— Господи, какой ужас, — меня передернуло. Не дай Бог никому пережить такое. — Подожди, ты сказал, что он Техноложку закончил? Он с тобой учился? — Ну да. А когда в Питере появился, стал искать старые связи, наткнулся на меня. А у нас Кужер ушел, как раз вакансия. — Ну и как он, ничего? — Опер он нормальный, грамотный. Жену его жалко, я у них на свадьбе гулял. И надо же так... — И что, Костик, версий никаких? Городишко-то у них маленький, неужели там такой глухарь может зависнуть? — Да вот завис. Он сам попытался раскрывать, но ничего не получилось. Тупик. Ну ладно. Ты мне про пятницу расскажи. Меня в главк дернули, я у них до вечера проторчал. Что там? Известная актриса таблеток наглоталась? Надеюсь, ты возбуждать ничего не будешь? Я помолчала, и Костик насторожился. — Э-э, э! Насколько я знаю, там чистый суицид, даже записочка имеется. Не хватало мне только убийства известной актрисы накануне главковской проверки! — Там, Костик, ситуация оценочная, — согласилась я, — но все будет зависеть от того, будет кто-то жаловаться или нет, если мы откажем в возбуждении. — Подожди, — насторожился Мигулько, — кому там жаловаться? Насколько я знаю, актрисочка одинокая была, разведенная... — Кто жаловаться будет? Либо бывший муж, либо коллеги по театру. — Да ладно, — недоверчиво посмотрел на меня Костик. — Так прямо бывший муж и разбежался. Он после развода-то женился, небось? — Женился. — А на ком? Небось на лучшей подруге актриски? — Вот этого я не знаю. Но он с Климановой остался в хороших отношениях. — Я тебя умоляю! Это он тебе сказал? — Нет, это мне сама Климанова сказала. Мигулько уставился на меня. — Что, мертвая? — Да почему. Живая. — Пришлось повторить Мигулько про визит актрисы Климановой к дежурному прокурору. Костик почесал в затылке. — Ага. Значит, говоришь, лечилась в клинике неврозов... Я вздохнула. Это еще один довод против возбуждения уголовного дела, причем самый сильный. На столе Мигулько зазвонил телефон, соединяющий его кабинет с дежурной частью. Мы оба с неприязнью посмотрели на аппарат, как будто он был в чем-то виноват. Мигулько снял трубку, и я через сильную мембрану услышала голос оперативного дежурного. Первую фразу я не разобрала, но увидела, как Мигулько посерел лицом. — Где? — спросил он сквозь зубы. Дежурный назвал ему номер отдела милиции. Выслушав ответ, Костик ударил кулаком по столу и бросил трубку на рычаги. — Ну что за невезуха! — простонал он. — Бурова задержали на убийстве. — Что?! — я не поверила своим ушам. — Что слышала! Говорят, взяли рядом с трупом, пьяный в хлам, слова сказать не может. При нем ксива. Костик вскочил со своего места, резким движением распахнул сейф, достал кобуру с пистолетом и начал нервно прилаживать ее на себя. — Костя, хочешь, я поеду с тобой? — спросила я, соображая, во сколько же я попаду домой. Мигулько благодарно посмотрел на меня. — Поехали. А то я за себя не ручаюсь. Нет, что-то здесь не так, что-то не так, — бормотал он, закрывая дверь кабинета, быстрым шагом идя по коридору и прыгая по лестнице через ступеньку. Я с трудом успевала за ним и даже, торопясь, больно подвернула ногу. Дожидаясь, пока пройдет острая боль в лодыжке, я подумала, что Костик зря переживал по поводу возбуждения дела об убийстве Климановой; убитая актриса — это еще цветочки по сравнению с опером-убийцей. До нужного отделения мы домчались за пять минут, поскольку Костик в сердцах не церемонился, полностью игнорировал светофоры и встречные машины и за всю дорогу ни разу не притормозил. Выскочив из машины перед отделением, он так хлопнул дверцей, что у меня зазвенело в ушах. Я все время отставала от него на пару шагов. В дежурной части отдела милиции соседнего района пожилой капитан за пультом тихо переругивался с главком. В углу два молоденьких милиционера деловито связывали пьяного, который вяло сопротивлялся, при этом ни он, ни милиционеры не издавали ни звука, даже не ругались. Пахло обычным воскресным вечером в милиции — дешевым табаком, сапогами, перегаром. Костик подлетел к пульту, сунул под нос капитану свое удостоверение и прорычал: — Мигулько, начальник убойного! Где задержанный?! Говоря, он пожирал взглядом лежащее на пульте красненькое удостоверение ГУВД Санкт-Петербурга и области, с оборванной металлической