Безенваль лицемерно подлил масла в огонь: – Ах, мадам, сейчас не времена господина де Шуазёля! Сейчас для вашего протеже не сделать и такую малость! От неприятных воспоминаний щеки молодой женщины стали пурпурными. – А я больше чем когда бы то ни было полна решимости не терпеть этого. Ах! Они смеют задевать одного из моих друзей? В таком случае я иду к королю; он отдаст виновных мне на милость… Тюрго, Верженн и прочие узнают, во что им обойдется дурная шутка, которую они решили со мной сыграть… Ждите меня здесь, я скоро вернусь. Она вышла с пылающими от гнева ушами. Оставшись одни, госпожа де Полиньяк, Водрёй и Безенваль переглянулись. – Отлично сыграно! – произнес граф. Фаворитка потянулась и подмигнула любовнику. – Это было не трудно, – сказала она. – Все равно, – заявил Безенваль, потирая руки, – не хотел бы я оказаться на месте короля… Мария-Антуанетта решительным шагом пересекла прихожую и вошла в «Бычий глаз». Всех встретившихся на пути она спрашивала: «Где король? Вы видели короля?» Никто не знал, где находится его величество. Продолжая путь, молодая женщина заглянула в спальню монарха и в зал Совета. На пороге апартаментов она наткнулась на Тьерри, первого камердинера Людовика XVI. – Мадам, – сказал Тьерри, – его величество в кузнице с Гаменом, своим наставником в слесарном деле. Королева отправилась туда; она поднялась на верхний этаж, прошла через географический кабинет, оттуда в слесарную мастерскую. Гнев добавлял ей сил. Она пересекла библиотеку и поднялась по лестнице на чердак. Наконец она увидела перед собой длинную темную комнату, в которой горел горн, рядом с верстаками, заваленными разного рода инструментами. Гамен длинными щипцами держал в огне железный брусок, а Людовик XVI раздувал меха. Мастерскую заполнял едкий желтый дым. – Сильнее! Сир, прибавьте! – крикнул Гамен. – Вы сегодня очень нерадивый подмастерье. Мария-Антуанетта кашлянула. Король обернулся и от удивления, что видит здесь свою жену, отпустил меха. – Как, это вы, Антуанетта? Решив, что ее привело любопытство, желание посмотреть, как он работает, он пошел ей навстречу с самым любезным видом, на какой только был способен. – Венера! – воскликнул он. – Добро пожаловать в кузницу Вулкана. Молодая женщина усмехнулась и ледяным ответом охладила этот неуместный восторг с мифологическими мотивами: – Прекрасное сравнение. Но вы не забыли, месье, что Вулкан выковывал не только молнии Юпитера, но и собственные рога? С побелевшими губами, с искаженным от отвращения лицом она рассматривала потное лицо, черные руки и запачканную одежду мужа. – Не прикасайтесь ко мне! – крикнула она, пятясь. – Господи, какой же вы грязный! Да, прекрасный у вас вид для короля! Он хохотнул: – Надо же мне себя чем-то занять… Погодите, пока вы здесь, я покажу вам мою последнюю работу… Гамен прекрасный наставник, я у него многому научился. Посмотрите на эти шпингалеты. Это я их выковал. Дарю их вам, можете поставить их на окна вашей спальни. – Металлическая рухлядь! Мне необходимо с вами поговорить, и немедленно. – Здесь? Даже не думайте. Вы не можете немного подождать, пока я закончу? – Невозможно! Спускайтесь, я не могу терять время. – Но, Антуанетта… – Поторопитесь, месье! Она разговаривала так властно, что он подчинился. Бросил огорченный взгляд на наковальню и сказал: – Гамен, приберитесь здесь. Мы вернемся к этой работе в другой раз. Королева пальцем указала ему на выход: – Идите! Я следую за вами… Но сначала причешитесь и вымойте руки, а потом приходите в вашу спальню. Я буду ждать вас там. Когда, более или менее отмывшись, он пришел в спальню, Мария-Антуанетта встала перед ним и с угрожающим спокойствием сказала: – Что я узнала? Господин де Гин уволен в отставку и вы отзываете его из Лондона? Это верно? Смущенный, он старался избегать взгляда, который она вперила в него. – Я не мог поступить иначе. Поймите, Антуанетта, после его дела в парламенте Гин больше не имел в Лондоне нужного, необходимого уважения… Он нажил себе врагов… Вы следите за моими словами?.. Мне пришлось, к моему огромному сожалению… Он запинался и заикался. Мария-Антуанетта пожала плечами: – Прекрасный предлог! И кому пришла в голову эта идея? Вам? – Мне?.. Нет… то есть… – Об этом я догадываюсь, но кому? Ну, отвечайте! Потупив голову, он стоял, замкнувшись в смущенном молчании. И вдруг голос молодой