— Что произошло? — задал он вопрос, стараясь переключить внимание с расчета подхода к обнаруженной космической станции на дела внутри «Надежды». — Отец, на корабле бунт! Двадцать человек час назад организовали митинг в кают-компании. Они предлагали избрать другого капитана и изменить наш курс. Их никто не поддержал. Тогда Мэл Великолепный и еще двое из них остались развлекать толпу, а остальные тем временем, оказывается, ушли взламывать наш арсенал. Я проследил за ними. Сейчас они, может, уже направляются сюда. Их возглавляет Саид Джабраилов. — Говоришь, их никто не поддержал? — Нет, но это их не волнует. — Постойте! — прервала разговор Моника. — Но теперь все будет хорошо. Они просто не знают, что компьютер совсем близко нашел признаки цивилизации. — Мы скоро прилетим?!! — не мог поверить Денис. — Это не меняет дела! — капитан вернул разговор в прежнее русло. — Двадцать изменников нарушили правила полета, они затеяли вооруженный бунт. Они готовы использовать оружие против своего же экипажа. Я обязан арестовать и наказать их. К тому же, если мы начнем перед ними лепетать про какую-то космическую станцию, они подумают, что мы блефуем и пытаемся затянуть время. — Как же их остановить? — тихо спросила Моника. — Они уже вооружены, а убийство человека на борту последний раз было шестьдесят лет назад, — подытожил ее вопрос Денис. Андрей уже решил, как будет действовать. — Как только они будут у дверей рубки, я включу наши тормозные двигатели на полную мощность. Находящиеся по своим каютам люди успеют занять свои места в антигравах. Наши бунтари же от неимоверной перегрузки непременно потеряют сознание. К сожалению, это ждет и тех, кто не успеет вовремя добраться до антигравитационных кресел. Но спустя пять минут тормозные двигатели выйдут из экстренного режима, и можно будет разобраться с бунтовщиками и доставить других пострадавших в медицинский отсек. Андрей взглянул на монитор, показывающий ведущий на мостик коридор, и увидел там толпу вооруженных людей. Он успел заблокировать двери, но эта мера не могла надолго задержать незваных гостей — один из них вместо винтовки нес плазменную горелку. Капитан корабля внутренне мобилизовался и стал отдавать четкие приказы: — Времени даже меньше, чем я думал. Денис, Моника, немедленно займите антигравы! — А как же ты — тут только две капсулы?!! — Со мной все будет в порядке, как и со всеми людьми, не успевшими добраться до капсул. Просто мы будем чувствовать некоторую слабость, достаточную для того, чтобы предупрежденная мной Служба безопасности, уже расположившаяся в антигравах, после спада гравитационной нагрузки смогла быстро обезвредить валяющихся за дверью обессиленных бунтовщиков. Денис и Моника уже поняли, что разубеждать Андрея поздно, да и лучшего плана у них не было. Сев в упруго-мягкое, сразу подогнавшее само себя под фигуру севшего человека кресло, они надели на себя кислородные маски и закрыли прозрачные пластиковые крышки, защищающие от возможных ударов слетевших со своих мест посторонних предметов. Воздушная смесь, подаваемая в легкие под давлением, соответствующим гравитационной нагрузке, не давала легким человека сжаться и привести к потере сознания. В легкие человека подавалась смесь кислорода, азота, инертных газов и эфира, для того чтобы он, попадая в капсулу, сразу засыпал и вовсе не замечал переносимых его телом испытаний. Вот такая незамысловатая система помогала людям переносить перегрузки с максимально возможным комфортом. По-настоящему она была опробована лишь один раз, когда первые космонавты «Надежды» стартовали с орбиты Земли и набирали базовое ускорение по направлению к созвездию Альфа Центавра. Потом каждое поколение лишь раз в год тренировалось пользоваться антигравитационными креслами. После того как капитан «Надежды» убедился, что его близкие в безопасности, он принялся в ручном режиме включать сигнал подготовки к экстренному торможению по всем помещениям корабля, не прилегающих к коридору у мостика. На корабле было уже вечернее время, то есть большинство экипажа находились у себя в каютах, где и располагались их личные антигравы. Люди, находящиеся на своих вахтах, тоже не остались без защиты — антигравитационные кресла были расположены и там, да и вообще они были щедро установлены по всей площади корабля. Так