Я подавляю желание заткнуть уши. Мощные коренные зубы, перемалывающие кости в пыль. К счастью для нас, мозговые овцы мало интересуются живыми. Он достает свой бурдюк с водой из рюкзака. – Ты сказала, что потеряла след. Как? Мои плечи опускаются. – Я не знаю. Это было просто в одно мгновение: сначала звуки были там и в секунду исчезли. Как будто они растворились в воздухе, или земля поглотила их целиком. – Могло ли это произойти? Я представляю себе Элоса, заточенного под лесной подстилкой, погребенного под слоями отложений и камней, моя галлюцинация с луга оживает. Я беспомощно качаю головой. – Это возможно. В таком случае, как я могла надеяться последовать за ним? – На мгновение я подумала, что след ведет под землю. Он делает паузу. – Мы должны пойти за ним. – Я собираюсь. И сделаю это. Даже если это означает оставить Уэслина на время одного. Я могу это сделать, если придется. Если это означает дать Элосу шанс выжить. Разве я не могу? – Мы собираемся, – поправляет он. Я оглядываю его с ног до головы. – Ты едва можешь ходить, Уэслин. Через некоторое время он говорит: – Уэс. – Что? Он слегка улыбается. – Ты спасла мне жизнь. Поэтому можешь называть меня Уэс. В любом случае сейчас мне лучше. И пытаясь доказать это, он начинает вставать. – Остановись! – тут же восклицаю я, не имея ни малейшего желания смотреть, как он падает в обморок. – Тебе нужно отдохнуть. – Я в порядке. – Ты идиот. Садись. Он повинуется с глупой ухмылкой на лице. – Что, если я скажу, что могу обезглавить тебя за то, что ты назвала меня идиотом? – Я бы назвала тебя лжецом, – отвечаю я. – И посмеялась, потому что тебе пришлось бы проделать весь путь до Тилиана, чтобы отдать этот приказ, а сейчас ты не в состоянии это сделать. Он не отвечает, а мне становится невыносимо тяжело в наступившей тишине. – Я убила тех людей, – тихо говорю я. Их лица преследовали меня наряду с образом Элоса, получающего удары в голову. Выражение лица у Уэслина мрачное, но решительное. – Ты сделала то, что должен был я сделать. – Знаю. И раньше я думала, что этого было достаточно. Я не пожалела об этом, – наблюдаю за ним несколько мгновений, ожидая его реакции… – Но их смерть ничего не дала. Элоса все равно похитили. Я убила их зря. – Мой голос немного прерывается на словах. – Это было не зря, – говорит он. – Ты спасла меня. И ты осталась на свободе. Если бы ты этого не сделала, то не смогла бы спасти своего брата. Я невесело смеюсь. – Я не знаю, как его спасти. Я даже не знаю, где он. – Но ты собираешься попытаться. Я киваю. – Я должна. – Мы отправимся с первыми лучами солнца, – говорит он. – Мы можем начать с того, что ты отведешь меня туда, где исчезла тропа. Может быть, мы найдем подсказку, которую ты раньше не замечала. Я с сомнением смотрю на него, но не возражаю. – Эти люди, – продолжает он, когда понимает, что я не собираюсь ему противоречить, – они были одеты в цвета Эрадайна. Я дергаю себя за волосы. – Знаю. Пауза. А затем: – Я тоже убил многих из них. Если бы Брок был здесь, я думаю, он бы гордился. Меня только тошнит. Спокойная, смертоносная точность; я осмотрела тела раньше, пока Уэслин приходил в себя. Уэс, поправляю я себя. – Ты когда-нибудь делал это раньше? Он выдерживает мой пристальный взгляд. – Нет. И я ненавидел это. Мое сердце сжимается. – Несмотря на твою подготовку? – Они обучают нас выполнять эту работу, когда нет другого выбора. Не для того, чтобы получать от этого удовольствие. – Он потирает забинтованную руку, слегка морщась. – Я не думаю, что кому-то нравится. Снова появляется тишина. Вокруг нас в свете мерцающего пламени теснятся хвойные деревья. Я переключаю свое внимание на потрескивающий огонь и плач сверчков в воздухе, успокаивающий аромат горящего кедра. Все, что угодно, лишь бы отвлечь меня от переживаний за брата, угрожающии съесть меня живьем. – Это моя вина, что его похитили, – говорю я, прижимая руки ко лбу. – Я та, кто настоял, чтобы мы остались. С таким же успехом я могла бы привести его прямо к ним. – Я тоже был за, – напоминает мне Уэс. – Если кто-то и виноват, то я несу такую же ответственность, как и ты. Но Элос согласился. Он знал, что делает. Меня это не убеждает, и я качаю головой. – Все, что он хотел, это принести Финли звездную пыль. Он… они близки, ты знаешь, или… – я запинаюсь, сбитая с толку. – Они были. Уэс откидывается на здоровую руку и кивает. – Да, были. То, что я слышу прошедшее время от кого-то другого, только усугубляет мою печаль. Знает ли он, или ему пришлось собирать все по кусочкам в одиночку, как и мне? И если Финли доверился ему, знает ли он, почему его брат держал моего подальше, когда страдание от этого решения так ясно написано на лице принца? В этот момент я понимаю, что злюсь на Финли. Найти такую любовь и решить сдерживать ее одним словом, без всякой разумной причины, которую я вижу, – это расточительство. Оскорбительно даже для таких людей, как я, которым никогда не везло так, чтобы у них вообще был выбор. Я пристально вглядываюсь в лицо Уэслина и понимаю, что это не имеет значения. Он, похоже, не готов раскрывать секреты своего брата, как и я не готова раскрывать свои. – Ты скучаешь по Финли? – спрашиваю я вместо этого, проглатывая свое разочарование. Я никогда по-настоящему не спрашивала его об отношениях с братом. Не напрямую. Но личные вопросы всегда кажутся более приемлемыми ночью, и я только что спасла ему жизнь, как он заметил. Он проводит рукой по волосам, словно взвешивая свой ответ. – Он сказал мне доверять тебе, ты знаешь. – Так и сказал? – Хм. В ночь перед нашим отъездом. Я пытаюсь и не могу представить, как разыгрывается этот разговор.