– Никогда, если не хочешь, чтобы я закурил. – Значит, не буду. – Ладно, договорились. Он думать не думал, что она сдержит слово, и страшно удивился, когда она быстрым движением вынула из ушей свои любимые сережки и протянула ему, проговорив так, что его смуглые щеки залились краской, столько мягкости и доброжелательности было в ее тоне: – Двоюродные братья мне важнее сережек, так что я даю слово и обязательно его сдержу. – Принц, как тебе не стыдно! Да пусть она носит свои дурацкие безделушки, не торгуйся ты, ведь знаешь, что она права! – воскликнул Арчи, выныривая из-под газетного спуда одним возмущенным прыжком. Но Роза уже бесповоротно решила доказать тетушке Джесси, что может использовать свое влияние на кузенов во благо, и твердо произнесла: – Сделка справедливая, и я не отступлюсь, мне важно, чтобы вы сознавали серьезность моих намерений. Вот, держите, и прикрепите по одной к цепочкам своих часов, на память. А я уж точно сдержу слово, потому что скоро не смогу носить сережки, даже если захочу. И с этими словами Роза протянула кузенам по сережке, а мальчики, видя ее неколебимость, молча повиновались. После того как они закрепили ее дары на цепочках, Роза протянула обоим руку, и они пылко ее пожали, одновременно и довольные, и пристыженные тем, какую роль сыграли в этом соглашении. Тут вошли доктор Алек и миссис Джесси. – Что тут такое? Воскресные пляски на троих? – воскликнул дядя Алек, с изумлением уставившись на трио. – Нет, сэр, мы учреждаем Антитабачную лигу. Присоединитесь? – спросил Чарли. Роза подбежала к тетушке, а Арчи спрятал обе сигары за поленом в камине. Старшие порадовались, когда им объяснили, что к чему, Розу искренне поблагодарили, после чего она почувствовала себя так, будто сослужила великую службу родной стране – ведь из мальчика, выросшего без вредных привычек, обязательно получится достойный гражданин. – Хорошо бы Роза заключила сделку еще и с Уиллом и Джорди: мне кажется, для маленьких мальчиков эти книжки так же вредны, как сигары для больших, – заметила миссис Джесси, присаживаясь на диван между двумя читателями, которые воспитанно поджали ноги, освобождая ей место. – А мне казалось, эти книжки сейчас в большой моде, – откликнулся дядя Алек, устраиваясь вместе с Розой в просторном кресле. – Так и курение в моде, но вреда от них немало. Убеждена, что эти популярные романы пишутся с наилучшими побуждениями, вот только результат противоположный, потому что девиз у героев такой: «Ловчи – и станешь богатым», а по-хорошему должно бы быть: «Будь честным – и станешь счастливым». И это не поспешное суждение, Алек, я сама прочитала их с десяток: там много такого, что мальчикам покажется привлекательным, но много и вредоносного, причем то же самое я слышала и от других родителей. – Ну зачем ты, мама! Они обалдеть какие прекрасные! Умереть не встать! – воскликнул Уилл. – Книжки – блеск, и я не вижу в них никакого вреда, – присоединился к нему Джорди. – Пример вреда вы только что продемонстрировали, я имею в виду сленг, – тут же ответила их мама. – Ну а куда без этого? Вот радость-то была бы читать, если бы герои говорили, как все! – возмутился Уилл. – Чистильщик сапог грамматике не учился, а газетчик иногда употребляет плохие слова, иначе будет не по правде, – пояснил Джорди; оба мальчика, похоже, готовы были стоять горой за своих любимцев. – Но мои сыновья не газетчики и не чистильщики сапог, и я не хочу слышать от них «обалдеть» и «умереть не встать». Более того, я не вижу никакой пользы в том, чтобы писать книги про таких людей – по крайней мере, в подобном ключе. Вряд ли эти книжки сделают уличных мальчишек воспитаннее, даже если они их и прочитают, а что до мальчиков более высокого положения, им такое чтение тоже не на пользу: им не обязательно знать во всех подробностях, что происходит