— Зоя? — переспрашиваю, словно надеясь услышать отрицательный ответ. — Она самая, а чего удивляться-то? Вот теперь я точно ничего не понимаю. Что она забыла рядом с Ромой в такой час? И почему он сам не смог подойти к телефону? Сглатываю, понимая, что сейчас не время задаваться вопросами. Оглядываюсь на дверь, и тихо прошу: — Зой, позови Рому. Мне необходимо срочно с ним поговорить. Но вместо этого подруга фыркает, и я представляю, как она закатывает свои зелёные глаза к потолку, явно не намереваясь исполнять мою просьбу. — Я же сказала, что сейчас он немного занят и ответить не может. Что непонятного-то, а? — Зой, это вопрос жизни и смерти. Пожа… — Нет, Аль. Нет. — с вызовом повышает голос подруга, заставляя меня замолчать. — Рома подарил мне незабываемую ночь, и теперь он спит. Я не собираюсь из-за очередного твоего каприза его будить. И вообще больше не звони сюда. Забудь этот номер раз и навсегда. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу окна, чувствуя, как подкашиваются ноги. Что она говорит? Они с Ромой друг друга на дух не переваривали, так о какой ночи идет речь? — Я ничего не понимаю, — произношу мысли вслух. — Тут нечего понимать. — все также напористо отвечает Зоя. — Я всю жизнь любила Рому, а из-за тебя он не обращал на меня никакого внимания. Теперь, когда я добилась своего и он стал моим, не позволю, слышишь меня, не позволю снова его отнять. Поэтому, если ещё хоть раз позвонишь, пожалеешь об этом, подруга, я тебе обещаю. После этих слов Зоя нажимает на кнопку отбой, не дав мне возможности ответить. Отчаяние окончательно берет надо мной верх. И я, не помня себя от безысходности, падаю на колени, сгибаюсь пополам и, заглушая крик сжатыми губами, начинаю, не жалея рук, бить кулаками по полу, чувствуя, как все внутри сжимается от нестерпимой боли. Сейчас мне наплевать, что Алексей может услышать и прийти. Наплевать на его издевательства. Потому что даже они не сравняться с тем, что творится в душе. Если бы не мысли (такие спасительные мысли) о доченьке, я бы наложила на себя руки. Но я не могу. Не имею на это право. Даже с затуманенным от боли рассудком, понимаю, что это не выход. После всего того ужаса, который мне пришлось пережить за последний год, было бы слишком просто уйти из жизни. Оглядываясь назад, понимаю, что выстояла. Не сломалась. И осталась жива. А это может означать только одно: я стала сильной. Теперь остаётся взять себя в руки и включить мозги, чтобы выйти из сложной ситуации победителем. Дрожа всем телом, встаю с пола и ложусь в постель, укрываясь одеялом с головой. Я решительно настроена бороться до конца. За жизнь. За будущее, которое обязательно будет светлым. Я избавлю нас с Авророй от грязи её отца. Смою его отпечатки с наших тел и душ. И найду способ наказать его за боль, которую он нам причинил. Сегодня я похороню в душе последние отголоски любви к нему, свою чёртову наивность и жертвенность, чтобы завтра они не помешали мне начать действовать. Пусть продолжает бить, унижать, насиловать. Этот чертов ублюдок не понимает, что своими действиями делает меня только сильнее и выносливее. Раз смогла пройти через такое, то смогу найти способ узнать его слабые места, чтобы раз и навсегда уничтожить. С этими мыслями я и уснула. А ночью мне снился Рома, который сегодня предал меня так же, как я предала его год назад. Винила ли я его в этом? Конечно, нет. Не имела права. Но видя во сне рядом с ним весело улыбающуюся Зою, даже сквозь затуманенное сном сознание, чувствовала неприятный укол ревности. И хотелось, безумно хотелось подойти к ним и треснуть подруге по голове за то, что её предательство оправдать было невозможно. Глава 18 Утром муж явился в комнату, как ни в чем не бывало. Лёг поперёк кровати и положил голову на мою