Часть 19 из 33 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вечером следующего дня пришел пешком. Маркизу застал в том же месте на теплотрассе. Попытался поймать – она в щель забилась. Просидел я там, уговаривая беглянку, до темноты и ушел домой.
На следующий вечер – та же картина. Только я не стал беглянку звать и уговаривать – молча сел в тенечке, прислонился спиной к дереву и стал грустить: в тишине да молитве часы проводить. Ясно-понятно, что Маркиза обиделась на меня из-за этих чертовых уколов. Здесь на свободе она будет рожать и выкармливать котят сколько душе её угодно. Но как же наши отношения, привязанности, ласки, заботы – неужели всё, что было, под хвост?
От таких дум совсем распечалился. Наверное, старость подошла: как-никак пятый десяток приканчиваю – скоро на заслуженный отдых будет пора. Впрочем, это кто как себя понимает. Про иных говорят – седина в бороду, бес в ребро. А я уж столько дров поналомал в жизни-то своей баламутной, столько всего повидал, что пора душе роздых дать…
За думами этими задремал. И, чувствуя, что засыпаю, попытался выдернуть из памяти ромашковую поляну с маленькой девочкой в беленьком платьишке… Очнулся из дремы от чьего-то прикосновения. То Маркиза ко мне ласкалась. Я взял её на руки и отнес домой.
Однажды среди ночи кот Василий громко вскричал человеческим голосом – меня разбудил и напугал. Когда сообразил, кто я и где, свет включил – он стоял у входной двери, всем своим видом требуя её открыть.
- Приспичило же тебя, старый пройдоха, в неурочный час - проворчал я и, в чем спал, в том и вышел на лестничную площадку, а потом спустился вниз, чтобы открыть подъездную дверь.
Василий дорожку перешел, остановился и оглянувшись, посмотрел на меня. Этот взгляд я запомнил на всю оставшуюся жизнь – он прощался со мной. Коты и кошки никогда не умирают дома – об этом я ещё в детстве слышал. Почувствовав смертный час, они уходят в потайное место, чтобы их хладное тело никто не увидел. И тем самым они оставляют надежду любящим их хозяевам – ушел, скоро вернусь… ни сегодня, так завтра.
Но увы, ни в тот, ни в последующие дни Василий так и не вернулся ко мне. Я спрашивал бригадира – не появился кот и на Бугре. Тогда окончательно убедился, что мой трехшерстный голубоглазый «Айболит» ушел от меня в Долину Вечной Охоты. Впрочем, годы его подошли… А прощальный взгляд остался в памяти моей навсегда.
После бани, взяв бутылочку, устроил по коту тризну. Маркиза сидела у меня на коленях и мурлыкала, утешая. Остались мы с ней вдвоем.
В начале весны я попал в аварию – сам разбился, машину прикончил. Об этом уже рассказывал в повести «Детектор лжи». Оклемавшись, устроился на работу в фирму «Стройцентр», исполнительным директором которой был мой сын Виктор. Несколько бригад возводили объекты на стройке века местного разлива «ЮГРЭС-2», а я был у них кладовщиком – инструмент выдавал. Утром уезжал на рабочем автобусе, вечером приезжал…
Однажды ребятня дворовая встретила меня криками:
- Вашу кошку задавил мотоцикл.
- Где она?
- Сначала вон там лежала, а теперь нет. Либо собаки её унесли, либо сама уползла.
Оглушенный новостью и согбенный горем пошел на поиски своей любимицы. Все окрестности обшарил – нигде никаких следов. Ушел домой.
Перед закатом мальчишка ко мне постучался:
- Ваша кошка сейчас во дворе.
Спустился во двор. Увидел Маркизу. Она шла прихрамывая и приволакивая конечности за стальным частоколом Центра Занятости. На груди в районе ключицы (не знаю – есть ли у кошек ключицы) зияла рана – но уже не кровоточила. Я позвал её, но Маркиза, не обращая на меня внимания, все хромала и хромала, приволакивая ногу.
Через частокол не перебраться. Я проковылял (последствие автомобильной аварии) вдоль периметра, вошел в калитку, но Маркизу не застал на прежнем месте и нигде не нашел. Она появилась на второй день на том же месте – за оградой. Я позвал её:
- Маркиза, иди ко мне, моя красавица.
И она доверилась мне в руки. Я отнес её домой. Так и стали мы с нею жить – два инвалида убогоходячие. Утром я выносил её на руках к ограде Центра Занятости – в его кустах она была в безопасности – а вечером забирал. Потом обстоятельства вынудили нас переехать.
