— Надеюсь, они успели эвакуироваться, — прошептал я. Ещё немного понаблюдав за обломками станции, принялся разбираться дальше. Судя по поступающим данным, почти все вооружённые силы Земли объединены в общую сеть. Данные я получал с российского общевойскового канала, а видел войска по всему земному шару. Это хорошо. Значит, перед лицом общего врага всё-таки договорились. А это, в свою очередь, значит, что об угрозе знали заранее, но никого не предупредили. А ведь сейчас весь этот орбитальный мусор посыплется нам на головы. И думаю, что на уничтожении нашей орбитальной группировки они не остановятся. И тут меня прошиб холодный пот. — Полина! — я судорожно свернул всё и принялся набирать номер Полины. К счастью, она приняла звонок практически сразу. — Михаил? Ты где? — Полина сходу принялась заваливать меня вопросами вперемешку с рассказом о том, что произошло с ней. Оказалось, что за час до события объявили об экстренной ситуации и потребовали разойтись по домам. Но через полчаса объявили об эвакуации в убежища. И теперь она находится под землёй, на одной из станций метро. На заднем плане её изображения было видно огромное количество людей и полицию, которая пыталась навести порядок. У меня от сердца отлегло. Она в безопасности. — Полина… Полина… — она не замолкала, продолжая выплёскивать нервное напряжение, — любимая, — Полина резко замолчала и некоторое время смотрела на меня непонимающим взглядом, а затем улыбнулась. И пока она была ошарашена моим заявлением, продолжил: — Я сейчас на полигоне, добраться до тебя не смогу. Оставайся в убежище. Как только всё нормализуется, я тебя найду. Полина попыталась что-то сказать и даже рот приоткрыла, но тут связь оборвалась. Выругавшись, я вернулся к прерванному занятию. * * * Корабли пришельцев двигались плотной группой по орбите, которая была наклонена относительно экватора на 70 градусов, что позволяло им перекрывать почти всю поверхность Земли, чем они и воспользовались. От вражеских кораблей начали отделяться небольшие капсулы. По мере движения по орбите несколько капсул включали двигатели и самостоятельно сходили с орбиты, устремляясь огненным болидом к Земле. К местам входа этих капсул в атмосферу устремлялись высотные истребители, как стая гончих за добычей. А с Земли огненными иглами стартовали ракеты ПРО и ПКО. И им удавалось сбивать эти снаряды. Но это не могло продолжаться вечно. Снаряды сошли с орбиты над Северной Америкой. То ли этот район был плохо прикрыт, то ли случайно так вышло, но один снаряд достиг поверхности, и картинка тут же пропала. А когда канал снова восстановился, я увидел, как в районе штата Калифорния, США, в небо вздымается огромный гриб термоядерного взрыва. От увиденного у меня всё тело занемело, а кулаки непроизвольно сжались. Курсанты, которые собрались возле меня, тоже замерли и только шевелили губами, проклиная тех, кто это сотворил. Но этот пропущенный снаряд был не единственным. Было видно, что войска всего мира изо всех сил пытаются не пропустить их к Земле. Но статистика неумолима. Мы пропустили тридцать два снаряда. И картина была ужасающей. Досталось всем. В Северной Америке вздымались четыре гриба, в Южной Америке пять. В Европе упало три снаряда. Больше всего досталось африканскому континенту, там пропустили целых восемь. На азиатский регион упало пять снарядов. В Австралии — три. На территории России виднелось четыре гриба. Я стоял и чувствовал себя абсолютно беспомощным. Я понимал, что число жертв будет исчисляться миллионами, и ничего не мог сделать. Но бомбардировка прекратилась. Может, у них закончился запас таких снарядов или они решили, что достаточно. Тем не менее снаряды перестали падать, а противник продолжал разносить всё, двигалось по орбитам. Конечно, я ничего не мог сделать, а вот вооружённые силы Земли могли. И когда они находились на подлёте к Северной Америке, по каналу прошла волна активности. Я увидел, как в южной части Соединённых Штатов, в Мексике и северной части Южной Америки загорелись отметки готовности ЗРК большой дальности. — Неужели будут пытаться сбивать? Хотя современные системы ПКО и ПРО легко достают до ближнего космоса, а сейчас космос как нельзя близок. Я продолжил