в полицейских участках, притонах контрабандистов, игорных домах, салунах и других злачных местах. – Мам, но там есть совершенно первоклассные мальчики! Они учатся, становятся матросами, путешествуют по всему свету – и все это так весело! – Я про это слышала, Джорди, и хотя такие книги вызывают у меня меньше нареканий, я не в восторге от этих оптических искажений, как я это называю. Вот скажите сами, друзья мои: часто ли случается мальчикам пятнадцати-восемнадцати лет командовать кораблями, побеждать пиратов, обводить вокруг пальца контрабандистов и покрывать себя славой – так, что адмирал Фаррагут[27] приглашает их к себе на ужин и говорит: «Благородный юноша, вы – гордость своей страны!» Или, например, герой служит в армии, и от его приключений на волосок от смерти любой бы поседел на протяжении первого же тома, а он под конец еще и отправляется в Вашингтон, потому что президент или главнокомандующий решил осыпать его с ног до головы почестями и наградами. И даже если герой – всего лишь обычный честный мальчик, пытающийся заработать себе на хлеб, ему не дают это сделать нормальным способом – упорным трудом и долгими годами терпения; его вдруг усыновляет миллионер, которому он вернул потерянную записную книжку, или в самый подходящий момент из-за моря вдруг является богатый дядя; а еще этому удивительному юнцу случается заработать пару долларов, после чего он начинает спекулировать орехами или галстуками и богатеет так стремительно, что Синдбад в его долине алмазов рядом с ним выглядит просто нищим. Или не так, мальчики? – Ну, согласен, героям этих книг здорово везет, потому что они очень смекалистые, – ответил Уилл, разглядывая иллюстрацию на целый разворот: стоя у барной стойки, мелкий, но добродетельный юноша повергал на землю подвыпившего гиганта – под картинкой виднелась элегантная надпись: «Бесстрашный Билл врезал Сэму Слабаку по кумполу». – В результате у мальчиков складываются совершенно превратные представления о жизни и зарабатывании денег; в этих книгах полно зла и пошлости, про которые детям знать совершенно не обязательно, в них героем предстает тот, кто способен разбогатеть, жениться на аристократке и покрыть себя мирской славой, но все эти романы не стоят затраченного на них времени. А ведь, казалось бы, можно писать истории с занимательным и правдоподобным сюжетом, на хорошем английском языке, с внятным нравственным посылом, да и чтобы персонажей можно было полюбить, несмотря на все их недостатки. Мне, право же, мучительно видеть, как такие вот юнцы толпами устремляются в библиотеки, чтобы читать подобную чепуху: книги слабые и даже вредоносные, представляющие собой совершенно неподходящую пищу для юных умов, которые упиваются ими за отсутствием чего-то более пригодного. Ну ладно! Все, что я хотела, я сказала; а теперь послушаем, что на это ответите вы, джентльмены. – И тетушка Джесси умолкла, прелестно зардевшись, – ее переполняла материнская тревога за сыновей. – Вот Том Браун[28] маме нравится, и мне тоже – хорошо бы мистер Хьюз написал еще одну историю ничем не хуже, – заметил Арчи. – В книгах про Тома Брауна вы ничего такого не увидите, а этот хлам есть даже в библиотеках воскресных школ. – И миссис Джесси зачитала из книги, которую только что взяла у Уилла: – «И там мы видали зуб Иоанна Крестителя. Бен сказал, что своими глазами видел, что к нему прилипают дикий мед и кузнечики. Сам я не видел. Похоже, Иоанн взял щепку от истинного креста себе вместо зубочистки». – Ну, мам, это совсем глупый мальчишка говорит, да и вообще, мы пропускаем те места, где они рассказывают, что видели в разных странах! – воскликнул Уилл. – Сдается мне, что эти описания, целиком взятые из путеводителей, – единственные стоящие части этих книг. А все остальное – проделки всяких дурных мальчиков, но именно ради них