грудь. Закрыв глаза, постаралась сдержать отвращение и обиду, чтобы снова его не разозлить. Заправив мои растрепанные волосы за уши, он коснулся лица. Провёл пальцем вдоль скулы. Кожа неприятно засаднила. Стало ясно, что в этом месте после вчерашних ударов о стену, выступил синяк. — Прости, малыш, — сказал Алексей, а мне до боли в костях захотелось оттолкнуть его и убежать. — Ты снова меня расстроила. Снова ослушалась. Зачем ты каждый раз так поступаешь? Сдерживая из последних сил свой гнев, сглотнула, перевела дыхание и спокойно ответила: — Прости. Больше такого не повторится. Этой ночью так и не получилось уснуть. Зато у меня было время подумать. Не смыкая глаз, я искала выход из сложившейся ситуации. И уже под утро ко мне пришла мысль, которая с одной стороны испугала, а с другой… Дала надежду на то, что я смогу справится с Алексеем. Победить. Главным теперь было изображать из себя послушную жену, чтобы муж, увидев мою покорность, смог расслабиться. А когда это случится, я приступлю к осуществлению своего плана и первым делом выкраду ключ, из-за которого несколько месяцев назад все и началось. Мне необходимо было пробраться в кабинет, чтобы взять оттуда то, что, как мне казалось, сможет помочь утихомирить Алексея и вернуть дочь. Потом мы уйдём. И больше никогда на свете не вернёмся в этот проклятый дом, который стал адским кошмаром, причинившим так много боли. — Не играй с огнём, сладкая. И у нас все будет хорошо. После этих слов Алексей ушёл. А я целый день пролежала в постели, продолжая прокручивать в голове ход своих действий. Было страшно. Безумно страшно, что не смогу. В какой-то момент сдамся. И вместо того, чтобы отомстить, дам мужу очередной повод для наказания. Но, не смотря на все сомнения, я поклялась себе, что не отступлю. Не сойду с выбранного пути, потому что теперь у меня было ради чего бороться и ради кого жить. Также я вспомнила Рому. Вернее те ощущения, которые испытала, находясь рядом с ним. Трепет и волнение. Казалось, я совсем забыла, что это такое. Моя душа закрылась на большой амбарный замок. Сердце вовсе умерло. Но наша встреча помогла им встрепенуться. Почувствовав его тепло под подушечками дрожащих пальцев, я вспомнила, как дышать полной грудью, наслаждаясь каждым глотком, словно последним. Вспомнила то время, когда была по-настоящему счастливой. А потом на меня обрушились воспоминания ночного разговора. И первоначальное томление сменилось болью и разочарованием. Я не могла понять, как за двенадцать лет дружбы с Зоей, не заметила её любви к Роме. Неужели была настолько слепа? Или это она так искусно скрывала свои настоящие чувства, пряча их за неприязнью и высокомерием? А Рома? В искренности его чувств к подруге не сомневалась ни на секунду. Она никогда ему не нравилась. Так как могло получиться, что этой ночью они оказались вдвоём в одной постели? Этот вопрос не давал покоя весь день. Разумом понимала, что должна была радоваться их перемирию и даже внезапно вспыхнувшим чувствам, но сердце не желало этого принимать. Оно настойчиво умоляло перезвонить другу, чтобы на этот раз услышать правду из его уст. Вот только я не могла ему поддаться и накликать на себя новую беду. Как бы там ни было: он сделал свой выбор. И я не имела права лезть в их отношения и все ломать. Сегодня я поняла, что за одну ночь потеряла двух самых близких друзей, дружба с которыми когда-то приносила радость и удовольствие. В течение недели, как могла старалась изображать из себя правильную жену. Перестала звонить Наташе. Встречала мужа в гостиной, как было прежде, с улыбкой на разбитых губах. Была приветливой, тихой, немногословной. Позволяла брать себя, полностью абстрагируясь от внешнего мира, и возвращалась к реальности только тогда, когда Алексей сползал на