наблюдать за разворачивающимися событиями. У меня были сомнения, что из этого что-нибудь получится, уж слишком велика разница в технологиях. Но то, что предприняло общее командование, заставило восхититься и испугаться одновременно. После старта ракет ПКО из обозначенных районов на противоположной стороне планеты активировались ядерные силы Европы и России. Ракеты с ядерными боеголовками покинули шахты и мобильные средства пуска, устремившись в космос. Ядерный удар был разделён на две волны. Первая выходила на орбиту в противоположном направлении от движения врага по орбите, так что скорость сближения складывалась из первых космических скоростей кораблей пришельцев и ракет и составляла около 15 километров в секунду. Задумка хорошая, так как даже при разрушении ракеты обломки продолжат двигаться в том же направлении. При такой скорости сближения обломок массой один килограмм при попадании в цель выделит энергию, сравнимую с взрывом 27 килограмм тротила. Вторая волна была запущена вдогонку пришельцам, так что, когда ракеты выйдут на орбиту высотой 600 километров, окажутся рядом с целями. Если судить по расчётам, то все три удара должны были достичь цели примерно в одно время. Грамотно спланировано. Но того, что произошло дальше, наверное, никто не ожидал. Показалось, что на время противник растерялся, так как перестал бить по нашей орбитальной группировке. Видимо, оценивали обстановку, потому что спустя несколько минут они развернулись носом в сторону планеты. Как раз оттуда поднимались огненные стрелы ПКО и ПРО. По сети прошёл предупреждающий сигнал. Что-то происходило с кораблями врага. Диаграммы показывали повышение температуры носовой части и различные всплески энергии. А затем в сторону планеты полетело нечто непонятное. Я приблизил изображение. Трудно было определить, что это такое. Какие-то сгустки, больше всего похожие на плазму. Скорость движения этих снарядов была просто феноменальной. Я от удивления даже рот открыл. В момент вылета из орудия их скорость составляла около двухсот километров в секунду. Изначально сгусток плазмы имел диаметр около десяти метров, но по мере движения расширялся, а попав в атмосферу, делал это ещё быстрее. И, судя по докладам, до поверхности ничего не долетало. Отметки ракет, выпущенных с американских континентов, стали очень быстро гаснуть, попадая в плазменное облако. В центре управления видели то же самое, и кто-то из командования принял правильное решение. Ракеты начали рассредоточиваться, тем самым снижая потери. Но было видно, что вряд ли хоть что-то долетит. Видимо, это был их главный калибр, и, судя по характеристикам, он был ближнего радиуса действия. Хотя это всё относительно. Если это всё-таки плазма, то при расширении она будет терять плотность энергии. Думаю, что на расстоянии 60 тысяч километров, в вакууме, она всё ещё способна наносить ущерб. Тем временем вражеские корабли начали бить из своего кинетического оружия по ракетам с ядерной начинкой из второй волны, которые пытались догнать их по орбите. Причём они как бы легли набок, и теперь орудия с обоих бортов могли вести огонь по приближающимся ракетам. Это продолжалось несколько минут, и я сжимал кулаки и скрежетал зубами, видя, с какой скоростью гаснут маркеры ракет. Но затем из-за горизонта планеты вышла волна ракет с ядерными боеголовками, летящая им навстречу. По выводимым цифрам было видно, что до контакта первой волны с кораблями пришельцев оставалось около шести минут. Реакции врага была не однозначной, и больше походила на панику. Два корабля прекратили огонь по поверхности и начали разворачиваться носом к угрозе, тем самым снизив плотность огня по ракетам ПКО и ракетам, догоняющим их по орбите. И это стало их ошибкой. Когда развернувшиеся корабли смогли открыть огонь своим главным калибром, было уже поздно. Первыми к кораблям противника прорвались ракеты ПКО. Их добралось всего 47 штук из двух тысяч выпущенных. Всё-таки зазоры между плазменными снарядами были, чем и удалось воспользоваться. Сильных повреждений ракеты ПКО нанести не могли, не на такое применение они рассчитаны. Но вспухающие шары взрывов в непосредственной близости и поражающие осколки начали срывать с корпусов