– Замолчите, Антуанетта! – пронзительно завопил Людовик XVI. – Я вам приказываю замолчать… – И вот такие женщины смеют обсуждать чужую добродетель! – с яростью продолжала королева. – Вот уж действительно: прекрасный пример! Разве очевидность не бросается вам в глаза? Ворона меня ненавидит, она хотела бы управлять Францией, водя вас за нос… А поскольку я ей мешаю, она пойдет на что угодно, лишь бы избавиться от меня… Это она прозвала меня Австриячкой, это она настраивает людей против меня. А что делаете вы? Позволяете оскорблять меня, не только не защищаете, хуже того: выступаете против меня… О, вы меня не любите… Я самая несчастная из женщин… Она внезапно рухнула на канапе и разрыдалась. Смущенный Людовик XVI секунду смотрел на нее. Он видел только растрепавшиеся волосы, которые от рыданий дрожали, колебались, точно застигнутый бурей корабль, который вот-вот уйдет под воду. Ему было тяжело смотреть на такое сильное горе. У этого грубоватого с виду человека было доброе сердце. Он неуклюже подошел к молодой женщине и положил руку ей на плечо. – Это… успокойтесь, Антуанетта… я… я не хотел вас… огорчать… Он немного заикался, его голос стал глухим. Мария-Антуанетта продолжала шмыгать носом и вытирать глаза. – Злюка! – бросила она. – Вы только и думаете о том, как бы заставить меня страдать… Вы довольны только, когда унижаете меня, и для вас хороши все поводы, чтобы осыпать меня упреками, преследовать меня… – Я? Прижимая руки к груди, словно призывая весь мир в свидетели чистоты своей души, он что-то бормотал, не зная, как снять с себя обвинения. Молодая женщина, наблюдавшая за ним через складки платка, увидела, как у него на глазах выступили крупные слезы. Момент был удачным для возобновления наступления. – Луи, – устало сказала она, – вы причиняете мне много горя, но я на вас не сержусь. Вас настроили против вашей жены. Садитесь рядом со мной… Послушайте, не нужно больше верить ничему из того, что вам будет рассказывать Аделаида… Конечно, в тот день я могла улыбаться на траурные реверансы, но я вовсе не насмехалась над придворными дамами. Хотя некоторые из них выглядели весьма забавно в своих маленьких черных чепчиках с ракушками и бабочками!.. Это маленькая чертовка де Клермон-Тоннэр, которая сидела на полу, позади нас, скрытая нашими фижмами, смешила нас… Вот видите, Луи, какой злой язык у вашей тетки. Поверьте мне, если так продолжится, эта женщина разрушит наш брак. – Этого не бойтесь, Антуанетта, – сказал Людовик XVI. – Когда я в следующий раз увижу ее, то серьезно с ней поговорю. – И будете правы. Кстати, нехорошо, что ваши тетушки по-прежнему с нами; они все еще считают вас маленьким мальчиком. Однако вы достаточно взрослый мальчик, чтобы самому руководить собой. Дайте Аделаиде и ее сестрам какое-нибудь владение, ренты, не важно что, но, ради бога, пусть они оставят нас в покое. – Я об этом подумаю… Как раз есть замок Бельвю. Он им прекрасно подошел бы. – Пусть будет Бельвю! Ваша идея великолепна, мой дорогой Луи. И раз уж вы занялись наведением порядка, не могли бы вы также решить и судьбу герцога д’Эгийона и выслать его в какую-нибудь глухую провинцию? – С этим придется повременить еще немного, но его черед настанет, Антуанетта, обещаю вам… А пока Мопу и Терре будет настоятельно предложено подать в отставку. И могу объявить вам еще одну приятную новость: принц де Роган отозван, на днях он должен покинуть пост посла в Вене. Мария-Антуанетта вздрогнула от радости. – Моя мать будет очень довольна. Наконец-то она избавится от человека, устраивавшего в Вене всевозможные скандалы. Он погряз в долгах, его преследуют кредиторы… Надеюсь, вы не примете его, когда он явится в Версаль? – Если это доставит вам удовольствие, я откажу ему в аудиенции. – Благодарю вас, что же касается меня, я не скажу ему ни слова! Ах, Луи, я вас не узнаю… Вы вдруг стали таким милым, вы так близко ко мне. – Она еще больше придвинулась к мужу, взяла его за руки и произнесла тоном маленькой девочки: – А вы не хотите ничего больше сделать для господина де Шуазёля? Людовик XVI встряхнулся, словно сбрасывая чары, которым начал поддаваться. В его глазах появился огонек досады. – Не напоминайте мне больше об этом человеке. Это интриган, безумец… – Не впадайте в гнев, мой друг. Возможно, однажды вы признаете, что советы герцога могли бы быть вам полезны, и тогда… – Антуанетта, не вмешивайтесь в дела государства, прошу вас. Конечно, мы должны подавать хороший пример, но каждый со своей стороны. Я правлю, а вы держите двор. Я составил список порядочных людей моего королевства, которыми хочу себя окружить. В первую очередь я хочу ввести экономию в свой собственный дом… – Экономию? – переспросила