Взглянув на время, я быстрым шагом двинулся в сторону метро. Сегодня хотел ещё поработать. Как и было оговорено, я появился перед входом в здание Министерства обороны в 8:30. Меня встретил совсем молодой сержант и повёл по многочисленным коридорам в только ему известное место. Спустя минут пять ходьбы он привёл меня в кабинет, где неразговорчивый капитан ФСБ выдал мне на подпись формуляры о неразглашении и допуска секретности. Я не стал упираться и спокойно приложил палец к сканеру, затем прошёл тест ДНК и расписался где положено, после чего тот же сержант снова повёл меня по коридорам. Прибыв к очередному кабинету и войдя в него, я увидел кучу народа в мундирах. Только я был в гражданской одежде. Естественно, все сразу обратили на меня внимание. Я обвёл их взглядом и заметил майора Турова. Поприветствовали друг друга кивком головы. Я хотел подойти к майору, но в двери появился статный мужчина лет 45 в мундире полковника ВКС. Он прошёл к проекционному экрану и сразу же вывел изображение на него. — Итак, представлюсь, полковник Нечаев. Я являюсь координатором планируемой операции со стороны Российской Федерации. В этом кабинете собраны как профессиональные военные, так и технические специалисты. И нам с вами нужно разработать план будущей операции. А в чём она заключается, я вам сейчас поясню, — полковник вывел изображение на экран и начал неспешный рассказ. Нечаев был тем, кто, как говорится, решает проблемы. Окончив училище ВКС в звании второго лейтенанта, молодой лётчик сразу подал прошение на зачисление его в отдельный штурмовой авиационный полк, который в это время участвовал в конфликте на африканском континенте, и так хорошо себя зарекомендовал, что звания и награды посыпались на него как из рога изобилия. Обладая незаурядным умом и качествами лидера, Нечаев быстро стал командиром звена штурмовиков, а там и командующим эскадрильи. Участвовал во всех конфликтах. Но самая главная его особенность — это решение сложных задач, как технически, так и тактически. И вскоре это стало его основной деятельностью. Нужно уничтожить штаб противника, при этом обойдя районы позиционирования ПВО, которые невозможно обойти, — зовите Нечаева. Но на одном из заданий он получил травму позвоночника. Врачи, конечно, восстановили повреждённый участок, но к боевым вылетам Нечаев допущен не был. На этом его карьера не закончилась, и его стали привлекать к планированию сложных операций. Так Нечаев превратился в штабного офицера, но с репутацией опытного боевого лётчика. И, когда его вызвали в Министерство обороны, он ни на секунду не сомневался, что придётся решать очередной геморрой. Как оказалось, на орбите всё ещё болтаются два корабля пришельцев. Один из них вот-вот рухнет на Землю. И, скорее всего, его будут сбивать, чтобы расколоть на более мелкие фрагменты. Если этого не сделать, то разрушения будут сходны с предыдущими. А может, и поболее окажутся, так как, по прогнозам, корабль должен рухнуть в Тихий океан. А тело такого размера и массы поднимет огромную волну цунами, которая снесёт всё на своём пути. А вот второй корабль пришельцев подаёт признаки жизни. Полковник приблизил изображение, предварительно пояснив, что одному из недавно запущенных аппаратов удалось подобраться довольно близко. И теперь мы можем наблюдать, что же там происходит. На экране было чётко видно, что нечто вроде автоматизированных ремонтных дронов восстанавливает сопло одного из маршевых двигателей путём разбора на запчасти соседнего двигателя. Ну и ещё ведутся работы на обшивке корабля. Полковник пояснил: — Аналитики считают, что это может быть как автоматическая система ремонта корабля, которая осталась целой после нашего удара, так и борьба за живучесть корабля выжившего экипажа. И поэтому нам нужно попасть туда и захватить корабль, пока ремонт не завершился. После этих слов в кабинете поднялся гул голосов. В основном все высказывания сводились к одному — это невозможно. Шум продолжался минут десять. И всё это время полковник Нечаев стоически ждал, пока все успокоятся. Наконец, когда последний возмущающийся стих, он как ни в чём не бывало продолжил: — Я прекрасно понимаю, что задача нетривиальная. Я не привык сдаваться и всегда находил выход. Корабль нужно захватить любой ценой, потому что от этого зависит выживание людей как вида. Нам позарез нужна информация об этих пришельцах, чтобы, когда они придут снова, а я в этом не сомневаюсь, нам