Он говорит так, как будто это настоящая головоломка. – Ты невыносим, – бормочу я, но больше не могу сдерживать улыбку. Без предупреждения стая ворон срывается с верхушек деревьев неподалеку, внезапная пернатая масса хлопает крыльями и кричит. Я вздрагиваю так резко, что чуть не теряю равновесие на берегу. Рука Уэслина вытягивается, чтобы поддержать меня, но я самостоятельно восстанавливаю равновесие, делаю глубокий вдох и снова присаживаюсь на корточки у кромки воды. – Прости. – Ты в порядке? Нет. Я опускаю свой бурдюк с водой обратно под поверхность и сосредотачиваюсь на бодрящем холоде ручья, баюкая запястье, как шелк. Пересчитываю камни, вдыхаю свежий воздух, что угодно, лишь бы заглушить стук в груди и скрыть румянец смущения, заливающий мое лицо. – Все нормально. Довольно медленно Уэслин опускается на корточки на противоположном берегу до моего уровня. У меня есть желание сказать ему, что я снова в порядке. Но когда мой взгляд скользит по нему, я вижу в нем беспокойство, а не осуждение, и я думаю, что, может быть… может быть, я могу это признать. – Иногда мне кажется, что я никогда не уходила отсюда, – я говорю как бы в землю. – Шум заставит меня подпрыгнуть, или я почувствую боль в том месте, где я поранилась много лет назад, и вдруг я снова становлюсь ребенком, застрявшим в сцене, которую, как я думала, похоронила навсегда. Это глупо, я знаю, потому что прошло так много времени, но я ничего не могу с собой поделать, мысль о возвращении к… – я замолкаю, внезапно осознав, что говорю бессвязно. Чувствуя себя совершенно беззащитной. – Да? – голос Уэслина становится нежнее. Я колеблюсь, не зная, как продолжить. Но поскольку ему, похоже, никогда не нужно заполнять долгое молчание, я полагаю, что нет необходимости расстраиваться из-за этого. – Это связано с тобой, – говорю я наконец, затем качаю головой. – Иногда бывает трудно вспомнить, что я нахожусь в настоящем, вот и все. Я вытаскиваю бурдюк с водой из ручья и одним быстрым движением застегиваю пробку на место. – Звучит сложно, – говорит он через некоторое время, все еще сидя на корточках. Я пожимаю плечами, мое горло немного дрожит. – Я бы хотел помочь. – И ты это делаешь, – уверяю я его, прежде чем успеваю передумать. На мгновение воцаряется тишина. – Правда? – спрашивает он, внимательно наблюдая за мной. Я сглатываю. – Да. Крик разрывает воздух. Я мгновенно вскакиваю на ноги, вода стекает по моим запястьям и ботинкам. Это был?.. Еще один искаженный крик, и на этот раз я точно уверена. «Элос». Я взбираюсь на холм так быстро, как только могу, пару раз спотыкаясь о корнеи или о камни, то ли от всплеска магии, не знаю, но мне все равно. Уэслин, должно быть, перепрыгивает через ручей, потому что его шаги слышатся прямо позади меня. Ветки царапают мою кожу и дергают за волосы, но боль почти не ощущается. У меня есть только одна мысль: во что бы то ни стало надо добраться до моего брата. Звуки борьбы становятся громче по мере того, как мы приближаемся к лагерю. С колотящимся сердцем я пытаюсь понять что к чему, оценивая открывшуюся передо мной сцену. Тут Элос в облике лося, окруженный людьми в синем. Сколько их здесь? По меньшей мере шесть, может, семь. Один за другим они душат его веревками. Не раздумывая, я выкрикиваю его имя. Взгляды мужчин сразу устремлены на меня. Через несколько секунд двое из них отрываются и рвутся в нашу сторону. Вытащив свой меч, Уэслин отталкивает меня в сторону, за полсекунды до того, как его клинок соприкоснется с чужим. Слева от нас появляются еще трое в форме, подмога, которую никто из нас не заметил в панике. Я едва успеваю испугаться за него, как прохладный воздух проносится по моему телу, и моя одежда рвется на части. Выпустив когти, подняв шерсть, я перехожу на рысь как раз вовремя, чтобы отразить одного из двух нападающих на меня мужчин, перекатываюсь на спину и брыкаюсь задними ногами. Его тело мощное; я чувствую силу в его мышцах, когда бросаю его на спину. К тому времени, как я вскакиваю на лапы, он уже поворачивается влево, задыхаясь, тяжело дыша, отчаянно пытаясь восстановить дыхание, которое я выбила из его легких. Я не останавливаюсь, чтобы подумать. Я не рассматриваю варианты. Прежде чем он успевает вернуть свой меч в исходное положение, я сжимаю челюсти вокруг его горла и разрываю. Теплая кровь заливает мою морду и заливает рот, десны и под языком. Но я не ослабляю хватку. Вместо этого вкус приводит меня в какое-то безумие, и я тяну сильнее, разрывая и калеча, пока судороги подо мной резко не прекращаются. Второй мужчина отступает, в ужасе уставившись на липкую жидкость, стекающую с моих челюстей по шерсти. Я уже почти решила пощадить его, но инстинкты хищника взывают у меня в крови, и он явно снова направляется к своим товарищам. Без сомнения, чтобы помочь усмирить Элоса, который сам мечется, как дикая кошка. Прижав уши к голове, я в четыре шага сокращаю расстояние между нами и набрасываюсь, вонзаю когти ему в спину и нахожу мягкое место под челюстью. Он перестает дергаться задолго до своего друга. Когда я снова поднимаю голову, сцена уже изменилась. Острие