– Настоящая жертва – это когда ты отказываешься от того, чего тебе очень хочется или что тебе очень нравится, да? – Совершенно верно. – И делаешь это совершенно добровольно, потому что очень любишь другого человека и хочешь, чтобы он был счастлив? – Совершенно верно. – Делаешь без огорчения, даже радуясь, и не расстраиваешься, если тебя потом за это не похвалят? – Да, моя душа, в этом и состоит истинное самопожертвование; похоже, ты уловила суть, и рискну предположить, что в жизни тебе представится много случаев поступить таким образом. Надеюсь, жертвы будут не слишком тяжелыми. – Я думаю, что будут… – начала было Роза, но тут же осеклась. – Давай-ка первую ты принесешь прямо сейчас: ступай спать, а то завтра моя девочка разболеется – и потом тетушки скажут, что ходить в походы ей вредно. – Да, спокойной ночи! – И, послав собеседнику воздушный поцелуй, маленький призрак растаял, оставив дядю Алека бродить по берегу и думать о тех никому неведомых, жертвах, которые превратили его в того, кем он стал. Глава десятая Самопожертвование Чарли сказал правду: «забав» на следующий день на острове устроили предостаточно, и Роза принимала участие во всех, – казалось, она хочет сполна насладиться каждой минутой. Завтрак прошел очень весело, за ним последовала успешная рыбалка, после этого все преобразились в омаров – даже тетя Джесси облачилась в красную фланель. В воде дядя Алек умел делать решительно все, а мальчики изо всех сил пытались сравняться с ним в силе и ловкости, поэтому плескались и ныряли до бесконечности – каждому хотелось отличиться. Роза заплыла довольно далеко, дядя потом помог ей добраться обратно. Тетя Джесси мирно плескалась на отмели, а Джейми шлепал с ней рядом – этакий китенок с матерью; что до мальчиков постарше, они буйствовали вовсю, ну прямо стая обезумевших фламинго, и вели себя как участники знаменитого приема у королевы из «Алисы в Стране чудес». Выманить их из воды удалось, лишь посулив чаудера; приготовление этого проверенного временем блюда требовало согласованных усилий нескольких великих умов, поэтому «водоплавающие» выбрались на берег и принялись за дело. Само собой разумеется, что чаудер оказался лучшим на свете за всю историю, и если бы этот самый свет узнал, в каких количествах мальчики его истребили, он сильно бы удивился. После такой тяжелой работы решили устроить сиесту, кто-то прикорнул в палатке, кто-то снаружи – у мальчиков был вид воинов, павших на землю там, где их застиг сон. Старшие как раз решили немножко подремать, когда младшие проснулись – освеженные и готовые к новым подвигам. Одно слово – и все помчались к пещере, а там обнаружили луки и стрелы, боевые дубинки, старинные мечи и всевозможные интереснейшие вещи. Розу усадили на смотровую скалу вместе с Джейми, который вызвался ей все «растолковывать», и она издалека наблюдала за круговоротом захватывающих сцен, которые ее одаренные родственники разыгрывали с колоссальным энтузиазмом и большой исторической точностью. Туземцы с острова Оаху с крайним свирепством убили капитана Кука[15]; капитан Кидд в самый темный ночной час спрятал несметные сокровища в котелке для чаудера и застрелил двух злодеев, которые знали о местонахождении клада. Синдбад ступил на берег и поучаствовал во множестве приключений, а песок густо усыпали остатки потерпевших крушение кораблей. Роза решила для себя, что в жизни еще не видела столь волнующих спектаклей; а когда представление закончилось выступлением балета с острова Фиджи – своими дикарскими воплями танцоры распугали всех чаек, – у нее не осталось слов, чтобы выразить свой восторг. Еще одно купание на закате, еще один веселый вечер на скалах, откуда дети смотрели, как пароходы с зажженными огнями направляются к морю, а прогулочные катера заходят в порт, – и второй походный день завершился; все разошлись спать рано, чтобы утром быть готовыми к празднеству. – Арчи, я правильно услышала, что дядя попросил тебя утром сходить на лодке домой, привезти молока и всякого разного? – Да, а что? – А можно мне с тобой? Мне нужно устроить одну важную вещь: ты же знаешь, что я уезжала второпях, – сказала Роза доверительным шепотом, делая вид, что просто желает кузену спокойной ночи. – Да запросто – думаю, и Чарли возражать не станет. – Спасибо; поддержи меня, пожалуйста, когда утром я буду просить разрешения, и не говори до тех пор никому, кроме Чарли. Дай слово, – сказала Роза, и, проникнувшись ее