было чем ответить, — с каждым следующим словом полковник всё больше повышал голос. — Чтобы впредь не сыпались бомбы на города Земли, чтобы мирные жители больше не смотрели со страхом в небо, а наша армия смогла на равных противостоять угрозе из космоса, — полковник перевёл дух, а затем продолжил уже спокойно: — Этот корабль на орбите — просто кладезь технологий. И нам, людям, они очень нужны. Так что мы должны захватить его, чего бы нам это ни стоило. После этих слов установилась гробовая тишина. Спустя некоторое время началось конструктивное обсуждение. Рассматривались и предложенные варианты от других стран-участниц. И чего только не предлагали. Ничего сразу не отметали, даже если казалось, что мысль бредовая, так как даже самая безумная идея могла оказаться единственно верной. Всё это время я молчал, слушая остальных. И пока присутствующие обсуждали возможность абордажа, я внимательно смотрел на изображение инопланетного корабля со всех сторон и сформировал у себя в виртуале точную модель. Погрузившись в себя, я медленно обошёл висящий передо мной корабль. — Итак, что тут у нас? А посмотреть было на что. Выглядел он, ммм… Нет, не как что-то чуждое, а как очень технологичное изделие. Ничего лишнего, никаких хищных обводов и красоты. Нет, он был красив по-своему. Это была военная красота, подчинённая конкретному функционалу. Корпус состоял из типичных плит, соединённых между собой под разными углами. И тут мы пошли по одному пути. Хотя это неизбежный вывод для тех, кто использует радиолокацию. Как и мы, пришельцы используют геометрию корпуса для снижения заметности и создания трудностей для радиолокационных систем целеуказания. Луч локатора отражается в разные стороны и либо вовсе не приходит обратно на приёмник, либо поступает в очень искажённом виде, что не даёт понять, какой тип корабля, или вообще его не видит. А от оптических систем наблюдения корпус защищает обшивка угольно-чёрного цвета, что снижает отражательную способность. Только вот непонятно, как они борются с терморегуляцией. Чёрный корпус, конечно, плохо отражает свет, но он очень хорошо его поглощает, следовательно, разогревает объект. А в вакууме космоса сбросить тепло можно только излучением, так как нет такой полезной вещи, как атмосфера. И использовать обычные радиаторы невозможно. Мы для этого используем панели-радиаторы огромных площадей. Они разогреваются и излучают энергию в космос. Или капельный охладитель. Принцип тот же, но вместо панелей используется жидкость. А здесь ничего подобного нет. Ладно, удастся абордаж, то разберёмся, если знаний хватит. Я подошёл к носу корабля. В сечении он был ближе к ромбу. Хотя граней было больше, чем четыре. Сам нос был как бы обрезан под углом 90 градусов к продольной оси корпуса. Из носа торчали, видимо, эффекторы сканеров в виде шпилей и ажурных конструкций, а также раструбы орудий главного калибра. Те самые плазменные орудия, которые создали проблемы нашим ракетам. Какие-то панели по бокам, расположенные на дистанционных держателях и повторяющие обвод корпуса. Видимо, тоже какие-то сканеры или устройство для создания магнитного поля для удержания плазменного щита. Середина была особо ничем не примечательна. Снизу — понятие верха и низа тут, конечно, условно, — находилось место для малого беспилотного корабля. По крайней мере, военные думают, что он беспилотный. Причём он стыковался с несущим кораблём так, что становился частью корпуса и повторял его обводы. Сверху был открытый док. Видимо, для челноков и малых кораблей. Значит, на борту корабля могут быть рабочие челноки или истребители. Задняя часть корабля бугрилась выпирающими баками сферической формы, прикрытыми снаружи всё теми же плитами. Ну и выхлопные дюзы маршевых двигателей. Как ранее показал анализ, они были плазменными. Но их размер, да и развиваемая тяга впечатляли. Реактор на борту должен быть очень мощным. И как они избавляются от такого количества тепла? Также весь корпус, от кормы до носа, был усеян турелями непосредственной обороны ближнего радиуса действия. Хотя ближний радиус — это, конечно, условно. Они довольно хорошо использовали их для уничтожения наших орбитальных аппаратов. Турели были кинетическими, но, скорее всего, неогнестрельными, а снаряды разгонялись электромагнитным способом. Я ещё долго рассматривал вражеский корабль и прикидывал варианты штурма, пока меня не вывел из этого процесса оклик Нечаева. — Господин