женщины просвистел над ним, словно хлыст: – Тогда я скажу: это ваши министры, ваши мерзкие министры. Тюрго, Верженн, Мальзерб. Они меня ненавидят. Верженн из-за своей жены, бесчестящей своим поведением двор, потаскухи, которую он подобрал то ли в Константинополе, то ли черт знает где. Мальзерб – потому что хочет быть хозяином в вашем доме, а я ему в этом мешаю. И разумеется, когда появляется возможность мне досадить, вы непременно его поддерживаете. А особенно Тюрго, ваш Тюрго, который водит вас за нос. Честное слово, можно подумать, что это он король Франции! А я приехала из Австрии затем, чтобы сын купеческого старшины навязывал мне свои правила? Даже не надейтесь! Людовик XVI наконец осмелился поднять голову: – Не говорите дурного о Тюрго, Антуанетта. Это аккуратный и порядочный человек, превосходный министр финансов… Королева разразилась агрессивным смехом: – Ах, вы только посмотрите! Белая ворона! Вам надо будет набить его соломой, чтобы подольше сохранить. Злость, хоть и с опозданием, начала разогревать тяжелую кровь монарха. – Замолчите! Вы не понимаете, что говорите. Не думайте, что я буду колебаться в выборе между вами и хорошим министром финансов. Ваша Бертен со своими финтифлюшками стоит мне дороже целой армии… В прошлом году я вам дал больше ста тысяч экю на украшения, а теперь вам вдруг понадобилось еще четыреста тысяч на покупку серег! А все ваши капризы! А Трианон! Знаете, во что мне обходится ваш Трианон?! Мария-Антуанетта отступила, чувствуя свою слабость на этой позиции, но тут же начала атаку с другой стороны: – Только послушайте его! Он защищает своих министров, а не жену! Вам все равно, что меня вываливают в грязи, оскорбляют, унижают при дворе и в городе! Графиня д’Артуа снова беременна, а вы, вы чем занимаетесь? Охотитесь, строгаете, куете! Господи! И не способны заклепать орудие! Он не отвечал, пристыженный и насупившийся. Она интуитивно почувствовала, что он ее боится. Это ощущение придало ей дерзости, и она принялась развивать преимущество: – Ах, если бы моя мать знала, за какого жалкого человека она меня выдала! Он неспособен ни править, ни сделать мне детей! Лучше уж открыто признайтесь: правит Тюрго. Он все время стоит на моем пути. В прошлом году я хотела сделать управляющим почтовым ведомством шевалье де Монморанси; и кто же этому воспротивился? Тюрго! Когда умер военный министр, господин де Мюи, я предложила вам господина де Кастри; кто добился назначения на его место Сен-Жермена? Тюрго! Все время он! Он сует свой нос повсюду. Он даже устроил мне трудности из-за лужаек Трианона… – Не слишком ли дорого: пятьдесят тысяч ливров на ваши газоны? – Не ваше дело! Я у себя дома и буду делать то, что захочу. До сих пор я ничего не говорила; но вот он, вместе со своим сообщником Верженном, посмел тронуть одного из моих друзей, нанести ему публичное оскорбление. Этого я не потерплю. – Но чего, в конце концов, вы хотите? – спросил выведенный из себя король. – И вы еще спрашиваете? Я хочу, чтобы вы оставили Гина в должности посла. – Но это невозможно… его преемник уже назначен. – Могу я узнать имя этого счастливчика? – Господин де Ноай. – Естественно, здесь одни только Роганы и Ноайи. Тогда нет! Чтобы Гин вернулся ко двору, а уж я сумею устроить ему прием, которого он достоин. А пока вы должны ему компенсацию… Вы напишете ему письмо, в котором выразите удовлетворение его службой вам и объявите, что жалуете его титулом герцога… – Вы с ума сошли? – Именно герцога… И это еще не все. Я рассчитываю на полную уборку. Мне необходима отставка Верженна, Мальзерба, Тюрго и еще письмо, которым вы отправите вашего любимого министра финансов за решетку… В Бастилию! – Антуанетта, – простонал король, – не требуйте от меня так много… Тюрго верный слуга, возможно, только он и я здесь любим народ. Королева двинулась на мужа: – Народ? Какое он имеет значение?! А я ваша жена. И потом, хватит, довольно спорить. Я хочу, я требую, чтобы вы отправили Тюрго в отставку, иначе я нанесу ему оскорбление при всем дворе… Вы меня плохо знаете! Она была бледна и дрожала от гнева. Король чувствовал свое бессилие противостоять этой ярости. Он капитулировал: – Хорошо, вы получите удовлетворение… Поскольку Тюрго и остальные вам так неприятны, я отправлю их в отставку… но дайте мне время придумать приличный предлог… – Вы мне обещаете?