вы, боюсь, эти книги и читаете, – ответила ему мама, отбрасывая волосы с честного личика, на котором от ее упреков появилось искренне виноватое выражение. – А еще, мама, полезно то, где рассказывается про суда, потому что мы учимся ими управлять, – пригодится, когда мы станем моряками, – вставил свое слово Джорди. – Вот как? Тогда объясните мне суть этого маневра. – И миссис Джесси зачитала с еще одной страницы следующий занимательный пассаж: – «Ветер дует на юго-юго-запад, возьмем на четыре румба ближе к ветру, но все равно будем идти шестью полными румбами. А как пойдем бейдевинд, спустим фок и грот и ослабим наветренные брасы». – Ну, я бы объяснил, если бы тут не было дяди. Он так хорошо в этом разбирается, что станет надо мной смеяться, – начал было Джорди, явно озадаченный маминой просьбой. – Ага, да ты прекрасно знаешь, что ничего у тебя не получится, чего притворяться-то? Мы половину морского языка не понимаем, мам, – да и вообще я думаю, тут все не так написано! – воскликнул Уилл, внезапно переметнувшись на сторону противника, к величайшему возмущению Джорди. – Вот еще бы мальчики со мной не разговаривали так, будто я какой-то корабль, – вставила Роза, вспомнив свою обиду. – Когда мы сегодня шли утром из церкви, на меня налетел порыв ветра, и Уилл как крикнет на всю улицу: «Бери фок на гитовы и крепи бом-кливер, а то снасти снесет!» Услышав, каким жалобным голосом Роза повторяет эти слова, мальчишки подняли дружный крик, а Уилл без особого успеха попытался объяснить, что просто предлагал кузине потуже затянуть кушак плаща и подвязать перья на шляпе от порывов ветра. – Говоря по-честному, если уж вы хотите употреблять какой-нибудь жаргон, «морской язык», как это называет Уилл, устраивает меня больше любого другого. Когда сыновья мои говорят: «Крепи бом-кливер», для меня это не так мучительно, как «чертовски здорово», а «трави канат» намного лучше, чем «потроши карманы». Я когда-то ввела в доме правило: никакого жаргона. Теперь я собираюсь от него отказаться в силу его невыполнимости. При этом глупых книг я не потерплю, так что, Арчи, пожалуйста, отправь эту парочку в огонь вслед за твоими сигарами. Мисс Джесси крепко ухватила обоих малышей руками за шею – после чего им оставалось только отчаянно корчиться. – Да-да, в камин, и подальше, – продолжала она решительно. – Ну, морские волки (нравится вам морской жаргон – вот и получите), а теперь дайте слово месяц не читать всякой галиматьи – я же обещаю предложить вам интересные книги. – Как, мама, вообще ничего? – воскликнул Уилл. – Ну эти-то хоть можно закончить? – взмолился Джорди. – Ваши братья выбросили недокуренные сигары; ваши книги должны за ними последовать. Неужели вы позволите «старшим», как вы их называете, вас превзойти – или покажете, что слушаетесь свою мамочку хуже, чем они – Розу? – Нет, конечно! Давай, Джорди! – И Уилл, маленький герой, дал честное слово. Брат его повиновался со вздохом, но про себя решил, что как только месяц истечет, он тут же дочитает историю. – Нелегкую ты взяла на себя задачу, Джесси, если собираешься снабдить мальчиков, начитавшихся модных романов, стоящей литературой. Это как перейти с ягодных пирожков на хлеб с маслом; зато ты наверняка спасешь их от разлития желчи, – заметил доктор Алек, которого сильно позабавила вся эта затея. – Помнится, дедушка говорил, что любовь к хорошим книгам – самый надежный оберег, – начал было Арчи, задумчиво обводя взглядом стены прекрасной библиотеки. – Да, вот только в наше время ни у кого нет времени читать; нужно крутиться, деньги зарабатывать, иначе будешь пустым местом, – тоном видавшего виды человека заметил Чарли. – Алчность к деньгам – проклятие Америки, люди готовы продать честь и совесть, так что уж и не знаешь, кому можно доверять, есть единственный гений, Агассиc[29], который