меча мужчины касается Уэслина чуть выше колена, но Уэслин не дрогнул. Он перехватывает клинок своим собственным и несколько раз ударяет по нему, прежде чем выбить его из рук противника и пронзить мечом живот мужчины. Слева от меня один из мужчин вокруг Элоса лежит на земле, издавая сдавленные крики агонии, когда его трясущиеся руки слепо хватаются за длинную кровавую рану, разделяющую его от шеи до пупка. У другого мужчины такие же раны на ногах, и он падает мгновением позже. Удивительно, но я думаю, что мы действительно могли бы победить, но затем из ниоткуда появляется подкрепление. Снова. Теперь вокруг Элоса снова пятеро мужчин, двое из них новые, крепко держатся за веревки, которые его связывают. Я бросаюсь к брату, когда он переходит на фокса и пытается высвободиться из шнуров, которые теперь свободно свисают с его маленькой фигуры. Ему удается избавиться от нескольких, но один из этих безжалостных людей наносит ему жестокий удар по затылку, и он падает на землю. Падает и не встает. Я рычу от ярости, лапы летят в сторону группы. Один из них замечает мое приближение и предупреждающе кричит, поднимая лук. Мне удается едва-едва увернуться от летящей в мою сторону стрелы, но тошнотворный крик сзади заставляет меня остановиться. Уэслин, который, как я только что поняла, был в нескольких шагах позади меня, упал на колени. Его пальцы становятся алыми там, где сжимают древко с черным оперением, воткнутое в его руку с мечом, на полпути между плечом и локтем. У меня кровь застывает в жилах. Стрела пронзила его. Человек из подкрепления ковыляет к нему сзади, я смотрю за его спину: на земле пять мертвых тел. Уэслин слышит, как он приближается, и отпускает его руку, хватается левой рукой за клинок и, спотыкаясь, поднимается на ноги. Липкая кровь капает из раны от стрелы, когда он приходит в себя, а затем шатается в сторону. Я смотрю на группу, несущую Элоса, которая начала поспешно отступать сквозь деревья, затем снова на Уэслина, который уже падает. Это займет всего одно мгновение. Я бросаюсь к мужчине и с легкостью уворачиваюсь от его слабой работы мечом, быстро сбивая его с ног теперь, когда я знаю, как это делается. Уэслин снова пытается встать – и терпит неудачу. Я просто разворачиваюсь, готовая вернуться к своему брату и прикончить остальных мужчин, которые осмелились прикоснуться к нему. Лес передо мной пуст, если не считать мертвых. Элос исчез. Девятнадцатая глава Они забрали моего брата. Я понятия не имею, как они нас выследили и как далеко продвинулись. И даже не знаю, жив ли еще Элос. Но они ушли и забрали его, и мне нужно приложить все усилия, чтобы не развалиться на месте. Я поворачиваюсь к Уэслину, который лежит на земле со стрелой с черным оперением в руке, схватившись за колено, его лицо исказилось от боли. Я не могу сказать, насколько серьезны его травмы или сколько крови он потерял, однако принц на моей ответственности. «Пожалуйста», – сказала Вайолет. Я пообещала Финли, что с ним все будет в порядке. Мне поручено защищать его. Его глаза встречаются с моими, и он шепчет одно единственное слово: – Иди. Командование может осудить его, но это не мой выбор, на самом деле. Я бегу. Лапы взлетают над лесной подстилкой так же легко, как мои крылья захватывают небо. Пепельный, землистый запах магии слабо витает в воздухе, все еще намного слабее, чем раньше в этих краях. Я цепляюсь за видимый и слышимый след потертой грязи и дрожащей растительности, трущиеся друг о друга штанины в униформе и глухие шаги ботинок на резиновой подошве. Каждый шаг пронзает мое сердце тысячью ножей. Пятна крови разбросаны по земле и на листьях – запах Элоса. А затем, без всякого предупреждения, след резко обрывается. Я резко останавливаюсь, прежде чем вернуться по своим следам. Невозможно. Еще несколько мгновений назад их было достаточно четко слышно. Мои уши напрягаются, чтобы услышать, где они, но единственное, что они улавливают – это звуки под землей. Это не имеет никакого смысла. Я тщательно обыскиваю местность, роюсь в лесной подстилке, даже делаю несколько шагов вперед в надежде снова напасть на след. Но мои глаза и уши не ошибаются. Он просто исчез. Тогда меня охватывает паника, такая сильная, что мой подстриженный хвост выскакивает наружу. Есть ли у них магия? Нет-нет, это невозможно; люди не могут владеть магией. Они просто исчезли. Моего брата больше нет. И я убивала людей. Реальность этого начинает доходить до меня. Я не просто отбивалась от них, разорвала им глотки и до сих пор чувствую вкус крови на зубах. Даже не хочу знать, как выглядит моя шерсть. И даже не жалею об этом. Я думаю, что это должно быть невозможно, но это правда. Они охотились за моим братом и моим другом. Это были бы либо мы, либо они, и я выбрала нас и не жалею об этом. Я не уверена, что это говорит обо мне. Пытаюсь представить, что бы сделал Элос, если бы мы поменялись местами. На протяжении всего нашего детства нашей стратегией выживания всегда было убегать. Уклоняйся, перехитри, прячься. Ждать, пока опасность минует, или убегать так далеко, чтобы она нас потеряла. Что бы сделал Элос?