Волков, почему вы не участвуете в дискуссии? При этом все замолчали и посмотрели на меня. Ещё бы, единственный гражданский здесь. И всем было интересно, кто я и зачем здесь. — Я так понимаю, что меня пригласили сюда из-за моего роботизированного подразделения? Все недоумённо переглянулись, а майор Туров только хмыкнул. — Да, вы правы, Михаил Валериевич. Штабом рассматривается вариант применения ваших роботов как основной ударной силы. Но это не единственная причина, по которой вы были приглашены. Вы и майор Туров, — полковник жестом указал на майора, — единственные, кто сталкивался с агрессором в непосредственном бою. Я кивнул. — Тогда вы не совсем верно ставите задачу. — Поясните. — Мои дровосеки не люди, и им не требуется сложная система жизнеобеспечения. Также они способны выдержать большие перегрузки, превышающие возможности человеческого организма. А, как я понял из обсуждения, это основная проблема. И поэтому решение поставленной задачи мне видится следующим. Вы позволите? Я поднялся и жестом указал на проекционный экран, где было изображение вражеского корабля. — Да, конечно. Прошу вас, — ответил полковник и отошёл в сторону. — Господин Нечаев, специалисты уже оцифровали модель корабля? — полковник кивнул. — Тогда мне нужно вывести его на проекционный экран, чтобы пояснить свои мысли присутствующим. Пальцы полковника запорхали над планшетом, и через минуту в центре кабинета возникла модель вражеского корабля. Недолго думая, я подключился к проектору, чтобы выводить то, что я надумал у себя в виртуале. — Итак, господа, — начал я свой доклад, — я в принципе против применения наших солдат в абордаже, — присутствующие загомонили, и я поднял обе руки вверх в примирительном жесте. — Господа, я всё понимаю, но это неоправданный риск. Мы не знаем, что нас ждёт внутри корабля. Поэтому я настаиваю на применении только робототехнических средств. — Это невозможно. У нас нет настолько совершенных роботов, чтобы им можно было доверить данную операцию! — выкрикнул один из офицеров. Я посмотрел на полковника, и тот кивнул. Воспользовавшись планшетом, я вывел проекцию перед участниками совещания. Вместо корабля пришельцев появился разработанный мною таракан. Планшетом я воспользовался, чтобы не раскрывать своих возможностей. И он мне, по сути, был не нужен, так как я все манипуляции проводил через свой имплант. — Перед вами изделие РК20 Муравей моей компании «Русские Оружейные Системы», которое недавно было принято на вооружение нашей армии. Многие здесь присутствующие уже знакомы с ним, — несколько человек закивали головой, в основном представители сухопутных подразделений и некоторые технические специалисты. — Это абсолютно автономный комплекс, способный принимать самостоятельные решения для выполнения поставленной задачи. — Но это вспомогательный робот, он не способен участвовать в штурме, — высказался тот же офицер, что и до этого. Он хотел сказать ещё что-то и уже открыл рот, но я его перебил. — Имейте терпение, я ещё не закончил. Когда офицер закрыл рот, я вывел проекцию моего стального взвода. Все присутствующие подались вперёд. Только майор Туров и полковник Нечаев остались спокойны. — Это новая разработка моей компании. Взвод роботов, спроектированных по той же биоэлектронной технологии, что и ранее показанный РК20 Муравей. Они способны действовать самостоятельно без связи и в отрыве от основных войск. Также они были изначально разработаны с возможностью использования оружия, предназначенного для людей. Именно эти машины сражались с десантом противника на Дальнем Востоке и зарекомендовали себя как способные противостоять машинам пришельцев. Офицеры смотрели скептически, а вот технические специалисты проявили нешуточный интерес. — А почему они разные? — спросил один из инженеров. — Изначально предполагалось создать взвод типичных роботизированных солдат под командованием одного человека, сержанта или лейтенанта, в зависимости от задачи. Но испытания показали незначительный прирост эффективности по сравнению с полностью человеческим взводом. Поэтому было принято решение о специализации каждого стального бойца. Вот эти гиганты, — я увеличил моих штурмовиков, — мощные, хорошо бронированные, имеющие тяжёлое вооружение, способные идти на прорыв или штурм укреплённых позиций. Я перевёл дух и осмотрелся. Все внимательно слушали. Надо же, ещё недавно я и мечтать не мог о том, что меня будут слушать опытные