что только двадцать заговорщиков, сейчас упорно трудившиеся над разрезанием двери на капитанский мостик, оставались в неведении царившей на корабле суеты. Андрей решил проводить торможение корабля в два этапа. Первый продлится пять минут и будет предназначаться только для нейтрализации вооруженных бандитов. После этого сохранившая свои силы в антигравах Служба безопасности корабля должна будет обезоружить находящихся без сознания заговорщиков. Второй этап торможения растянется на восемь дней, и будет представлять собой чередующиеся состояния перегрузок и привычной для экипажа гравитации. Андрей еще раз проверил готовность экипажа к предстоящему маневру и запустил таймер начала работы носовых двигателей. Сквозь дверь уже стали вылетать искры расплавленного металла, говорящие о скором достижении взломщиками своей цели. Капитан последний раз окинул взглядом приборные панели рубки, запечатлел в сознании звездное полотно, мчавшееся навстречу кораблю с неимоверной скоростью. Ему стало интересно, увидит ли он эту картину когда-нибудь еще? Но больше его заинтересовал вопрос о том, как выглядят звезды, если смотреть на них с относительно неподвижного объекта, а не разрезая пространство с бешеной скоростью корпусом корабля. Скоро он это узнает. Теперь нужно было немного потерпеть. Появившийся на двери, ведущий на капитанский мостик, П-образный вырез был уже почти закончен. В воздухе отчетливо чувствовался запах гари, уже разборчиво слышалась бранная речь захватчиков, стали доноситься топот ног и удары прикладов винтовок о дверь. Еще немного и они будут здесь. Но до запуска тормозных двигателей осталось еще меньше времени. Андрей подошел к уже занятым антигравам, проверил их работу, а потом лег рядом на полу вдоль стены, уперевшись об нее спиной. Через десять секунд корабль слегка тряхнуло и пол со стеной, казалось, поменяли свои свойства. За дверью работа сразу же прекратилась, но было уже поздно. Андрей был уверен, что все заговорщики сейчас, также как он, беспомощно распластались вдоль переборки с так и не разрезанной до конца дверью. А двигатели только начали свою работу. Андрея вдавило стену с невероятным усилием. Невозможно было не только пошевелить хоть какой-то частью своего тела, но и вдохнуть необходимое количество воздуха в легкие. Он с трудом набрал полную грудь воздуха и не выпускал его, дыша небольшими и частыми вздохами. Наверное, это и помогло ему: когда спустя пять минут включенные двигатели резко прекратили работу, он был еще в сознании. Встать после такой перенесенной нагрузки сил не было. Скоро двери на мостик открылись и вбежали люди Службы безопасности и медперсонал корабля. Сквозь бегающие перед глазами черные круги Андрей видел, как пережидавшие торможение в антигравах свежие и бодрые люди Дилона Страйка быстро разоружают потерявших сознание мятежников. Андрей встал, чтобы посмотреть, как перенесли перегрузку Моника и Денис. Когда тело приняло вертикальное положение, круги перед глазами стали еще сильней и он потерял сознание, успев лишь удостовериться, что с ними все хорошо. Часть вторая Спустя восемь суток корабль закончил торможение. Все члены экипажа чувствовали себя отлично, даже включая тех немногочисленных бедолаг, что не успели занять места в антигравитационных креслах при первом импульсе носовых двигателей, предназначенных для предотвращения вооруженного мятежа. Сами же заговорщики уже были выпущены с корабельной гауптвахты на свободу. Они искренне раскаялись в своем поступке, вызванном чувством отчаяния от нескончаемого полета, и после этого, согласно правилам корабля, держать их взаперти больше не было смысла. Инициатор бунта Саид Джабраилов тоже попросил прощения и был выпущен с низложением офицерского звания и ущемлением своих основных прав, включая права на продолжение рода. Это была высшая мера наказания человека, вошедшая в обиход правоприменения на «Надежде» еще со времен старта с Земли. Недопущение испорченных генов к воспроизводству очень помогло людям очиститься от патологических преступников, и за сто лет экипаж корабля полностью избавился от убийц, маньяков и сумасшедших. Все члены экипажа давно забыли о так и не реализовавшемся перевороте. Теперь умы всех людей были заняты мыслями о предстоящем контакте с обитателями встреченной по