встревоженная королева. – Успокойтесь, речь идет о сокращении двух экипажей для охоты на оленя и вепря… А раз уж мы затронули эту тему, я очень прошу вас проявить умеренность в ваших тратах на туалеты. – Вы считаете, мой друг, что я трачу слишком много? – Хм! – хмыкнул он. – Ваша Бертен начинает вам стоить слишком дорого… А есть еще Трианон… – Но ведь должна же я обставить этот дом. Он слишком уж мещанский для королевы. – Ну что ж, расширим сады. – Вы муж, который имеет ответы на всё… Но ведь кто угодно сможет войти в парк, я не буду там у себя… – Прикажите возвести забор, Антуанетта, и наймите консьержа. Отдайте распоряжение, его выполнят. Молодая женщина бросилась супругу на шею. – Вот видите, как хорошо мы поладили? Только что вы пришли сюда в ярости, а сейчас улыбаетесь… Она легко поглаживала ладонью его щеки и уши. От прикосновений ее нежной теплой руки лицо короля расслаблялось и светлело. Мария-Антуанетта позвонила. – Теперь, – сказала она, – вы, надеюсь, уже не откажетесь выпить токайского. Королева отдала распоряжение, и первая горничная принесла бутылку и бокалы. – Оставьте, я сама налью его величеству. Она наполнила бокал и подала королю. – Попробуйте, его мне недавно прислала моя мать. Глаза Людовика XVI смягчились, он прищелкнул языком. – Если вино императрицы такое же доброе, как она, я угощусь на славу… Она, по крайней мере, любит свой народ… Ваше здоровье, Антуанетта! Молодая женщина с видимым удовольствием смотрела, как муж пьет. – Господи! – прошептала она. – Какая выходка! Глава III. Нежная дружба В этот декабрьский день Мария-Антуанетта ждала в своей спальне принцессу де Ламбаль, которую велела позвать к себе. Она скучала. Было холодно; землю покрывал снег, большой парк Версаля покрылся льдом. Фонтаны, в которых на зиму отключили воду, обращали к набухшему снеговыми тучами небу бледные застывшие лица своих статуй. Мария-Антуанетта оставила рукоделие, в котором рассеянно добавила несколько узелков, и нетерпеливо прошлась от амарантового комода до широкой королевской постели, поставленной на возвышение и окруженной балюстрадой из позолоченного дерева. В камине, между подставками с львиными лапами и коронованными головами сатиров, горел огонь, едва согревавший большую комнату, обтянутую гобеленами. Вошла госпожа де Ламбаль, закутанная в накидку из куницы и горностая. Королева бросилась ей навстречу. – Ну наконец-то, Тереза! – воскликнула она. Она усадила принцессу рядом с собой на синее канапе, украшенное гирляндами и медальонами. – Эта погода нагоняет на меня тоску, – сказала она. Тонкое лицо госпожи де Ламбаль стало озабоченным. Молодая женщина подняла на королеву красивые взволнованные глаза. – Мадам, – сказала она, взяв ее за руку, – что случилось, что вас так взволновало? – Я только что получила две дурные новости. Госпожа де Коссе покидает меня: здоровье сына вынуждает ее отказаться от должности. А еще мне сообщают, что графиня д’Артуа беременна… – Эта пигалица? Непостижимо! Мария-Антуанетта вздохнула: – Ее муж не терял времени даром. Они женаты всего лишь год… Но что меня беспокоит сильнее всего – это то, что их ребенок, если это будет мальчик, станет наследником престола. – Не надо так отчаиваться, Антуанетта. Вы тоже можете скоро подарить Франции дофина. Королева горько усмехнулась: – С таким-то мужем, как мой? Ему бы пойти в монахи. Когда мы возвращались из Компьеня, я почувствовала недомогание, и меня стошнило в карете. Тут же на всех углах стали кричать, что я беременна. Но я знала, что со мной. Увы, причиной этой болезни стали пирожные, а не мой муж. И Мерси еще хочет, чтобы я не отходила от него ни на шаг! Представьте себе это удовольствие, Тереза! У этого Мерси странные идеи, он хотел бы, чтобы у меня был брак на испанский манер, когда жена сопровождает мужа даже на стульчак. Упоминание данного предмета развеселило принцессу. – Возможно, в этом недоставало бы величия, – заметила она. – Но я позвала вас, моя милая, не затем, чтобы плакаться о своей судьбе, – продолжала королева. – Мне необходимо посоветоваться с вами о важных вещах… – Надеюсь, не о политике? – насторожилась госпожа де Ламбаль. – Успокойтесь, речь пойдет о развлечениях этой зимы. Траур закончился, и мне не терпится наверстать потерянное время. Кампан, мой кабинет-секретарь, обладает гениальной способностью организовывать праздники, мы можем на него полностью положиться, он все достанет. Главное – предлагать ему идеи. – Мне это нравится больше, Антуанетта. Но каковы ваши планы? – Я рассчитываю, что будет три спектакля в неделю, два французских и один итальянский. Для оперы, например, нам придется ездить в Париж, но это будет лишь еще одна прогулка. – А балы?