говорил: «Мне некогда тратить время на то, чтобы богатеть», – грустно заметила миссис Джесси. – Мама, так ты хочешь, чтобы мы были бедными? – удивленно спросил Арчи. – Нет, дружок, да вы и не будете, если научитесь работать руками; но меня пугает жажда наживы и связанные с нею искушения. Ах, дети мои! Я трепещу при мысли о том дне, когда вы вылетите из родного гнезда, потому что, если вы потерпите крах, который терпят многие, сердце мое не выдержит. Мне легче будет, если вы погибнете, но при этом про вас можно будет сказать, как про Самнера[30]: «Никто не решился бы его подкупить». И столь искренними были материнские тревоги миссис Джесси, что голос ее пресекся, она крепче прежнего прижала к себе белокурые головки, как будто боялась отпускать их из тихой гавани в бескрайний океан, где тонет столько маленьких суденышек. Малыши приникли к ней, а Арчи произнес своим твердым невозмутимым голосом: – Мама, я не могу тебе обещать, что стану Агассисом или Самнером, но я обещаю, что, волей Господа, стану честным человеком. – Этого мне довольно! – И, крепко сжав руку, которую он ей протянул, миссис Джесси скрепила клятву сына поцелуем, в который вложила всю материнскую веру и надежду. – Вряд ли из них вырастут плохие люди, ведь она их так любит и ценит, – прошептала Роза, очень тронутая этой сценкой. – А ты должна помочь ей сделать их теми, кем им стать должно. И ты уже вступила на этот путь, и, когда я вижу твои сережки там, где им быть положено, мне моя девочка кажется прекраснее, чем если бы в ушах у нее блистали самые крупные бриллианты на свете, – ответил доктор Алек, глядя на племянницу с несказанным одобрением. – Я очень рада, что ты ценишь мой вклад, потому что мне ужасно хочется быть полезной; ведь все ко мне так добры, особенно тетя Джесси. – Мне кажется, Рози, сегодня ты многое сделала для того, чтобы закрыть свои долги, ибо, когда девочки отказываются от мирского тщеславия, а мальчики – от мелких пороков и все они одновременно пытаются укрепить друг друга в стремлении к добродетели, жизнь идет так, как должна идти. Трудись, душа моя, помоги их матери сделать из сыновей подходящих спутников жизни для какого-нибудь невинного создания вроде тебя самой; я тебя уверяю – мужественности в них от этого только прибудет. Глава восемнадцатая Мода и физиология – Сэр, я вас очень прошу, вмешайтесь, пожалуйста, прямо сейчас, а то поздно будет, потому что я слышала, как мисс Роза говорит, что вам точно не понравится и она ни за что не решится выйти к вам в таком виде. Фиби выпалила все это, засунув голову в кабинет, где доктор Алек сидел за новой книгой. – А, так они на нее насели? – спросил он, тут же подняв глаза и встряхнувшись, как будто перед суровой битвой. – Да, сэр, прямо все хором уговаривают, а мисс Роза, похоже, не знает, как ей быть, потому что оно все такое модное и выглядит очень элегантно. Хотя, как по мне, в старом куда лучше, – объявила Фиби. – Ты у нас девочка разумная. Пойду-ка я вызволять Рози, а ты мне поспособствуй. У нее в комнате все готово? Ты поняла, что к чему? – Ох уж, да, сэр, но они прямо такая умора! Мисс Роза наверняка решит, что это шутка. – И Фиби рассмеялась, будто от щекотки. – Что она решит, не так важно, главное, чтобы послушалась. Скажи, что это нужно сделать ради меня, тогда она поймет, какая это замечательная шутка. Нам, конечно, придется нелегко, но мы обязательно одержим победу, – провозгласил доктор и двинулся наверх с книгой в руке; на лице у него играла загадочная улыбка. В швейной стоял такой гвалт, что его стука никто не услышал, поэтому он просто распахнул дверь, вошел и принялся наблюдать. Бабушка Изобилия, тетя Клара и тетя Джесси сосредоточенно рассматривали Розу, а та медленно кружилась между ними и высоким зеркалом, облаченная в зимний наряд по самой последней моде.