постель и, тяжело дыша, засыпал, поворачиваясь ко мне спиной. За это время неоднократно могла воспользоваться моментом и украсть чертов ключ. Но я не спешила. Ещё с прошлого раза усвоив урок, что спешка ни к чему хорошему не приводит, я ждала, когда судьба смилуется надо мной и даст понять, что уже пора. И этот момент настал. Ровно через неделю муж принёс радостную весть, которая могла стать единственным возможным шансом на спасение. — Мы куда-то уезжаем, — скрывая волнение, спросила я, следя за тем, как муж складывает в дорожную сумку вещи. — Нет. Ты остаешься дома. — ответил супруг, даже не удосужившись на меня посмотреть. — А я лечу в столицу по рабочим делам. — Как надолго? — вложив в голос как можно больше печали, поинтересовалась я, в тайне надеясь, что самолет, на борту которого полетит муж, взорвётся вместе с ним. — Два-три дня. Не дольше. — Я буду скучать, — говорю вслух, молясь, чтобы слова звучали, как можно искренней. — Уж, постарайся, малыш. И будь хорошей девочкой. Муж подходит вплотную. Берётся двумя руками за ворот шелкового халата и разводит руки в стороны. Пуговицы со звоном падают на пол. И Алексей с довольной ухмылкой, смотрит на мою обнажённую грудь. — Подари мужу незабываемую ночь. Становись на колени. Я понимаю, к чему он клонит. Чувствую предательский позыв к рвоте. Но держу себя в руках. Я не могу испортить этот момент. Должна выложиться на все сто процентов, чтобы после минета муж не захотел продолжения и лёг спать. Послушно опускаюсь на пол. Спускаю штаны до колен. И обхватываю губами набухший член. Сначала двигаюсь медленно, давая себе возможность привыкнуть к солоноватому вкусу горячей плоти, смешанному с резким запахом мужского геля. Но муж явно не настроен на нежность. Обхватывая мою голову руками, он начинает вколачиваться в меня резкими движениями, отчего на глаза наворачиваются слёзы, а к горлу подступает тошнотворный ком. "Я переживу. Справлюсь. Вытерплю." — мысленно повторяю я, считая секунды до своего освобождения. — Р-р-р, — рычит муж, извергаясь в мой рот. Кто бы знал, скольких усилий стоило сдержаться, чтобы не вырвать все назад. — Это было потрясающе. — хвалит меня муж, стирая с моих губ остатки своей спермы. — Теперь пошли спать. Заснул он быстро. Но я все равно выждала ещё час, прежде чем осторожно встала с постели и, взяв сумку, вышла за дверь, чтобы звоном ключей не потревожить его крепкий сон. Глава 19 Муж уехал рано утром. Я притворилась спящей. Не хотелось участвовать в церемонии прощания. Потому что поцелуи, объятия и слова, адресованные ему, больше не приносили того счастья, которое дарили ещё год назад. Открыла глаза только после того, как за ним захлопнулась дверь. И с облегчением вздохнула. Кто бы знал, какой с души свалился камень. Почувствовала маленькую толику свободы. Защипало в глазах от осознания того, что мне выпал такой шанс. Я понимала, что не должна терять ни минуты. Муж мог в любую минуту заметить пропажу ключа и тогда наш побег с Авророй станет невозможным. И навряд ли я вообще когда-нибудь увижу дочь. Бросила взгляд на часы. Полшестого утра. Слишком рано для того, чтобы идти в мастерскую по изготовлению дубликатов ключей, но нормально, чтобы встать и заблаговременно приготовиться. Поэтому не теряя времени, поднялась с постели и побежала в ванную, принять утренний душ. Особенно хотелось вымыть рот и почистить зубы, чтобы смыть солоноватый привкус вчерашнего минета, от которого до сих пор в горле стоял ком. Приведя себя в порядок, выбрала самое неприметное платье, чтобы не вызвать лишнего внимания к своей персоне. Не смотря на то, что в городе кроме Наташи никого не знала, меня знали многие. Потому что моим мужем был Алексей Громов, владелец самых прибыльных супермаркетов по всей России. Жёлтые газетенки