настойчивостью, Арчи встал в картинную позу и театрально вскричал: – Клянусь светом луны! – Тихо. Хорошо, ступай. – И Роза отошла, явно очень довольная. – Странная она все-таки девчушка, правда, Принц? – Я бы сказал, очень славная девчушка. Я ее полюбил. Этот обмен репликами достиг чуткого слуха Розы, которая шла к своей палатке, и она с достоинством произнесла сквозь сон: – Ишь ты, «девчушка»! Их послушай, я совсем ребенок. Ладно, после завтрашних событий они будут относиться ко мне с бóльшим уважением. Арчи действительно поддержал утром Розину просьбу, и ей охотно дали разрешение, тем более что гребцы должны были сразу же вернуться на остров. Они отправились в путь, и Роза со странной задумчивостью помахала островитянам рукой, ибо нацелилась на героическое деяние и собиралась совершенно новым, особо трогательным образом продемонстрировать, что такое самопожертвование. Пока мальчики ходили за молоком, Роза подбежала к Фиби, велела той бросить мытье посуды, надеть шляпу и отвезти дяде Алеку записку – в записке разъяснялась суть всех этих загадочных действий. Фиби повиновалась, Роза проводила ее до лодки и объяснила мальчикам, что сама она пока возвращаться не готова, но хочет попросить их потом приехать за ней, когда она вывесит на балконе белый флаг. – А чего не сейчас? Что за дела, мисс? Дядя будет недоволен, – стал было возражать совершенно ошарашенный Чарли. – Сделай, как я сказала; дядя все поймет и объяснит. Слушайся меня, как вон Фиби, и не задавай никаких вопросов. У меня тоже есть свои секреты, как и у других. – И Роза зашагала прочь с величаво-независимым видом, что произвело на ее друзей сильнейшее впечатление. – Наверняка они с дядей что-то задумали, так что мы вмешиваться не станем. Согласна, Фиби? Ну, Принц, отчаливай. И они двинулись в путь к острову, где их встретили с большим удивлением. Вот что значилось в записке, которую привезла Фиби: Дорогой дядя, я сегодня поработаю вместо Фиби, чтобы она тоже могла повеселиться. Ты, пожалуйста, ее не слушай, пусть остается, а мальчикам скажи, чтобы развлекали ее изо всех сил, ради меня. Не думай, что мне это легко: очень не хочется пропустить самый лучший день, но я чувствую себя большой эгоисткой, ведь у меня столько удовольствий, а у Фиби ни одного, вот я и решила принести эту небольшую жертву. Пожалуйста, не препятствуй и не смейся: я совсем не жду никаких похвал, мне самой хотелось так поступить. Я вас всех очень люблю, Роза. – Ах, какое же у нашей девочки доброе сердечко! Как ты думаешь, Джесси, стоит привезти ее сюда – или пусть поступает по-своему? – спросил доктор Алек, когда стихли крики изумления и восхищения. – Не вмешивайся, позволь ей принести эту небольшую жертву. Она это делает от всей души, и, если мы хотим по достоинству оценить ее усилия, мы должны доставить Фиби как можно больше удовольствий. А уж Фиби, видит бог, их заслужила. И миссис Джесси жестом велела мальчикам больше не ныть, а придумать, как порадовать гостью Розы. Фиби с трудом удержали: она хотела немедленно вернуться домой, а потом заявила, что без мисс Розы ей все это будет совсем не в радость. – Да не выдержит она там целый день! Наверняка вернется еще до полудня – ставлю все, что угодно! – сказал Чарли, и прочие дружно склонились к тому же мнению; проще смириться с утратой своей королевы, если утрата обещает стать недолговечной. Но проходил час за часом, а сигнал с балкона не подавали, хотя Фиби постоянно поглядывала туда с надеждой. Не прошло мимо лодки, которая доставила бы беглянку обратно, хотя не одна пара глаз следила, не появятся ли где золотистые кудри под круглой шляпкой; настал час заката, но вместо Розы он принес им только яркое зарево в западной части неба. – Честно говоря, не думал, что она на такое способна. Мне-то показалось, это голая сентиментальность, а она говорила всерьез, да и теперь стоит на том, чтобы принести настоящую жертву. Какая молодец! Я возмещу ей это стократ и теперь очень стыжусь своих мыслей, что она могла так поступить просто из позерства, – покаянно произнес дядя Алек, напрягая в сумерках глаза: ему показалось, что он заметил в саду маленькую фигурку девочки, которая накануне ночью сидела на бочонке и говорила о том, что ей с такой душевной щедростью предстояло совершить. – Ну, фейерверк она все равно увидит, если только не сообразит спрятаться в каком-нибудь темном чулане, – заявил Арчи, которого сильно раздосадовала проявленная Розой неблагодарность. – Наш-то