боевые офицеры. Я посмотрел на Турова, и тот подмигнул мне и показал большой палец. — Второй тип роботов — это роботы огневой поддержки. Имеют более слабую защиту, но вооружены автоматическими авиационными пушками, способны вести непрерывный огонь по противнику, поддерживая штурмовиков. И третий тип — это вспомогательные роботы. Имеют лёгкую броню, сопоставимую с ББС пехотинца. Они осуществляют связь, радиоразведку, поддерживают стрелковым огнём, а также контролируют воздушное пространство над отрядом и выполняют прочие вспомогательные функции. Также все эти роботы способны выполнять любые манипуляции, доступные человеку, включая рукопашный бой, что хорошо продемонстрировали в недавнем сражении. Я включил запись того, как мои дровосеки разрывают на части робота пришельцев. Ажиотаж был нешуточный. Даже у скептически настроенных офицеров появился интерес. — Так какой вариант штурма вы предлагаете, господин Волков? — подал голос полковник Нечаев. Я вернул проекцию корабля пришельцев. — Как мы видим, по всему корпусу расположены турели непосредственной обороны. Может, что-то ещё у них есть, но мы этого не знаем, поэтому стыковаться на низких взаимных скоростях очень опасно. А именно наличие на борту людей, не способных переносить большие нагрузки, потребует такого сценария, — я немного повернул модель корабля. — Вот здесь, — я указал на среднюю часть, — зияет дыра. На эту сторону корабля пришёлся основной удар от наших ракет. Поэтому могу предположить, что именно здесь в строю осталось наименьшее количество средств обороны. А значит, штурмовать нужно тут. — Каким образом? — снова заговорил Нечаев. — Нужно изготовить транспортный снаряд, на борту которого будут находиться штурмовые роботы производства компании «РОС». Они способны выдерживать перегрузку в 100 g, это приблизительно соответствует сбросу скорости с 1 км/с до нуля. Но при такой скорости снаряда и его массе мы просто развалим корабль пополам. Поэтому, думаю, достаточно будет 100 м/с. Снаряд должен выдержать удар, эквивалентный взрыву 50 килограммов тротила. Но помимо этого нужны ещё ложные цели, чтобы отвлечь систему обороны от нашего десанта. После того как роботы попадут на борт, они должны будут закрепиться и обезвредить турели непосредственной обороны. Когда это будет сделано, на корабль отправятся люди. Но не всё так просто, как я описал. Для реализации высказанной мной идеи потребуется помощь в модернизации моих дровосеков под конкретную задачу и их обучение, — многие подняли брови в удивлении. — Да-да, именно научить и подготовить роботов к предполагаемым трудностям при абордаже. Эти роботы обладают живым ЦПР. Если говорить простым языком, то у них есть живой биологический мозг. Также из-за потери большей части спутниковой группировки связь с первой волной будет затруднена, поэтому необходим пункт контроля на орбите в прямой видимости противника. Офицеры начали перешёптываться между собой. Полковник Нечаев оглядел всех пристальным взглядом. — Хочу напомнить здесь присутствующим, что именно эти стальные бойцы наваляли десанту пришельцев, когда с ними не смогла справиться рота морской пехоты, — полковник посмотрел на майора Турова. — Не в укор сказано, майор, — тот только пожал плечами. Нечаев не стал задерживать внимание на Турове и обратился уже ко мне: — Что ж, неплохой вариант, господин Волков. Сейчас мы все пойдём на 30-минутный перерыв, а потом натянем вашу идею на свежую голову. Обсудим её, так сказать, в подробностях. Глава 13 Глядя через прозрачную перегородку, я наблюдал, как упаковывали в ложементы моих стальных бойцов. Хотя я всего лишь делал вид, что наблюдаю, так как через свой интерфейс получал телеметрию от бойцов и полностью контролировал процесс. Я улыбнулся, вспомнив, как майор Туров предложил нарисовать на абордажной капсуле пиратский флаг. — Уже больше трёхсот лет никто не брал корабли абордажем. И в основном это делали пираты. Так что, Волков, быть тебе капитаном космических пиратов, — с ухмылкой произнёс Туров. — Ага, может, мне ещё глаз себе выколоть и попугая-матерщинника на плечо посадить? — ответил я, но мысль о пиратах не покидала меня. В итоге я позволил себе небольшую вольность и на правом плече роботов нарисовал череп, а на груди слева, где у человека сердце, голову оскалившегося волка. Полковник Нечаев с минуту рассматривал это безобразие, а затем хмыкнул и произнёс: — Стальные волки. Мне нравится. С тех