цепочкой, которой оно крепится к одежде, — наверняка буровский документ! Дежурный внимательно рассмотрел фотографию на удостоверении Мигулько и неторопливо поднялся из-за пульта. — Пойдемте, — сказал он. — А барышня кто? — Следователь наш, — нетерпеливо отмахнулся Костя. Я поняла, что надо предъявляться, и вытащила из сумочки свой документ. Дежурный внимательно рассмотрел и его, кивнул и жестом предложил следовать за ним. Вслед за капитаном мы поднялись на второй этаж, к двери, запертой на цифровой замок. Дежурный набрал код, открыл дверь и пропустил нас вперед, в маленький коридорчик, где располагались кабинеты уголовного розыска. Все двери, кроме одной, были закрыты, а из открытого кабинета доносилось невнятное мычание. Костик, отпихнув нашего сопровождающего, рванул туда так, что аж ветер пронесся по коридору. Дежурный остался невозмутим. — Я в главк пока не сообщал, — тихо поделился он со мной, — сейчас начальник ваш посмотрит на своего орла, и решим, что делать. Труп мы охраняем, следователя я тоже еще не вызывал. Заглянув в кабинет, я увидела молодого оперативника, сидящего за столом над какими-то бумажками. Из-за стола он не встал и с интересом смотрел на Костика, который, ворвавшись в кабинет, пробежал к короткому топчанчику возле окна. На топчанчике как-то боком валялся мужчина, руки его были сцеплены сзади наручниками. Его лицо было отвернуто к стене, но даже мне от двери было видно, что оно все в крови, волосы на голове тоже слиплись от крови. Мужчина то ли храпел, то ли хрипел, распространяя вокруг себя чудовищный запах перегара. Костик некоторое время неподвижно стоял над телом, потом повернулся к оперативнику. — Что произошло? — спросил он резко. Оперативник сложил свои бумажки в стопочку и аккуратно подровнял, не торопясь с ответом. — Гриша, это начальник их убойного, — подал голос из коридора дежурный. — Понятно, — сказал опер. Он встал из-за стола и, подойдя к Мигулько, протянул ему руку. — Алексахнн. Вашего бойца взял патрульный наряд. Увидели мужика, выходящего из парадной, весь был в крови — лицо, руки. Подошли к нему, а он еле на ногах держится. Только мычит. Ребята проверили документы, у него ксива вашего оперативника. Заглянули в парадную, а там труп. — Что за труп? — быстро спросил Костик. — Мужчина, молодой, похоже — черепно-мозговая. Личность пока не установили, документов у него нету. Что делать будем, брат? Костик не ответил. Он напряженно вглядывался и распростертое на топчанчике тело, потом нагнулся и резко перевернул мужчину на себя. Несколько секунд он смотрел на залитое кровью лицо, после чего оглянулся на дверь и встретился со мной глазами. — Маша, подойди-ка. — негромко сказал он. Я подбежала к Костику, наклонилась и тоже заглянула в лицо задержанного. Потом выпрямилась и. повернувшись к Мигулько, отрицательно покачала головой. — Я, конечно, мало общалась с Буровым, но с пятницы он не мог так измениться, — тихо сказала я Косте. Костя развернулся на каблуках к оперативнику и к дежурному, которые молча наблюдали за нами. — Мужики, у вас как с глазами? — с тихим бешенством спросил он. — Вы фотографию на удостоверении видели? Опер с дежурным переглянулись. — А ты сам-то ее видел? — вопросом на вопрос ответил дежурный. — Фотка там с гулькин нос, а у этого рожа вся в крови, не разберешь. Что, не тот? — Не тот, — бросил Мигулько уже на ходу. — Где труп? Дежурный поспешил за ним. Оперативник рванулся было следом, но капитан осадил его, показав глазами на задержанного. — Ты этого постереги, — сказал он оперу, — а я гостей провожу. Чувствовалось, что дежурный испытывает одновременно и смущение, и облегчение. Ну да, облажались, а с кем не бывает, зато славно, что задержанный за убийство оказался не опером. А вот мы с Костиком помрачнели: буровское удостоверение в кармане окровавленного пьяного мужика, выходящего из парадной, могло означать только одно — там, в парадной, лежит с размозженной головой труп Бурова. — Костя, а как, кстати, Бурова зовут? — спросила я Мигулько, еле успевая перепрыгивать через ступеньки. — А то знаю только фамилию... — Алексей Васильевич, — через плечо бросил Костик. — Звали... — Ты думаешь? — робко спросила я. Мигулько остановился так неожиданно, что я налетела на него. Обернувшись ко мне, он горько сказал: