— Замещение повреждённых участков мозга на искусственную нейронную структуру. — Корректировка программы управления концентрацией гормонов для снижения риска повторной деактивации». Интересно, о таких функциях импланта я не знал. Развернул мониторинг моего тела и приблизил участок головного мозга. Действительно, кое-где светились пятнышки искусственных нейронов. Похоже, у меня был микроинсульт и система восстановления импланта заместила повреждённые участки своими нейронами. И ещё я чувствовал себя на удивление спокойно, хотя боль от потери любимого человека никуда не делась. Видимо, и здесь имплант поработал с гормональным фоном. Так, ладно, с этим будем разбираться позже. Посмотрим, что там творится вовне. Активировав связь с телом, я открыл глаза и осмотрелся. Сразу стало ясно, что нахожусь я в палатке военного образца. Никого рядом не было. Подключившись к командному каналу моих дровосеков, увидел удручающую картину. Во-первых, всё моё стальное воинство столпилось около входа в мою палатку и отпугивало народ. Ещё интересно будет посмотреть, как они действовали без меня и почему поступили именно так. Во-вторых, вокруг суетилось много народу. Похоже, курсанты развернули палаточный городок и сейчас сюда стягивались люди, пострадавшие от удара с небес. Им оказывали первую помощь, но было видно, что рук не хватает и многие ожидают эту помощь уже давно. Навскидку здесь уже несколько тысяч человек. — Так, а что там с орбиты? — снова подключившись к общевойсковому каналу, я развернул перед собой изображение планеты. Как оказалось, основная часть обломков упала в Японское море и Тихий океан. Были видны большие повреждения на восточном побережье Приморского края и острове Хоккайдо от огромной волны. По данным МЧС, количество жертв исчисляется миллионами. Только во Владивостоке было население около шести миллионов человек. Я снова стиснул кулаки от гнева. Вот почему они решили напасть? Почему не захотели установить контакт? Решили, что раз мы менее развиты, то с нами можно делать что угодно. А вот хрен вам. Тут меня отвлёк сигнал о происшествии первой важности. Открыв информационное окно, я увидел, что севернее Партизанска происходит боестолкновение с неизвестным противником. Просмотрел данные, и выяснилось, что не все чужие погибли. Часть экипажа кораблей смогла эвакуироваться на чем-то вроде десантных ботов или челноков. И сейчас они вступили в бой с частями войск, подошедшими к месту высадки. Судя по поступающим данным, дела у наших военных идут не очень. — Курсант Фролов, здесь Волков. Сразу никто не ответил, и я уже хотел повторить запрос, когда прозвучал уставший голос: — Здесь Фролов, слушаю. — Подойди в мою палатку, есть разговор. Ожидая курсанта, я стал готовиться, отдавая нужные приказы дровосекам. * * * Фролов пытался устроить очередных беженцев, когда услышал в гарнитуре голос Волкова. Это немного выбило его из колеи, ведь человек был в коме, а медики говорили, что нужна спецклиника. А теперь этот Волков как ни в чём не бывало вызывает его к себе. Фролов оглядел лагерь. Уже пять часов он исполняет обязанности начальника этого лагеря беженцев. Сразу после удара он вывел людей из бункера и приказал развернуть палатки, так как постройки были частично разрушены ударной волной и без проверки входить внутрь было опасно. А через час стали подходить люди, которым удалось выжить. И чем дальше, тем их становилось больше. Фролов вздохнул. — Мухин, здесь Фролов, приём. — Мухин на связи, слушаю, командир. — Нужна твоя помощь в палатке Волкова. — Но, командир, я был у него полчаса назад. Всё было без изменений. — Знаю, как это звучит, но он пришёл в себя и позвал на разговор. В общем, нужно его осмотреть. — Хорошо, командир, я сейчас закончу с раненым и подойду, — закончив разговор, Фролов направился в нужную палатку. Уже на подходе к палатке он увидел, как часть этих сумасшедших роботов, называемых Волковым дровосеками, сорвалась с места и убежала в сторону заводских построек. Честно говоря, Фролов побаивался этих железяк. Уж очень грозные машины, а вдруг слетят с катушек, тем более Волков говорил, что у них живые мозги. Откинув полог, он вошёл в палатку. Посередине стоял Волков с закрытыми глазами и не шевелился. Странный он какой-то. Вот уже много раз видел, как он так залипает и, похоже, что в этот момент каким-то образом взаимодействует с различными техническими устройствами. Подождав ещё немного, Фролов уже хотел спросить, зачем тот его позвал, но Волков резко открыл глаза и заговорил: — Ты молодец, Фролов, организовал лагерь и помог многим людям. Я связался с центром МЧС и сообщил о беженцах. Сейчас сюда прибудут специалисты, и станет легче. Курсант вытаращил глаза и удивлённо посмотрел на стоящего перед ним человека. — Но как? Связи же нет, — Фролов дёрнулся корпусом, как бы намереваясь повернуться. Но остановился и махнул рукой. — Совсем забыл, дровосеки. — Ты, кстати, заглядывал в общий? — Полчаса назад. Фролов достал свой планшет и совершил некоторые манипуляции, после чего ответил: — Когда вы впали в кому, связь тут же пропала. — Я восстановил канал, сейчас появится. И через мгновение Фролов зарычал: — Столько народу погибло из-за этих уродов! Добраться хотя бы до одного из них, — и, подняв взгляд, более спокойно произнёс: — Что делать будем? — Вам ждать помощи, а дальше возвращаться в училище. — А вы? Волков улыбнулся, но выглядело это жутковато. — Судя по поступающим данным, наши гости, — Волков кивком указал вверх, — смогли высадиться. И не так далеко отсюда. Хотел попросить тебя воспользоваться твоими кодами «свой — чужой» и посмотреть, что они собой представляют. Фролов снова уткнулся в планшет и, не отрывая от него глаз, сказал: — Я и так нарушил всё, что только можно, передав вам код доступа в общевойсковой канал. Код «свой — чужой» я передать не могу, это трибунал. Поэтому, — он выдержал паузу и решительно произнёс, — я пойду с вами. — Уверен? Есть большая вероятность погибнуть. — Да, уверен. Курсант убрал планшет в поясную сумку и приказал в гарнитуру: — Второму и третьему отделению собраться у палатки номер 12. — Курсант, — окликнул Волков, — раз уж вы собрались со мной, приоденьтесь как следует. Доступ на оружейный склад я тебе скинул. Фролов кивнул и вышел из палатки. Когда он уже выбрался наружу, то столкнулся с медиком. Тот замер, уставившись в курсанта вопросительным взглядом. Фролов махнул головой, указывая на вход палатки, и медик незамедлительно юркнул в нее. Что ж, посмотрим, так ли они хороши на земле, как в космосе. Проговорил Фролов в пустоту и двинулся к собравшимся курсантам. * * * Когда я разрабатывал своё стальное воинство, я думал и о средстве доставки оного к месту проведения операции или на поле боя. Так как изначально по габаритам мои роботы соответствовали среднестатистическому человеку, то и транспорт подходил стандартный для десанта или пехоты, вроде того же БТР-307. Восьмиколёсная база с независимым электрическим приводом каждого колеса, с запасом хода до 1500 километров. Броня композитная, крупный снаряд не остановит, но от мелкокалиберной пушки защитит. Правда, уровень защищённости повышался за счёт активной защиты. Плюс сюда добавить десантный отсек на двенадцать человек, средства РЭБ и автоматический ракетно-пушечный комплекс. В общем, отличная машина. Но так как роботы вышли за габариты обычного человека в броне, то и БТР-307 пришлось переделывать. Я поменял всю концепцию. Роботы сами по себе хорошо защищены, и поэтому нет смысла перевозить их внутри десантного отсека. Вместо этого я избавился от него, благо конструкция БТР модульная и не пришлось ничего резать. Роботы встраивались в специально предусмотренные ячейки вдоль корпуса с обеих сторон. От вооружения отказался, так как дровосеки могли вести огонь на ходу, не отстёгиваясь от корпуса. Оставил только бронекапсулу с командиром группы, активную защиту и средства РЭБ. Интеллектуальная система управления не предусматривала место водителя. Получился довольно зубастый транспорт для моих дровосеков. Выглядел он, правда, необычно, о чём говорила реакция людей, видевших, как два моих робота сопровождают огромную тележку на восьми колёсах. Также сюда подъехали два стандартных 307-х, приданных курсантам от училища. Когда транспорт подкатил к палатке, я отдал приказ через командную сеть и роботы начали грузиться. Тем временем ко мне подошёл Фролов. — Мои готовы, — он махнул в сторону грузившихся в БТР курсантов. — Какой план? А действительно, какой план? Но спустя секунду я ответил: — Курсант, нам вообще ничего не известно о противнике. То, что поступает по общевойсковому каналу, назвать точной информацией, мягко говоря, язык не поворачивается. Так что придётся разбираться на месте. Тем более, я уверен, что на пути мы встретим кого-то из офицеров, знающих больше. Фролов кивнул. — Согласен. Будем действовать по обстановке. Я поднял руку, не дав Фролову продолжить. — Как решим вопрос с командованием? Курсант пожал плечами. — Михаил Валериевич, я уже неделю с вами работаю и понял, что вы грамотный командир, хоть и гражданский. Но вы единственный знаете, как применять этих, — он кивком головы указал в сторону погрузившихся роботов, — а они — наше тяжёлое вооружение, поэтому командовать вам. — Хорошо. Тогда выдвигаемся. Я залез в командирскую кабину своего транспортёра, и мы тронулись. Путь предстоял неблизкий, часа два-три в пути, по темноте. Даже звёзд и Луны не видно, так как падающий обломок поднял много пыли в атмосферу. Но нам, в принципе, свет и не нужен. Различные радары и лидары прекрасно распознают обстановку вокруг. Поэтому мы мчались со скоростью 80 километров в час, не испытывая дискомфорта. В приборе ночного виденья открывалась картина грандиозных разрушений. На дороге валялись деревья, обломки каких-то конструкций, и нам приходилось замедляться, объезжая их. Зрелище было удручающее. Взрывная волна снесла всё, что плохо держалось. В основном здания выдержали, только выбило окна и снесло крыши. Что при этом случилось с людьми, не вызывает дискуссий. В общем канале было слышно, как матерятся и переговариваются курсанты, реагируя на картину разрушений. А я чувствовал себя абсолютно спокойным. Нет, конечно, я прекрасно осознавал, что происходит вокруг, и хотел покарать тех, кто в этом виноват. Но я ощущал это не эмоционально, а, скорее, рационально. Когда закончатся эти события, нужно обязательно разобраться, что со мной происходит.