя наилучшим образом. Если дело дойдет до суда, то оно не должно развалиться из-за процедурных шероховатостей. – Кстати, Стоун, сегодня пятница, – услышала она голос Вуди, уже подойдя к двери. Да, этого она еще не забыла. – И все будет у вас на столе к концу дня. Как и было приказано. Ким решила не говорить, что не имеет ни малейшего представления о том, что Тед напишет в своем отчете. – Надеюсь, что отчет будет написан не в морге. – Вуди имел в виду рентген ее ноги, и в его голосе слышались нотки восхищения. Инспектор уже положила руку на ручку двери. И вдруг повернулась, удивив своего начальника. Обычно, после того как их беседа заканчивалась, она старалась как можно быстрее испариться из кабинета. – Сэр, Брайант считает, что дело какое-то слишком уж образцово-показательное. – А что говорит ваш внутренний голос? – Вуди совсем не удивился ее словам. – За годы службы я привыкла доверять Брайанту. – А я за годы службы привык доверять вашему внутреннему голосу, – ответил на это Вуди. Что само по себе звучало как признание в абсолютном доверии. Ей бы еще понять, что конкретно он хочет этим сказать… Глава 88 – Боже, только не вы, – произнес водитель, открывая дверь. – Вы как один из тех повторяющихся кошмаров… Вы же понимаете, что сейчас середина… – Сэр, прошу прощения, что вновь прервала ваш сон, но мне правда нужна ваша помощь. Это очень важно. Стейси действительно не стала бы его беспокоить, если б не срочность. Для этого она слишком хорошо помнила свои ночные дежурства в бытность простым констеблем. Ей приходилось начинать работу как раз тогда, когда все остальные отмечали окончание очередного рабочего дня. И разбираться со всякими ночными проблемами, такими как пьяницы, бомжи и разбойные нападения. А еще приходилось бороться со сном, наваливавшимся где-то в районе 3 утра, и на адреналине возвращаться домой, не имея возможности получить хоть какую-то разрядку, прежде чем забраться под одеяло. Некоторые из ее коллег предпочитали выпить пару пива, но пить алкоголь в 7 утра была не та привычка, которой ей хотелось бы обзавестись. Дневной сон ей тоже не нравился, и, хотя родители делали все, чтобы обеспечить тишину в доме, реальная жизнь за окном вносила свои коррективы. Плотные черные занавеси на окнах могли обмануть ее мозг, но смех детей, идущих в школу, шум машин и появление почтальона легко разрушали атмосферу сна. – Мне действительно очень жаль, – повторила она, и это была правда. Мужчина провел своей большой, мускулистой рукой по лицу, словно прогоняя сон, и сделал шаг в сторону. – Входите, – пригласил он. Стейси вошла. – Можно мне еще раз взглянуть… – Вот, – мужчина взял телефон со столика, где тот лежал рядом с ключами. – Пароль – «взрослый мальчик» в одно слово. – И направился на кухню. – Сэр, вы вовсе не должны сообщать… – Вы же из полиции, – напомнил водитель. И он был прав. Введя пароль, Стейси включила приложение с записью камер наружного наблюдения. На экране застыли последние записанные кадры. Нажав кнопку просмотра, констебль ввела день недели (понедельник) и время (8 утра). Она знала, что в воскресенье ничего нового записано не было, потому что «взрослый мальчик» отправился на ночную смену и его камера была выключена и убрана. – Во сколько вы возвращаетесь домой? – спросила констебль, когда хозяин дома вернулся со стаканом, в который был налит какой-то слабенький ликер. – В семь тридцать, – ответил он. Стейси поменяла время на 7.35 и включила воспроизведение. На этот раз фургон был припаркован на новом месте, и угол съемки отличался от того, который она просматривала пару дней назад. Сейчас на экране перед ней были только самый конец дорожки и угол палисадника Уэстонов. Краем глаза Стейси заметила, как голова «взрослого мальчика» откинулась на спинку дивана. – Мне действительно… – Да всё в порядке, – услышала она его сонный ответ. – Только бы помогло… Констебль одарила его благодарной улыбкой и вернулась к экрану, на котором возникла пара ног. Судя по плотным колготкам и синей юбке, это Эмма направлялась в школу. Раньше, чем ожидала Стейси, но, может быть, ей надо было куда-то зайти по дороге. Констебль продолжала просмотр, не зная, что хочет увидеть, но уверенная, что поведение Эммы и ее матери должно как-то измениться, если только они были как-то связаны с исчезновением Джесси накануне вечером. Она уже представила себе, как мать и дочь волокут черные мешки, заполненные бог знает чем… С дивана донесся легкий храп, а Стейси увидела те же ноги, возвращающиеся домой. Эммы не было минут двадцать. В 8.35 ноги Эммы появились еще раз и за воротами повернули совсем в другую сторону. В 9.10 по дорожке прошла и исчезла с экрана миссис Уэстон, одетая в светло-голубые джинсы. Черт бы побрал этот ограниченный ракурс… Если бы Храпящий Красавец припарковался всего на несколько футов ближе, обзор был бы гораздо лучше. Через 20 минут миссис Уэстон вернулась в дом, чтобы снова уйти ровно через пятнадцать минут. Откинувшись, Стейси попыталась проанализировать увиденное. Утро после исчезновения Джесси, которому предшествовала ее стычка с Эммой. И мать, и дочь выходили из дома, возвращались, а потом вновь уходили, и все это в течение часа. Такое впечатление, что они что-то проверяли… – Минуточку, – сказала Стейси. – А?… Что?… – Это я не вам, – успокоила констебль сонного мужчину. Поставив время 7.30 утра, она просмотрела все дни – и поняла, что каждое утро «взрослый мальчик», возвращаясь с работы, парковал свой фургон чуть по-другому. Тогда Стейси проверила время 7.00 вечера – перед тем, как фургон увозил своего хозяина на работу… – О боже! – выдохнула она, поняв то, что все это время было перед ней как на ладони. – Мне надо идти, – сказала Стейси, вставая и возвращая телефон хозяину. – Ну что, хоть немного помогло? – спросил тот с надеждой в голосе. – Вы даже не представляете себе, как «взрослый мальчик», – с благодарностью ответила констебль. Водитель закрыл за ней дверь, и она, взволнованная, перешла через улицу и направилась в ее дальний конец. Взявшись за ручку «дома на колесах», заколебалась. Вдруг кто-то накрыл ее руку своей. Волосы у нее встали дыбом, а за спиной раздался голос: – На вашем месте я бы этого не делала. Глава 89 – Вы что, издеваетесь? – В голосе Ким звучало недоверие. Джованни Манчини покачал головой. – Вы хотите сказать, что взяли эти кроссовки в столе находок? В больнице? Она не отрываясь смотрела на самодовольную физиономию Манчини, который с момента появления адвоката не произнес еще ни слова. Но сейчас инспектор, так же как и он, была лучше подготовлена к допросу. Пока Манчини со своим адвокатом вырабатывали стратегию защиты, ей позвонил Митч. Стоун не собиралась выкладывать перед ним новую информацию, а решила приберечь ее на потом, чтобы задействовать фактор неожиданности. Узнав, что адвокатом Манчини будет Норберт Флауерс, Ким мысленно застонала. Обычно он советовал своим клиентам на все вопросы отвечать фразой из двух слов, которую Ким с радостью удалила бы из всех словарей. – Без комментариев, – произнес Джованни, доказывая, что тактика его субтильного адвоката ничуть не изменилась. – Мой клиент утверждает, что взял их во вторник утром, – быстро моргая, добавил Норберт.