Мистер Дрейтон не нашелся с ответом. Несмотря на свою некоторую грубость и подчас даже жестокость, он очень любил свою жену. Годами он лелеял мечту привезти ее назад в Англию богатой дамой и внести в ее жизнь комфорт, какого, по его мнению, она заслуживала. Но супруга умерла год назад, незадолго до отъезда, и вспоминать о ней ему до сих пор было очень больно. — Что ж, она была права, — сказал он. — Когда мы познакомились, она была для меня недосягаема — как луна и звезды. Дочь рыцаря, которую семья планировала выдать за кого-то более родовитого — баронета или даже виконта. Когда мы встретились, у меня уже было свое небольшое, но процветающее дело. Но для ее родных я был всего лишь торговцем. Поэтому, когда мы вместе сбежали и поженились, семья от нее отвернулась, однако нам до этого не было дела. Мы были счастливы. Но мне этого показалось недостаточно. Я хотел стать успешным, богатым. И тогда мы перебрались в Америку — я был абсолютно уверен, что там я смогу сделать большие деньги и никто не станет интересоваться моей родословной. Что ж, я добился своего, и теперь они вынуждены со мной считаться. И я хочу, чтобы ты вышла замуж за человека из той среды, в которой выросла твоя мать. Это твое законное право, и я убежден, именно этого она и хотела! Лексия предпочла промолчать, поскольку уверенности отца не разделяла. Ее мать хотела бы, чтобы дочь вышла замуж по любви. Покончив с завтраком, она убежала наверх, чтобы надеть на себя то, что папенька называл «подобающим для леди одеянием», а она сама — «тюремными оковами». Лексия прекрасно понимала, что, не соглашаясь с отцом, ступает на зыбкую почву. Мистер Дрейтон всегда и все решал единовластно, и как бы дочь его ни любила, она знала: переубедить его не получится. Вопрос о замужестве повлечет еще немало боев, и Лексия рассчитывала их выиграть. Она была дочкой богача, поэтому с недоверием воспринимала мужские знаки внимания. К тому же у нее были собственные представления о том, какого именно спутника она себе желает. «Я не выйду за первого встречного только затем, чтобы порадовать папочку, — заверила она себя. — Даже если это будет какой-нибудь король! Я хочу мужа, который будет любить меня, а не деньги моего отца!» Девушка подбежала к туалетному столику и достала из верхнего ящичка крошечную фотографию, запечатлевшую нежные черты молодой женщины, удивительно похожей на саму Лексию. Это была фотография ее матери. — Ты поняла бы меня, мамочка, правда же? — прошептала Лексия. — И если бы ты до сих пор была с нами, ты бы и его убедила понять… Со вздохом она прижала фотографию к груди и проговорила едва слышно: — Что же мне теперь делать? Глава 2 Письмо пришло с утренней почтой. Получив его, мистер Дрейтон широко улыбнулся. — От лорда Уимбортона! — воскликнул он. — Наконец-то! — Ты хочешь сказать, он в конце концов заметил нас на краешке своей блистательной орбиты? — иронично отозвалась Лексия. — Как мило с его стороны! — Мне не нравится твой тон, Лексия, — возмутился отец. — Меня злит, что ты так радуешься, получив от него какую-то писульку! Кто он вообще такой? Чем он лучше тебя? — Он — маркиз, — ответил мистер Дрейтон таким тоном, словно одно это слово объясняло все. — Допустим. Но чем он лучше тебя? — Ты не понимаешь! Он — маркиз! — Обедневший? — Полагаю, без гроша за душой. — В таком случае он не только не лучше тебя. Он — хуже, потому что ты не просиживал… — Лексия! — …штаны, дожидаясь, пока деньги свалятся с неба! Ты занялся делом и добился своего, поэтому я и говорю: ты намного лучше, чем он! — Спасибо, дорогая! Мне приятно, что ты так меня ценишь, но прошу: выбирай выражения! Особенно в присутствии лорда Уимбортона. — Ведь в противном случае он на мне не женится, ты это хочешь сказать? — ничуть не смутилась девушка. — Пожалуйста, передай мне тост. — Маркизу нужны деньги, а я даю за тобой такое приданое, что он женится вне зависимости от того, что ты говоришь и как. Это был опрометчивый ход, и Лексия не замедлила этим воспользоваться: — Тогда я буду говорить все, что придет мне в голову. Раз нет никакой разницы… — Ты не станешь говорить все, что придет в голову! — рассердился отец. — Ты будешь разговаривать, как подобает английской леди. — То есть лгать? — Если понадобится — да. Святые небеса, девочка, чему тебя учили твои воспитатели? — Может быть, мы с маркизом вообще никогда не встретимся… — Вы встретитесь уже завтра. Он пригласил нас к себе. И мистер Дрейтон стал читать вслух: «Для меня будет большим удовольствием познакомиться с вами и поприветствовать вас на землях Беркшира и в своем доме, где я буду иметь честь представить вам наших общих соседей, которые также с нетерпением ждут возможности быть вам представленными». — Он хочет собрать всех своих рафинированных друзей, дабы посмотреть, той ли вилкой мы разделываем рыбу! — с отвращением произнесла Лексия. — Ты поедешь со мной на этот прием и будешь вести себя достойно! И наденешь все самое лучшее, — распорядился мистер Дрейтон тоном, не допускающим возражений. — Хорошо, папа. — И будешь выглядеть как настоящая леди. — Хорошо, папа. — В платье! — Хорошо, папа. Лексия убежала прежде, чем разговор примет новый, возможно, еще менее приятный поворот. В своей комнате она стояла у занавешенного кружевом окна до тех пор, пока отец не уехал из дома. — Слава богу! — воскликнула она. — Теперь можно прогуляться! — Приготовить новое бархатное платье для верховой езды? — спросила Энни, ее горничная. — К черту бархат! Я поеду в штанах! Энни воскликнула в ужасе: — Но ваш папенька… — Разъярится, если узнает? Поэтому-то я и ждала, пока он уедет. Ну же, помоги мне переодеться! Расстроенная горничная молча принялась за дело: возражать хозяйке, когда та в таком настроении, было бесполезно. — И передай конюхам, что я поеду на Скайларке, — добавила Лексия. — Седло мужское. Энни послушно передала распоряжения, молясь про себя, чтобы не попасться на глаза хозяину, если он узнает об этой очередной выходке мисс Лексии. А та между тем надела штаны для верховой езды, ботинки и твидовый жакет — скорее удобный, чем модный. Свои длинные волосы она уложила на макушке и заколола булавками, а поверх нахлобучила кепку. В таком наряде, при хрупкой и высокой фигуре, издалека Лексию можно было принять за мальчишку, и это ей нравилось. «Как было бы славно, если бы я родилась мальчиком! Жить было бы намного проще, — вздохнула она. — И веселее!» В конюшне ее ожидал оседланный Скайларк. Пофыркивая от нетерпения, конь гарцевал так, что двое грумов с трудом его удерживали. — Лучше бы взяли другого, мисс, — взмолился главный конюх. — Конь с норовом! — Вот и прекрасно! — жизнерадостно отвечала Лексия, взлетая в седло. — Таких я и люблю. Хоукинза, который направился было к своей лошади, девушка остановила словами: — Ты остаешься дома! В этот раз я еду одна.