курсу корабля космической станцией. «Надежда» шла с минимально возможной скоростью, и до предполагаемой стыковки со станцией неизвестной цивилизации оставалось не больше часа. Ее уже можно было видеть невооруженным глазом через обзорный иллюминатор рубки корабля. Как раз сейчас ее разглядыванием занимался капитан корабля Андрей Федоров и старший помощник Карл Берг. Еще недавно станция казалась только мелкой серой точкой на черном фоне космического пространства. Теперь можно было разобрать, что она представляет собой правильный многогранник темно-серого цвета, по размерам превосходивший «Надежду» в несколько раз, и по форме похожий на отшлифованный бриллиант. Уже стали различаться очертания палуб станции, и Андрей поймал себя на мысли, что увиденное плохо стыкуется с изученными им материалами по космостроению. Станция не вращалась вокруг своей оси и вдоль ее бортов отчетливо виднелись стройные ряды иллюминаторов, а это означало что, во-первых, ее строители чертовски уверены в прочности материала, образующего стены станции, а во-вторых, то, что на станции или нет искусственной гравитации, или она поддерживается каким-то неизвестным способом. Капитан Федоров отвел глаза от приближающегося чуда космостроения и перевел внимание на своего помощника: — Карл, не прекращай попыток связаться со станцией. Пробуй все частоты и протоколы связи. У меня сейчас рабочее совещание, так что я отойду на время. Не забывай следить за ходовым и стыковочным компьютерами — у нас нет права на ошибку. Маневрирование к объекту должно проходить на самой минимальной скорости. Старпом выглядел сосредоточенным и спокойным. Оставив в надежных руках свой пост, капитан отправился в малый конференц-зал, находящийся совсем рядом с рубкой и предназначенный для принятия важных решений в экстренных ситуациях. Сейчас в полутемной комнате находились только шесть человек. За круглым столом в центре сидели предупредивший капитана о возможном бунте на корабле доктор психологии доктор Зигмунд Берг и его коллега доктор ксенологии Элайза Слайс. Они вдвоем составляли научный костяк собрания. Между ними примостился старший механик корабля Иван Косоруков. Он, в противоречие своей фамилии, был отличным механиком и никудышным аналитиком, поэтому присутствовал тут только для того, чтобы вместе со Андреем обеспечить собранию необходимый кворум старших офицеров корабля. Остальные три заседателя, делегированные общей массой экипажа для контроля над принимаемыми решениями, примостились на стульях у стены, тем самым показывая, что они не будут лезть в предстоящее обсуждение вопроса. Капитан вошел в конференц-зал и показал рукой, чтобы никто не вставал. Он сел за стол и решил начать обсуждение главного вопроса: — Доктор Берг и доктор Слайс, надеюсь, вы смогли прийти к соглашению, как мне следует вести себя при первом контакте? — чтобы не провоцировать спор за право ответить, Андрей обратил этот вопрос к уже начавшему говорить старшему специалисту из этих двух вечно конфликтующих ученых. — Слушаю, доктор Берг. — Главное — не спровоцировать конфликт незнанием их традиций или, что хуже, осквернением их божества… Его резко прервала доктор Элайза Слайс: — Что за чушь! Разум мыслящего существа, существа, покорившего космос, вырастает из таких пережитков, как обычаи, а тем более поклонения божествам, так же, как ребенок со временем вырастает из своих игрушек. Цивилизованность проявляется в способности к диалогу. — Зря вы так считаете, милая госпожа доктор наук. Расскажите свои сказки про цивилизованность и способность к диалогу племенам Африки, уничтоженным просвещенными и цивилизованными колониальными войсками Англии в XIX веке или арабским семьям на Ближнем Востоке, пострадавшим от имперских замашек США в начале третьего тысячелетия. — Да, но божества… — Я не знаю, что предполагает такая для меня новая наука, как ксенология. Но если вглядеться в человеческий род, то у нас на протяжении всей истории были свои сменяющие друг друга божества на любой момент своего развития: оружие, знания, техника, деньги, космические корабли. Андрей понял, что заданный им вопрос породил собой бесполезную дискуссию, которая вряд ли поможет ему наладить контакт с существами на борту станции спустя несколько минут. Он решил закруглить беседу: — Спасибо, господа