Это был неплохой микрорайон, построенный ЧРУ в советские годы – несколько двух и трехэтажных домов стояли кучкой, укутавшись зеленью. Практически в каждом из них был лаз в подвал – просто рай для кошек. Никогда я не видел здесь дерущихся котов, никогда не слышал по ночам их безумных воплей. И хозяйки по вечерам, вынося мусор, выкладывали на большой противень остатки пищи. Со всей округи сбегались четвероногие обитатели подкормиться. Я же говорю – кошачий рай…
В первый же вечер после переезда на новое место возле мусорных баков увидел странного кота – большой, лохматый и с удивительно знакомой черточкой под глазом. Неужели…? Кот испугался, хотел убежать. А я позвал его:
- Пушок… Пушок.
Он остановился и стал отчаянно мяукать. Кот боялся меня и очень хотел подойти – наверное, память ему подсказала что-то. Сколько было тогда котенку? – месяц, наверное, или чуть больше.
- Пушок… Пушок… - я присел на корточки и, вытянув руку, манил его к себе.
Наконец, кот, пересилив все страхи, подошел. Я принес его домой. В ванной помыл – чему он, конечно, противился. Но куда деваться – жизнь в подвалах оставила немало следов на его махровом одеянии.
Не ведаю, признали ли он в Маркизе маму, а она в нем сына, но жили они дружно. Частенько видел идиллию – она лежала, вытянувшись, на боку, а он осторожно вылизывал ей коросту на месте прежней раны, так и не обросшей шерстью.
Пушок – очень нежный и внимательный кот. Утром, уходя на работу, я выносил Маркизу в кусты перед домом, а Пушок следовал за нами. Он был здоровым и крепким котом – думаю, свою маму он никому бы не дал в обиду. Вечером они вдвоем встречали меня на том же месте.
Так и жили…
Вдруг однажды Маркиза приносит четырех котят – один, правда, мертворожденный. Я и не знал, что она в положении – думал, от малоподвижности растолстела. А оно вон что…
Пушок заботился о своих братиках почти как отец. Да неужто?
К тому времени, когда котята немного подросли, я опять работу поменял – служил охранником в санатории. Уезжая на сутки, выносил к лазу в подвал Маркизу и трех котят (Пушок следом бежал). Когда приезжал – все были целы и невредимы. Голодной себя не чувствовала даже Маркиза – может, Пушок ей еду добывал. Уезжал к сыну на три дня, и они две ночи без меня прожили, а ведь была зима. Впрочем, и был теплый подвал.
Но однажды Маркиза пропала. Я приехал с работы, а поджидающих всего четверо – Пушок и три котенка. Впустил их в квартиру и отправился на поиски мамы-кошки. Три дня блукал вокруг домов, по окрестности – бесполезно. Маркиза пропала навсегда. Какова её судьба – мне не ведомо.
Котята росли, и я не хотел их раздавать. Летом видел, как из подвалов к противню, приходили кошки вместе с котятами. А одна женщина рассказала – тоже ставила своей любимице противозачаточные уколы; а она взяла да и убежала; теперь мызгается по подвалам и котят регулярно на свет производит; домой не зазовешь, не загонишь… Но ведь не зря говорят – от добра добра не ищут. Значит, на воле кошке лучше.
Вот и решил – пусть живут и растут котята, там видно будет.
Но однажды их увидела владелица квартиры.
- Ой, вы котят раздаете?
Я плечами пожал.
- Я себе заберу, маме дам и соседка тоже искала.
Сунула всех троих в сумку и уехала. Мне оставалось только надеяться, что все сказанное ею – правда.
Пушок, оставшись один, заскучал и весь изгулялся – то на три дня пропадет, а то и неделю носа не кажет. Когда я в Хомутинино переезжал, его не было дома. Может, это судьба, подумал тогда. Здесь ему рай – а там?
Каждый раз бывая в Увелке, пытаю сердце своё – а не наведать ли мне Пушка? Сосискою угостить, пообщаться… Останавливают мысли – а потом что? как расставаться? Забрать его из кошачьего рая, где он выжил выброшенным котенком, и куда привезти? – нет у меня здесь таких условий.
Нет уж, отринем все сантименты и расстанемся по-английски…
Глава 7 "Букет созвучий"
И сказал мудрец: «Все высшие ценности жизни начинаются с умения думать». А мудрость, по-моему, начинается с понимания, что следует задавать вопросы себе, и самому искать на них ответы. В последнее время я, призвав на помощь даже те участки мозга, которые прежде использовал весьма редко, больше думаю, чем поступаю, хотя и продолжаю бомбить автобусные остановки – работа более, чем суетная, хотя и стараюсь ездить «шепотом». И что вы думаете мне открылось в результате моих размышлений? Необъяснимые необъяснимости… Как в Библии сказано: «И нет ничего тайного, что не стало бы явным».
Прежде всего припомнил свои грехи. Их накопилось за более чем полувековую жизнь воз и маленькая тележка. Очень тщательно их обдумал, взвесил всю тяжесть, посмотрел на проступки свои со многих точек зрения. Снова спросил себя – как мог такое совершить? в своём ли уме был или мною Дьявол тогда управлял?