увидит прекрасно, а вот большой, на холме, нет; правда, может, папа и вовсе про него забыл, – добавил Стив, прервав ученую лекцию про античные праздники, которую только что начал им читать Мак. – Что по мне, так увидеть ее мне будет милее, чем самый лучший на свете фейерверк, – заявила Фиби, которая подумывала о бегстве на одной из лодок – если выгорит. – Сделаем, что можем; и если она сумеет отказаться от изумительного приглашения, которое мы ей отправим, она настоящая героиня, – добавил дядя Алек, втайне надеясь, что не сумеет. Роза же провела день в немудреных делах: помогала Дебби, обслуживала бабушку Миру и героически сопротивлялась попыткам бабушки Изобилии отправить ее обратно на счастливый остров. Утром ей было непросто повернуться спиной к радостному миру снаружи – там развевались флаги, гремели пушки, взрывались петарды и все готовились к празднику – и встать к тазу мыть чашки под воркотню Дебби и сетования бабушек. Непросто было сознавать, что день проходит, знать, что на другом берегу каждый час его наполнен радостью, что стоит ей сказать слово – и она окажется там, где ей очень хочется оказаться. Но тяжелее всего ей пришлось вечером, когда бабушка Мира заснула, тетя Биби уселась читать журнал в гостиной, Дебби устроилась на крыльце смотреть фейерверк, а маленькой служанке только и оставалось, что коротать время в одиночестве на своем балкончике и следить, как над островом, холмом и городом взмывают яркие ракеты, как гремят оркестры и лодки с веселыми пассажирами снуют туда-сюда в неровном свете. Не скроем, что слеза-другая затуманили голубые глаза, а в один момент, когда остров озарила особенно яркая вспышка и Розе показалось, что она разглядела палатки, кудрявая головка склонилась на балюстраду и недремлющая настурция услышала тихий шепот: – Надеюсь, там хоть кто-то по мне скучает! Однако слезы быстро высохли, и Роза стала наблюдать, как остров и холм перекликаются залпами, как это назвал Джейми, «хлопушков, ракетов и петардов»; она улыбнулась, подумав, как нелегко мальчикам поддерживать такую интенсивность огня, – и тут вдруг появился дядя Мак и торопливо произнес: – Давай-ка, дитя мое, надевай свою накидку, пелеринку, или как там она называется, – и бежим. Я приехал за Фиби, но тетя сказала, что ее нет, так что ты будешь вместо нее. У меня в лодке Фун, поехали с нами смотреть мой фейерверк. Мы его специально для тебя придумали, так что не пропусти, иначе я очень расстроюсь. – Но, дядя… – начала было Роза, считавшая, что не должна получить ни капельки удовольствия, – может, лучше… – Знаю, милочка, знаю; тетя мне все рассказала. Но мне ты сейчас нужнее, чем всем остальным, так что требую, чтобы ты поехала, – отрезал дядя Мак, который явно очень спешил, но при этом проявлял необычайную доброту. Роза последовала за ним, а в лодке ее ждал маленький китаец со смешным фонариком в руках, и она едва не умерла от смеха, слушая, как он пытается выразить свои эмоции на ломаном английском. Когда они вышли в бухту, городские часы как раз пробили девять, фейерверк на острове, похоже, закончился – в ответ на последнюю римскую свечу, запущенную из Женовейника, никакого залпа не последовало. – Наши, похоже, всё, но в городе фейерверк продолжается – и какой же он красивый! – восхитилась Роза, расправляя свою мантилью и наблюдая с задумчивым интересом. – Надеюсь, ребята мои там ничего не напутали, – пробормотал дядя Мак, а потом удовлетворенно усмехнулся, потому что небо озарила вспышка. – Ан нет, вот и начало! Гляди, Рози, – посмотрим, как тебе это понравится; заказано специально в твою честь! Роза глядела во все глаза, вспышка же превратилась в золотую вазу, потом над вазой распустились зеленые листья, а после этого в темноте расцвел яркий алый цветок. – Это роза, дядя? – спросила девочка, сжав руки от восторга; дивный цветок трудно было не узнать. – Ну разумеется! Гляди дальше – узнаешь ли ты остальные, – ответил дядя Мак, посмеиваясь: он явно наслаждался зрелищем, совсем как мальчишка. Под вазой появился венок, в первый момент показалось, что это какие-то лиловые метлы, но Роза быстро сообразила, что они означают, встала во весь рост, держась за дядино плечо, и восторженно воскликнула: – Это чертополох[16], дядя! Шотландский чертополох! И цветков там ровно семь – как и мальчиков! Ах, какая красота! – И она так расхохоталась, что плюхнулась на дно лодки, да там и оставалась, пока зарево в небе не погасло.