ученые. Я, пожалуй, пойду к стыковочному шлюзу. — Погодите, — прервала его Элайза. — А какой подарок вы преподнесете нашим друзьям при первой встрече? — Вообще-то я не думал об этом… Может, мою рацию? — Тут необходима простая и в то же время красивая вещь, что-то вроде визитной карточки, которая сможет охарактеризовать человечество с лучшей стороны, — описала подарок доктор Слайс, оглядываясь по сторонам. — А что это там лежит на боковом столе? Андрей проследил за взглядом консультанта и несколько смущенно произнес: — А это… Что-то вроде бортового журнала, только написанного от моего имени. Пишу, чтобы скоротать время, вчера как раз закончил. Это вряд ли подойдет для подарка! — Еще как подойдет! — хором ответили впервые достигнувшие согласия по какому-то вопросу ученые. — Это прекрасно оформленная книга, да к тому же никакие сканеры не воспримут ее как оружие. Капитан, мы настаиваем на этом. Не беспокойтесь, они же не смогут прочитать, что вы там понаписали, а потом мы придумаем, что подарить нашим новым друзьям по-настоящему. Андрей понял, что этот вопрос пора закрыть. — Ладно, договорились. Так, Иван, что с системами корабля? — Все как договаривались, кэп. Будем автономно висеть рядом с этой штуковиной, готовые рвануть с места по первому твоему сигналу. Все люди на своих местах. Три делегированных на собрание от всего экипажа наблюдателя хранили полное молчание, и на их лицах читалось, что они согласятся с любыми решениями собрания, лишь бы их не заставили сопровождать капитана и во время визита на космическую станцию. — Итак, — резюмировал капитан Федоров, — сколько бы мы тут ни просчитывали контакт с иным разумом, все пойдет все равно как-то иначе. Я пошел в шлюз, пожелайте мне удачи. — Удачи, капитан! — все присутствующие ответили капитану таким тоном, будто прощаются с ним навсегда. Андрей вышел из конференц-зала и отправился в шлюзовой отсек, прихватив по настоянию совета свою рукопись. Никогда еще не использованный на протяжении всего полета «Надежды» шлюзовой отсек находился двумя палубами выше мостика, ровно в диаметральной плоскости корабля. Поэтому, несмотря на продолжающееся вращение корабля вокруг своей оси, здесь царила невесомость, и это было единственным не вращающимся местом корпуса, которое можно пристыковать с другим объектом. В тамбуре шлюза он надел на себя легкий скафандр с герметичным шлемом. — Мостик, прием, — проверил связь Андрей. — Как слышно? — Сигнал четкий, капитан. Вы готовы? — Да. Карл, ты смог установить связь со станцией? — Нет. Я сделал все, что мог, но сигнала нет. Правда, потом произошло что-то совсем непонятное. Компьютер отозвался на сигнал системы стыковки станции, и сейчас мы автоматически пристыковываемся к ее грузовому доку. — Ладно. Значит, уже можно пройти в шлюзовую камеру? — Да, капитан. Стыковка успешно завершена… И еще раз удачи, Андрей. — Спасибо. Я не выключаю связь, ты будешь слышать, что со мной будет происходить. Конец связи. Корпус корабля легко, почти незаметно вздрогнул — стыковочный компьютер мастерски сделал свое дело. Пора идти. Андрей почувствовал себя несколько неуверенно. Это был не страх, а какая-то неловкость. Вот он задраил за собой внутреннюю шлюзовую дверь и теперь стоит в непривычном для себя скафандре и с навязанным ему подарком в руках для новых друзей. А какими они будут? Кто мог построить такую совершенную космическую станцию в этом секторе космоса, в таком отдалении от каких-либо звезд и планет? Он мог бы так размышлять вечно, если бы зеленый сигнал индикатора стыковки своим миганием не подтвердил завершение уравнивания давления. Андрей нажал на последнюю кнопку и стал наблюдать за медленным открыванием внешней двери шлюза. Он был готов ко всему. Но то, что он там увидел, повергло его в некоторый шок. Вместо представителя инопланетного разума на пороге шлюза появился самый обыкновенный толстый и заросший щетиной мужик в засаленном оранжевом комбинезоне. Несмотря на его непрезентабельный вид и неотягощенную интеллектом физиономию, он все-таки, без сомнения, принадлежал к тому же виду Homo sapiens sapiens, что и Андрей. Тот, видимо, тоже был несколько озадачен тем, что обнаружил в своем грузовом шлюзе, где он, вероятно, работал грузчиком, полностью экипированного космонавта с какой-то книжицей в руке.