Нет, не даром кем-то сказано: «Можно жить, тратя годы, можно их приобретать». Наверное, пришло время, когда становится понятным, что пора кончать со всем гадким, что ещё осталось в моей жизни, иначе сам плохо кончу, если не исправлюсь и не стану на путь праведный. Сильных людей (к числу коих себя причисляю) жизнь балует редко: ведь не даром живу один – чтобы посмотреть на мир со стороны, попытаться понять его и уяснить себе, почему с годами, по мере старения духа и слабения тела, он кажется все более мерзким. Анализирую события и ищу истину, которая, если иметь терпение, иногда приходит сама.
И после этих ухищрений всеми своими пятью примитивными чувствами пришел к выводу, что мое второе я, время от времени появляющееся в сознании, ведущее со мною диалоги в сомнительных вопросах и зачастую спорящее по любому поводу, есть ни что иное, как моя душа (она же и совесть). Да-да – та самая, о которой говорится в библии, что бессмертна. Та самая, которой гореть в Аду за все мои былые прегрешения. Как тут не впасть в отчаяние!
Одно утешает: большинство великих умов всех времен – атеисты. Значит, в Аду не бывает скучно. Так почему бы не погрешить, потому как – однова живем? В общем, так оно выходит, что желание согрешить – заветную и пугающую черту где-то переступить – не такая уж музейная редкость в любом наугад взятом человеческом организме. Причем делу этому, как и любви, буквально все возрасты покорны, с самого сопливого начиная. Ну, а я-то чем отличаюсь?
Чтобы прекратить наконец бесконечный спор в самом себе, принял душу второй своей половиной и назвал Марией – ведь душа женскогорода. Можете считать меня с ума сошедшим, но так получилось. При этом оставался некрещеным и считал Иисуса Христа выдуманным героем библейской литературы.
Тем не менее, обнаружил, что с большим удовольствием делаю то, о чем меня просят другие, принимая это посланием Извне. Делаю за так, ну или пол-така, когда вопрос касается расчета. Свои же желания практически все посчитал греховными, продиктованными похотью и тщеславием. И стараюсь не думать о будущем – дай бог ума понять то, что есть, а не то, что будет…
Я не очень мудрено изъясняюсь? Вы меня понимаете?
Ну, переварите пока, а я вот о чем поведу рассказ…
Как-то летом в конце дня шел пешком к себе домой. Небеса уже окрасились в цвета предзакатные. Птицы, за день уставшие, лениво перепархивали с ветки на ветку редких деревьев высаженных вдоль дороги, листву которых мягко теребил утомленный бриз Займища (или того, что от него осталось). Воздух был чист и густ ароматами – бодрил, пьяня. Вы не поверите – несказанное, острейшее, непроницаемое для ума удовольствие доставляло уже одно простое вдыхание этого эфирного бальзама. Весь букет запахов приносил ветер с запада, и, заметьте, не требуя за доставку гроши. И ничто на свете не могло остановить его благотворительных порывов…
Настроение было отличное. Просто горел желанием пережить какое-нибудь приключение. Шел быстрым, бодрым шагом, чувствуя себя почти счастливым. Приятная ходьба ничуть не утомляла. Я чувствовал уверенность и в том, что не вызываю сопротивления у дороги – она охотно шла вместе со мной. Взялся себе думать – не спроста всё это: что-то должно таки случиться…
И тут навстречу мне идет Галина Федоровна Деенкова – моя добрая приятельница по прежним библиотечным делам. Нет, в библиотеке я не работал… вернее… ну, как это правильно-то сказать? – не числился в штате, не получал зарплату, но появлялся довольно часто в читальном зале. До возникновения у меня компьютера я рассылал свои рукописи по издательствам и редакциям, адреса которых искал в книгах и журналах периодики. А Галина Федоровна мне в этом дружески помогала. Потом появился интернет, и мы стали встречаться от случая к случаю где-нибудь на улице – вот как сейчас…
Я улыбнулся ей приветливо.
- Здравствуйте, любезная Галина Федоровна! Какой сегодня день чудесный – просто лебединая песня лета: небо, солнце и вы навстречу! Давненько не виделись.
Миловидная женщина тоже одарила меня улыбкой:
- А я с вами будто и не расставалась. Частенько почитываю ваши вещи. Вы стали публиковаться на литературных сайтах в интернете…
- Подумал, что критика не помешает.
- А дружеское участие? – на лице её в это время светилась материнская мудрость Мадонны.
- Ну, не все же ругают – бывает, что похвалят.
- Я говорю о живом общении. Возможно, вы не в курсе, что у нас при библиотеке создано творческое содружество писателей и поэтов Увельского района, который назвали «Букетом созвучий». Мы периодически встречаемся, общаемся, обсуждаем понравившиеся вещи, делимся творческими планами… Бывает очень даже интересно. Вы приходите к нам в следующее воскресенье – как раз состоится очередная встреча.
Уточнив время, пообещал быть: ведь все просьбы ко мне – это послания Извне.