пор это название прилипло к моим бойцам и даже начало фигурировать в документах. Совещание продлилось два дня. А потом ещё два пролетели в согласовании планов с такими же группами стран-участниц, так как все хотели отправить свои отряды в первой волне абордажа. После длительных обсуждений и согласований и после того, как я продемонстрировал возможности стальных волков, мою идею приняли за основную. Но изначальный план пришлось слегка скорректировать. Для снижения ущерба кораблю и ускорения постройки средств абордажа решили сделать отдельные капсулы для бойцов и снабдить их системой «Медуза», которую использует десант при приземлении. Это позволило увеличить подлётную скорость, соответственно, снизить время нахождения капсул под вражеским огнём. В качестве абордажной капсулы использовали китайский лёгкий грузовой корабль Шэньтонг. Это максимально упрощённый космический грузовик, рассчитанный на низкую околоземную орбиту. Ну, нам больше и не нужно. Зато их на складах Китая сотни. Заодно решился вопрос с ложными целями. Двигательные установки всех кораблей были доработаны, чтобы они смогли обеспечить скорость сближения 100–150 метров за секунду. А на те, в которых разместятся абордажные роботы, установили дополнительно ложементы и бронеколпаки. Во второй волне решили задействовать 20-тонные грузовые корабли в количестве пяти штук. Они были в наличии у многих стран. Их также нужно было в срочном порядке переделать под импровизированные абордажные боты. Для этого надо было избавиться от всего лишнего, чтобы расположить внутри 10 бойцов в специально модернизированных ББС. Стандартные ББС и так были герметичны, но никогда не использовались в вакууме. И в них пришлось встраивать системы из космических скафандров внешней корабельной деятельности. Получилось, конечно, громоздко, но экзоскелет позволял двигаться в трёхсоткилограммовой броне с приемлемой скоростью. Эти 50 человек являлись сводным отрядом, набранным со всей планеты. Их задача состояла в том, чтобы подойти к дыре во вражеском корабле. Бойцы, находящиеся внутри, должны были совершить прыжок через космос, используя переделанный стыковочный узел. Импровизация чистой воды, но ни на что другое не оставалось времени. На одном из таких абордажных ботов находился мой командный пункт. Я настоял на том, что должен быть там, так как никто другой не справится с управлением моими роботами. Поупирались, конечно, так, для виду, но все понимали, что я прав. Таким образом, для модернизации и дооснащения абордажных капсул удалось задействовать производственные мощности всех стран-участниц проекта. Стратегия своеобразного москитного флота была обусловлена ещё одним фактором. Ракетоносителей, способных вывести весь груз на орбиту хотя бы в несколько пусков, просто не было. Точнее, они, конечно, имелись, но на то, чтобы их собрать и подготовить, ушло бы очень много времени. А вот ракетоносители среднего и лёгкого класса были уже готовы и по частям лежали на складах. Поэтому в настоящее время на всех космодромах планеты шла спешная подготовка к стартам. Решение технических вопросов операции заняло две недели. Я могу продолжать работать, когда тело спит, а вот инженерам и техникам, участвующим в этом проекте, не позавидуешь. Люди просто валились с ног. Были обмороки и несчастные случаи. Но все упорно трудились, не жалея себя. Роботов также пришлось в срочном порядке модернизировать. Для этого мне выделили такие производственные мощности и технических специалистов, что я мог бы построить целую армию. Но вот сроки были очень сжаты, поэтому даже таких сил хватило впритык. Хотя, по сути, я и моя команда специалистов практически не занимались технической стороной проекта. На мне была подготовка самих бойцов. Пока все возможные группы инженеров думали, что и как делать с модернизацией стальных волков, я с объединённой группой военных, куда вошли специалисты разных стран, гонял будущих абордажников и в хвост, и в гриву. Группу возглавлял майор Туров, так как он был единственным из офицеров, кто мог хоть что-то рассказать о тактике вражеского десанта. На полигоне были построены макеты предполагаемых отсеков корабля, где и проходила тренировка. Конечно, их строение было обусловлено человеческим взглядом. А как там у пришельцев на самом деле, кто его знает. Разумеется, тренировки в виртуальной реальности тоже применялись, так как только в такой среде можно было создать невесомость.