кораблей чужих всё, что торчало наружу. Видимо, мы смогли повредить им эффекторы сканеров, так как точность ответного огня сильно снизилась. Вторыми добрались ракеты ядерных сил из догоняющей волны. Но их прорвалось всего три, и на расстоянии 10 километров от цели вспухли три плазменных шара. Сразу пошли помехи и искажение данных. Именно этого я и боялся. Ядерный взрыв на таких высотах губительно воздействует на электронику и связь. Посыпались доклады от наземных служб о выходе из строя того или иного оборудования, авариях и пожарах. Сильно страдают от воздействия электромагнитного излучения воздушные линии электропередач, вплоть до обрыва. Часть городов Северной Африки и Южной Европы погрузились во тьму. После стабилизации изображения стало видно, что корабли агрессоров остались целыми и даже продолжали вести огонь. Но сразу бросилась в глаза их вялость. Видимо, у них те же проблемы с электроникой. Я перевёл внимание на приближающуюся последнюю волну ракет. Она оказалась более удачливой. Хоть в непосредственную близость прорвалось около 12 ракет, но за минуту до контакта головные части разделились. Каждая такая боеголовка несла 10 самостоятельных ядерных зарядов, способных маневрировать. И сейчас к подраненным исполинам приближалось 120 смертоносных подарков. Я даже задержал дыхание, ожидая взрывов. Предыдущий подрыв боевых частей приняли во внимание и на этот раз подорвали заряды, когда они приблизились практически в упор. Я поднял голову. В небе на доли секунды зажглось новое солнце. * * * Когда БЧ головных частей взорвались, это нанесло, пожалуй, больший ущерб, чем деятельность агрессоров. Большая часть наших электронных приборов требовала ремонта, остальное вышло из строя безвозвратно. Индивидуальные планшеты просто перестали включаться, а из спутниковых станций, через которые я получал данные, в строю осталась только одна. И теперь я с курсантами возился возле неё, пытаясь восстановить связь. Даже не могу представить, какой ущерб по всей планете. Роботы тоже пострадали. Все электронные приборы, такие как дальномеры, системы упреждения, баллистический вычислитель и т. п., вышли из строя. Но органическая часть осталась работоспособной. И сейчас они реагировали только на голосовые команды. Только через полтора часа мы смогли наладить связь. Когда поток данных восстановился, я увидел ужасающую картину. Корабли пришельцев покрылись огромными выбоинами с ровными краями, как швейцарский сыр. Будто материал в этих местах просто исчез. Всё верно, ударной волны в космосе нет, только жёсткое ЭМИ излучение и плазменный шар небольшого диаметра. Вот эти плазменные шары и проделали такие выбоины. Корабли дрейфовали, хаотично вращаясь и испуская в пространство газообразное вещество вперемешку с обломками. Один из кораблей вообще развалился пополам. И две части некогда целого медленно отдалялись друг от друга. Я посмотрел на данные с планеты. Вся Европа, северная часть Африки и юг России были во тьме. Похоже, там сейчас несладко. Внезапно мне пришла мысль. Ведь всего три корабля агрессоров заставили напрячь силы всей планеты, чтобы отразить атаку. А я почему-то уверен, что это не самые мощные корабли чужих. И что делать, если прилетят десять, двадцать? Мои размышления прервал зуммер тревоги. Я развернул окно, и по спине пробежали мурашки. Остатки кораблей и обломки медленно приближались к планете. И через час первые из них начнут входить в верхние слои атмосферы. Расчётная зона падения — Северный Китай, Монголия, Восточная Россия, Япония. Решение появилось сразу. Я оглядел толпившихся возле меня курсантов. — Так, курсанты. Наши ВКС настучали агрессорам по сусалам, — по толпе пронеслась волна выдоха. Ещё бы, это я вижу то, что получилось после нашего удара. У них просто выгорели планшеты. Странно, почему я не подумал выключить всю электронику, ведь знал о последствиях. — Сейчас то, что осталось от кораблей пришельцев, будет сыпаться нам на голову. Поэтому все выдвигаемся в бункер полигона, где переждём этот огненный дождь. Курсант Фролов, выдели два человека, пусть сбегают к цехам и позовут всех рабочих к нам в бункер. У нас полчаса, чтобы укрыться. Фролов козырнул и отправился отдавать