– Подожди! – кричу я, хватая их сзади за рубашки, когда острые камни пробиваются сквозь грязь сразу за входом в пещеру. Валуны взлетают вверх быстрее, чем летит ворон, царапая внешнюю оболочку пещеры, отрезая нам путь к спасению. Зубчатые колонны венчают вход в пещеру, и пещера погружается во тьму. Двенадцатая глава Грохот стихает. Наше измученное дыхание нарушает тишину. – Нужно сделать факел, – говорю я, указывая на тлеющие ветки, разбросанные по земле. Искры не зацепятся за камень, но пламя скоро погаснет. Сразу же Элос перестает давить на валуны и спешит к штабелю запасных дров. Уэслин все еще смотрит на заблокированный вход. Конечно, такого рода вещи все еще в новинку для него. – Давай, – говорю я ему, отрывая его взгляд от камней. – Нам придется найти другой выход. Не дожидаясь его ответа, я поднимаю руку, чтобы соскрести мох со стен входа. Он смотрит, как я работаю, мгновение, затем роется в своем рюкзаке и предлагает мне кусок ткани. – Используй это. – Разорви на полоски, – инструктирую я, с облегчением видя, что он не паникует. – Нам понадобится топливо. И что-нибудь для связки. – Я не думаю, что у тебя есть провод в твоем бездонном рюкзаке, – ворчит Элос. Вскоре после этого Уэслин присаживается на корточки рядом с Элосом. У него есть провод. – Придурок, – говорю я, внезапно вспоминая. – Дальше на стенах есть сок. – В пещере? – Уэслин настроен скептически. – Не проси меня объяснять это. Я направляюсь в заднюю часть, затем мне приходится прижиматься к каменной плите, когда мое зрение колеблется. Проклятый наркотик притупляет мое сознание. Я хлопаю себя по щекам. – Выпей немного воды, – бросает Элос, проносясь мимо меня, чтобы смочить хлопок в соке. – Это должно ослабить эффект. Он опускает факел в тлеющие угли, и верхняя часть вспыхивает. Нетерпеливыми руками я нахожу свой бурдюк с водой и делаю несколько глотков, затем опускаюсь на колени, чтобы осмотреть лужицу прозрачной жидкости, собранной в тазу. От него исходит резкий запах. – Никто это не пьет, – предупреждаю я, чувствуя, как сжимается желудок. – Я не думаю, что это на самом деле вода. Лоб Уэслина морщится в колеблющемся свете. – Сколько у вас обоих воды в ваших бурдюках? Достигнув вершины, Элос сообщает что у него три четверти воды. Мой наполовину пуст. Опасность, которая не имеет ничего общего с угрозами или травмами. – Ну, эта капель откуда-то идет, – рассуждаю я, заставляя себя сохранять спокойствие. – Там может быть вода дальше. – Что вы нашли, когда искали там? – спрашивает Уэслин. – Насколько я помню, никакой воды, – колеблется Элос. – Тогда что именно издает этот звук? Ритм нарушает тяжелую тишину, которая следует за этим. Кап. Кап. Кап. Кап. – Пойдемте. – Элос поворачивает голову в сторону сужающейся пещеры. – Я не исследовал все место, просто проверил, нет ли других обитателей. Там может быть задняя дверь. С факелом в руке он идет впереди, не дожидаясь ответа. Уэслин только жестом приглашает меня следовать за собой, а затем отстает на шаг. Через воронкообразный проход нет легкого пути. Скальные образования выступают из земли, как заостренные зубы, их волнистые стороны напоминают затвердевший свечной воск. Мы обходим их, стараясь не обращать внимания на зеркальное отражение над нашими головами десятков треугольников разной длины, большинство из которых чуть шире сосулек. – Ступай тихо, – шепчу я. – Пока мы идем. На всякий случай. Поскольку зарево пожара простирается совсем недалеко, мы не можем сказать, когда закончится туннель. «Пожалуйста, пусть земля останется неподвижной». Вверху и внизу свет факелов отражается от скалистых сосулек, создавая впечатление, что некоторые точки подергиваются. Иллюзия дезориентирует мой и без того запутанный разум. Мои веки продолжают опускаться сами по себе, а ноги кажутся неуклюжими, отяжелевшими. Зная об опасности притупления рефлексов, я делаю еще несколько глотков своего драгоценного запаса воды. К счастью, туннель вокруг нас расширяется. Вскоре потолок опускается, и пространство расширяется, превращаясь в просторную пещеру. Мой нос морщится