искали любую возможность встретиться со мной, но это им мало удавалось. Не смотря на известность своего имени, Алексей не любил публичности. Поэтому прятал меня от папарацци. За этот год я только раз появилась на обложке местной газеты, где подпись под моим фото гласила: "Алексей Громов скоро станет отцом". Помню, как долго Леша отчитывал меня за то, что попалась им на глаза. Повторения не хотелось. Именно поэтому я должна была стать незаметной, чтобы слиться с толпой. Ещё раз, пересчитав накопленные деньги, помолилась, чтобы их хватило на срочный заказ, и только потом вышла из дома, сказав охране, что скоро вернусь. Мастерскую нашла быстро. Но, как выяснилось, она начинала работать с десяти утра. Поэтому, чтобы убить время и не попасться на глаза журналисту, решила исполнить одно из своих желаний: постричься. Хотелось перемен не только в жизни, но и во внешнем облике. Поэтому не долго думая, нашла парикмахерскую и озвучила своё желание: — Стрижка. И как можно короче. — Девушка, это, конечно, не моё дело, но вы уверены, что готовы так кардинально изменить свою внешность? — Да, уверена. Время пришло. Не дрогнувшим голосом ответила я, всматриваясь в своё отражение. Белокурая девочка-парикмахер поджала пухлые карамельные губки, как бы оценивая меня со стороны, и спустя полминуты кивнула: — Хорошо. Тогда приступим. Я закрыла глаза. Не хотелось видеть, как локоны беззащитно будут падать вниз. Я не помнила себя в возрасте трёх-четырёх лет, когда они были до плеч. Мне казалось, что я родилась с длинными волосами, которые на протяжении двадцати лет были моими верными спутниками. И сегодня была готова с ними распрощаться. Вот только смотреть на это не было сил, поэтому решила полностью довериться профессиональным рукам молоденькой девочки, которая без лишнего сожаления стала их остригать. — Готово. — спустя какое-то время сказала она и улыбнулась. Я перевела дыхание и снова посмотрела на своё отражение. Мой взгляд впился в немного испуганные глаза, которые за счёт короткой стрижки стали казаться больше. — Честно, поначалу сомневалась, что вам подойдет стрижка томбой, но теперь вижу, как сильно ошибалась. Она изумительно подчеркивает ваши точеные черты лица и тонкую шею. Теперь никто не скажет, что мальчишеские стрижки — это не сексуально. — заключила миловидная блондинка, довольно наблюдая за мной со стороны. — Вам очень идёт. Я продолжала разглядывать девушку в зеркале, которая просто не могла быть мной. Совершенно разные. От прежней меня ничего не осталось. Разве что испуг на дне тёмных зрачков. Но его я собиралась искоренить. Как и остальные чувства, которые были способны вернуть меня к прежней жизни. — Спасибо. — поблагодарила я довольную своей работой девушку и, расплатившись, вышла на улицу. Посмотрела на часы. Половина десятого. Ещё полчаса. Как раз для того, чтобы снова дойти до мастерской. — Здравствуйте. — поприветствовал меня мужчина грузинской внешности, когда я вошла в небольшое здание. — Чем могу помочь? Я достала из сумки ключ и быстро рассказала, зачем пришла. Мастер за отдельную плату согласился взяться за срочный заказ, пообещав до вечера все сделать. Поблагодарив его, отправилась в парк. И, чтобы никто не смог нарушить моего уединения, нашла самый отдаленный тихий уголок, где просидела до трёх часов вечера, размышляя о том, как смогла докатиться до такой жизни. За это время позвонила домой и в очередной раз солгала папе, что у меня все хорошо. Пообещала на следующей неделе приехать к ним в гости, чтобы познакомить с внучкой. Папа, конечно, обрадовался, но все-таки отчитал за то, что изо дня в день кормлю их с мамой "завтраками", не выполняя свои обещания. Вот только это было лучше, чем, если бы они узнали правду, которая причинила бы им много боли.