распоряжение. * * * Уже минут сорок мы пребывали в бункере в состоянии шпрот в банке. Стоял постоянный гул от голосов переговаривающихся между собой людей. Я, конечно, проектировал довольно просторный бункер из расчёта на оборудование. Но никак не предполагал его использование как убежища от орбитального удара и не рассчитывал, что сюда набьётся около семидесяти человек: взвод курсантов и рабочие с моей фабрики. Система кондиционирования, включённая на максимум, совсем не помогала, но мы терпели и ждали. И вот ожидание подошло к концу. Так как бункер во время события был деактивирован, он не пострадал от ЭМИ воздействия ядерных взрывов. И сейчас вся аппаратура визуального наблюдения была направлена на участок неба, где предположительно должны появиться обломки. На развёрнутом в бункере экране появились дымные следы сотен обломков. Визуально казалось, что они приближались медленно, но как только обломки оказались над нами, то с гулом и воем пронеслись на огромной скорости, удаляясь в сторону побережья. Небо заволокло плотным дымом, даже свет Солнца померк, и наступили сумерки. А потом мы увидели огромный обломок неправильной формы. Он медленно вращался, приближаясь к Земле. Его огненный след был настолько ярким, что пробивался через дымовую завесу, озаряя всё вокруг алыми всполохами. От него постоянно что-то отваливалось, взрывалось и продолжало падать самостоятельно. Картина выглядела сюрреалистичной и завораживающей, будто огненные небеса обрушиваются на нас. Все наблюдали молча, не отрываясь от транслируемой картинки. А затем пришла звуковая волна! Я не знаю, как это описать. Все схватились за уши. Вибрировали стены и пол бункера. Грохот стоял такой силы! Казалось, что сам воздух вибрирует от такого звука. Но затем всё резко стихло. Я даже подумал, что повредил барабанные перепонки. Но щелчки пальцев возле уха убедили меня в обратном. Придя в себя, я обнаружил, что все лежат на полу. У некоторых из ушей шла кровь, и медики из курсантского взвода уже оказывали им помощь. Ко мне протиснулся Фролов. — Михаил Валериевич, что это было? Тот большой обломок упал? — Пока не знаю, курсант. Но мы сейчас это выясним. Я развернулся к системе контроля и принялся искать причину происшедшего. К несчастью, много времени это не отняло. Стоило мне посмотреть снимки с орбиты, как мои кулаки сжались, а по щеке потекла слеза. А затем меня наполнили такая ярость и гнев, что имплант начал сигнализировать о спазмах сосудов головного мозга. Я смотрел на изображение огромного кратера на месте, где прежде был Владивосток. Всё вокруг воронки светилось от пожарищ. — Полина, — проговорил я одними губами. И последнее, что я увидел, — это надпись: «Критическая частота волн мозговой активности. Принудительное отключение». Фролов успел подхватить этого странного человека, прежде чем тот упал. Держа на руках безвольное тело, курсант прокричал: — Егоров, Мухин, ко мне. Нужна помощь, — а сам аккуратно уложил Волкова на пол. Медики из второго и третьего взводов с трудом протиснулись через столпившихся и, подключив к лежащему человеку полевой анализатор, проверили пульс и реакцию зрачков. Через минуту анализатор пискнул, оповещая о завершении диагностики. Медик глянул на экран анализатора. — Командир, он в коме. Я, конечно, вколю ему поддерживающий коктейль, но без спецклиники не обойтись. Фролов выругался: — И где мне теперь искать эту клинику? Медик поднял голову и развёл руки в стороны, как бы говоря: «А я что могу сделать». Кто-то из сотрудников фабрики крикнул из толпы: — Курсант, что там случилось? В город уже можно идти? Фролов, не оборачиваясь, ответил: — А нет больше города, и куда идти, я не знаю. — Как нет, — ответил тот же голос, — мне же дочку нужно из детского сада забрать, — а далее наступила тишина. Глава 11 Я очнулся внезапно. Будто рубильник включили. Как оказалось, это было недалеко от правды. Очутился я в своей привычной виртуальной комнате. И тут же передо мной развернулся экран с надписью: «Активация произведена. Состояние физического носителя — норма. Время в неактивном состоянии — 5 часов 43 минуты. Во время пребывания в неактивном состоянии были произведены следующие операции: — Перезапуск сердечной мышцы.