от металлического привкуса в воздухе, но Элос продолжает вести нас вперед, шаги отдаются эхом. Шум капель исчез. Ближе к центру вертикальные камни размером с лесных медведей собрались в свободное кольцо. По причинам, которые я не могу объяснить, волосы у меня на затылке встают дыбом, когда мы входим в странный круг, ища выход. Массивные обсидиановые блоки устрашающе мерцают в пляшущем свете факелов или, может быть, это просто наркотик. – Там, наверху, – я указываю на щель возле куполообразного потолка пещеры, пытаясь избавиться от головокружения. «Сконцентрируйся». – В стене есть дыра. Она может быть достаточно большой, чтобы пройти сквозь нее. – Сначала нам придется подняться туда, – отвечает Элос, осматривая стены в поисках другого выхода. Отверстие, которое я замечает, находится на добрых двух этажах над нашими головами. Острое осознание моей крылатой формы дразнит мои мысли, но я отталкиваю эгоистичную мысль. Нам нужен маршрут, который подходит для всех нас. – Мы могли бы подняться, – тихо предлагает Уэслин. Я следую за его взглядом к каменным выступам, расположенным вдоль наклонных стен. Моя спина напрягается. По-видимому, здесь достаточно точек опоры, чтобы добраться отсюда до отверстия наверху, но многие из них наклонены вниз, а некоторые менее прочны, чем другие. Один участок вообще почти не выступает из стены. – Это может сработать, – соглашается мой брат; хотя его голос звучит уверенно, но, по-моему, боковые опоры размером с ладонь того не заслуживают. Он искоса смотрит на меня. – Как твоя голова? – Становится лучше, – я снова делаю глоток воды. Сонливость, наконец, начинает отступать, слава судьбе. Но по мере того, как в голове проясняется, нарастает и боль. – Мы подождем еще немного. Не хочу, чтобы ты упала и проломила себе череп. – Он делает паузу, внимательно наблюдая за мной. – Или ты могла бы полететь. – Я полезу, – твердо говорю я. – Но как насчет света? Он не очень далеко. Элос дергает за короткие рукава своей темной рубашки. Освещение довольно скудное в прохладном воздухе пещеры. Уэслин опустил рукава, хотя всегда носит их закатанными до предплечий. – Нам просто придется идти медленно, – наконец отвечает мой брат с сомнением в голосе. Я потираю нежный участок на животе. – Рора, лети туда, – говорит он теперь более настойчиво. – В этом больше смысла. – Нет, – я тут же опускаю руку, злясь на то, что он заметил. – Нет смысла всем рисковать восхождением, если вход ведет в тупик. Ты сможешь рассказать нам, что видишь. – Я не оставлю тебя здесь внизу! – Огонь лучше осветит две пары ног, чем три, – Элос заправляет волосы за уши. – Пожалуйста, Рора. Ради меня. В тени обсидиановых блоков Уэслин наблюдает за нашими пререканиями без комментариев. Наличие аудитории только усиливает чувство стыда. Я знаю, что мой брат прав и что мое сопротивление должно звучать по-детски для такого постороннего, как Уэслин. Но он не понимает, что ситуация слишком похожа на тот ужасный день, который я поклялась никогда не повторять. Тот самый день, когда я обрела форму ястреба-тетеревятника. Волны и далекая голова, жадно хватающая воздух, воспоминания, от которых мое тело болит даже сейчас. «Здравый смысл, – наконец решила я, сбрасывая сумку и игнорируя комок в горле. – Не эгоизм. Между ними есть разница». Как только я уединенно разделась и упаковала свою одежду на камне, мне потребовалось чуть больше минуты, чтобы взлететь и войти в отверстие. Взмахивая крыльями для устойчивости, я присаживаюсь на край и заглядываю внутрь. – Что ты видишь? – кричит Элос. Запрыгнув еще глубже, я вырываюсь из стесненного воздуха и перехожу на рысь, чтобы изучить дыру. Мои усы касаются наклонных стен, но она должна быть достаточно широкой. Я снова превращаюсь в человека. – Там есть проход, – кричу я вниз, разрыв в животе яростно жжет. Камень вызывает резкий холод на моей обнаженной коже. – Он очень узкий, но я думаю, что мы сможем им воспользоваться. Я видела немного света на другом конце. – Тогда мы поднимаемся, – отвечает Элос. – Оставайся там. Они начинают карабкаться вверх.