Он наморщил лоб, тяжело вздохнул и окинул взглядом бумаги на столе. Каждая из них рассказывала ему что-нибудь о Розанне Макгроу, о последних днях ее жизни. В этом он был уверен, хотя они вообще ничего не говорили. Бессмысленно было перечитывать их еще раз, но именно это он сейчас сделает. Через минуту этим займется. Протянул руку за сигаретой, но пачка была пуста. Он бросил ее в корзину для бумаг и порылся в карманах в поисках другой. Последние недели он курил вдвое больше, чем обычно. Очевидно, все запасы уже кончились, потому что в кармане он нашел единственный предмет и сразу не смог вспомнить, что это такое. Этим посторонним предметом была открытка, которую он купил в Мутале, в табачной лавке. На ней был вид на буренсхультские шлюзы сверху. На заднем плане виднелось озеро и волнолом, а прямо перед объективом двое мужчин открывали ворота шлюза пароходу, переходящему в верхний шлюз. Вероятно, это была старая фотография, потому что пароход, изображенный на ней, уже не существовал. Он назывался «Астрея» и наверняка давно был принесен в жертву пилам и автогену, превратился в лом. Безусловно, специалист по фотографическим открыткам фирмы «Алмквистер и Кёстер» посетил Муталу летом. Мартин Бек внезапно вспомнил свежий, кисловатый аромат цветов и запах влажной травы. Он выдвинул ящик и взял лупу, похожую на совок, с батарейками в рукоятке. Нажал кнопку, и открытку осветила лампочка в два с половиной ватта. Фотография была качественная, он четко различил капитана на мостике в кормовой части палубы и нескольких пассажиров, стоящих у борта. В передней части судна громоздилась куча товара – еще один штрих, свидетельствующий, что фотография сделана давно. Он как раз передвинул поле зрения на полсантиметра вправо, когда Кольберг бухнул кулаком в дверь и ввалился неожиданно, как Санта-Клаус на Рождество. – Ага, испугался? – До смерти, – сказал Мартин Бек и почувствовал, что сердце у него никак не хочет войти в нормальный ритм. – Ты еще не ушел? – Конечно ушел. Сижу на втором этаже в Багармуссене и ем сосиску. – Кстати, известно ли тебе, как ребята из полиции нравов называют эту вещицу? – спросил Кольберг и показал на лупу с ручкой. – Нет. – «Детектор невинности Мария-Луиза». – Гм. – А почему бы и нет? Точно так же ее можно назвать лопаточкой для тортов «Юхан» или еще как угодно. Слышал последние новости торговли? – Нет. – При покупке машинки для подсчета банкнот «Маркус» вы получите дополнительно апельсиновое пирожное «Аякс». – Так купи ее, черт возьми. – Для того чтобы сосчитать те десять крон, которые у меня остались? Кстати, когда у нас будет зарплата? – Наверное, завтра. По крайней мере, надеюсь. Кольберг бухнулся в кресло для посетителей. – А лошадка все едет и едет, – вздохнул он. – И никуда не доедет, – закончил Мартин Бек. Они немного посидели молча. Фразами они обменялись чисто автоматически, при этом ни один, ни другой даже не пытались делать вид, что их это развлекает. Наконец Кольберг сказал: – Так, значит, тот негодяй, которого ты ездил допрашивать, здесь ни при чем? – Это был не он. – У тебя есть доказательства? – Нет. – Стало быть, интуиция? – Да. – Мне этого достаточно. В конце концов, есть же какая-то разница между растлением пьяной двенадцатилетней девочки и убийством на сексуальной почве взрослой женщины. – Есть. – Кроме того, Эриксcон никогда бы не смог ей понравиться. Конечно, если я правильно понял Кафку. – Да, – подтвердил Мартин Бек, – она не стала бы с ним этим заниматься. – А тот, в Мутале? Разочарован? – Ольберг? Да, немножко. Но он упрямый. Кстати, что сказал Меландер? – Ничего. Я этого психа знаю еще с тех пор, когда мы были в оперативной службе, и за все это время его прорвало лишь однажды, когда ввели карточки на табак. Кольберг достал блокнот в черном переплете и глубокомысленно пролистал его. – Когда ты уехал, я прочел все материалы еще раз и решился сделать такое маленькое резюме. – Да… – Я, например, задал себе вопрос, который завтра нам наверняка задаст Хаммар: что, собственно, нам известно? – И что же ты ответил? – Секундочку. Будет лучше, если ответишь ты. Что мы знаем о Розанне Макгроу? – Многое – благодаря Кафке. – Верно. Я бы даже решился сказать, что мы знаем о ней все. Далее: что нам известно об убийстве? – Мы знаем, когда было совершено преступление. Более или менее знаем, где и как это произошло. – Мы действительно знаем, где это произошло? Мартин Бек забарабанил пальцами по столу, потом сказал: – Да. На экскурсионном пароходе «Диана» в каюте номер А7. – Группа крови действительно совпадает, но для ареста этого недостаточно. – Нет, но мы это знаем, – уверенно сказал Мартин Бек. – Хорошо. Предположим, мы это знаем. Когда же это произошло? – Вечером четвертого июля. Когда стемнело. В любом случае после ужина, а он закончился в восемь часов. Примерно между девятью и двенадцатью. – Как? Ну, об этом мы можем судить по результатам вскрытия. Можем также исходить из того, что она разделась сама. Добровольно. Либо, возможно, под угрозой насилия, но это не слишком правдоподобно. – Нет. – И наконец, что мы знаем о преступнике? Через двадцать секунд Кольберг ответил сам: – То, что он садист и сексуальный маньяк. – То, что он мужчина, – добавил Мартин Бек. – Да, почти наверняка. И то, что он сильный. Розанна Макгроу вовсе не была карликом. – Мы знаем, что он был на «Диане». – Да, если, конечно, исходить из того, что все наши предположения верны. – И что он должен относиться к одной из двух категорий: пассажир или кто-то из команды. – Мы это точно знаем? В кабинете стало тихо. Мартин Бек кончиками пальцев перебирал волосы. Наконец он сказал: – В противном случае это было бы невозможно. – В самом деле невозможно? – Нет. – Ну хорошо, скажем, мы это знаем. С другой стороны, мы не имеем ни малейшего понятия о том, как он выглядит и где живет. У нас нет отпечатков пальцев, нет вообще ничего, что могло бы иметь отношение к этому убийству. Нам неизвестно, был ли он знаком с Розанной Макгроу раньше, и, естественно, неизвестно, откуда он приехал, что с ним случилось потом и где он находится в настоящий момент. – Все это Кольберг уже говорил серьезным тоном. – Мы знаем чертовски мало, Мартин, – продолжал он. – Разве мы можем быть уверены на сто процентов, что Розанна Макгроу не доехала в полном порядке до Гётеборга? Тебе не приходило в голову, что так могло быть? Что кто-то убил ее позже, тот, кто знал, откуда она приехала, и кто потом отвез труп обратно в Муталу и бросил его в озеро?