Так начиналась эта статья. Основную роль в ее написании сыграл Яков Моисеевич (он предпочитал, чтобы его называли Михайлович) Лернер. В те времена многие скрывали свою пятую графу: национальность. Но в данном случае, это было интересно еще и тем, что нельзя преследователей поэта, было обвинить в антисемитизме. Лернер то же был евреем. Хотя, как еще посмотреть на это. Иногда бывает так, что, пытаясь скрыть свою принадлежность к евреям, человек проявляет еще более оголтелый антисемитизм. Бродский называл Лернера «черным крестным». Итак, Яков Михайлович Лернер в начале шестидесятых годов был командиром оперотряда Добровольной народной дружины № 12 от института «Гипрошахт», где занимал должность завхоза. Это было время, когда партия делала упор на работу общественных организаций и планировалось, даже, подмена работы милиции. Личность по себе интересная тем, что он представлял собой тип правильного советского человека, воспитанного в духе строителя коммунизма, непримиримого борца со всем порочным в обществе. К этому времени ему было уже за 40, представлялся участником Великой Отечественной войны, строителем Дороги жизни, имел даже фотографию маршала Жукова, с дарственной надписью и фото других знаменитостей. Якобы, имел правительственные награды, во всяком случае носил ордена. Хорошо поставленная речь, производила впечатление на окружающих людей. Он создал отряд по борьбе с «фарцовщиками» (скупщики у иностранцев вещей), но занимался и другими вещами. Так, он изобличил группу молодых евреев во главе с Белоцерковским Вадимом, которые собирались на квартире и изучали иврит. Белоцерковского выселили из Ленинграда. Но эта одна сторона жизни Я. М. Лернера. В 1972 году он был арестован и привлечен к уголовной ответственности за вымогательство у этих же «фарцовщиков». В суде выяснилось, что нигде не воевал, никем не награждался и вообще, темная личность. Человек с двойным лицом, двуликий Янус. Именно ему и было адресовано письмо, за подписью заведующего отделом охраны общественного порядка Ленинградского городского комитета комсомола Иванова, с просьбой обратить внимание на молодого Бродского и провести с ним воспитательную работу. Иосиф Бродский бросил учебу в 8 классе и решил увидеть жизнь своими глазами: работал учеником фрезеровщика, смотрителем маяка, кочегаром, санитаром в морге, внештатным корреспондентом газеты «Советская Балтика», коллектором в экспедиции, фотолаборантом, грузчиком и т. д. При этом много занимался самообразованием, изучал иностранные языки и писал стихи. Встречался с начинающими поэтами, вместе с ними читал свои стихи, не всем они нравились, но его это не смущало. Видно, именно в этой среде, он привлек внимание высших чиновников от комсомола и сотрудников КГБ. Его независимое поведение, стремление к свободе, стало раздражать их, и тогда они решили с ним покончить и сделать это руками Лернера. К этому времени Иосиф Бродский стал с подстрочником переводить стихи с английского, испанского, польского языков и у него это неплохо получалось. Он привлек к себе внимание известных поэтов, в том числе и Анны Ахматовой. А Грудинина Наталья Иосифовна, Эткинд Ефим Гиршевич и Адмони Вольф активно выступили в его защиту на суде, чем навлекли на себя гнев судебный, т. к. они считали Иосифа Бродского талантливым переводчиком стихов и талантливым поэтом. Именно Лернер подготовил почву для признания Бродского тунеядцем, встречался с партийными чиновниками, прокурором, был инициатором написания статьи в газете. Чем же ему помешал молодой парнишка? Да ничем. Для него было главным быть в центре внимания. К этому он стремился всю свою жизнь. В 90-х годах прошлого века, режиссёр фильма о И. Бродском, Сергей Балакирев, встретился с Я. М. Лернером и вот, что тот ему рассказал: «Да, он готов много чего порассказать о том деле. Более того, у него существуют почти все документы… А то, что Бродскому дали Нобелевскую премию — это еще ничего не значит, это еще будущее покажет. Вот везде пишут: русский поэт. Да ведь он ненавидел Родину! И свидетельства на этот счет имеются: копии дневников Бродского, выписки из его писем. И его кое-какие материалы…. И хоть к стенке меня ставьте — все равно скажу: Бродский вел себя в те годы антисоветски, вот его и судили за это, а не за стихи. А ведь сколько дружина и он лично возился с Бродским! Сколько его воспитывали, а он все равно с компанией дружков выходил на улицы, на площадь перед Русским музеем, выкрикивал антисоветские лозунги. А что он про того же Карла Маркса говорил…». А вот, что пишет в письме Л. Брежневу сам И. Бродский по этому поводу, утром 4 июня 1972 года, собираясь в аэропорт "Пулково": "Уважаемый Леонид Ильич, покидая Россию не по собственной воле, о чем Вам, может быть, известно, я решаюсь обратиться к Вам с просьбой, право на которую мне дает твердое сознание того, что все, что сделано мною за 15 лет литературной работы, служит и еще послужит только к славе русской культуры, ничему другому. Я хочу просить Вас дать возможность сохранить мое существование, мое присутствие в литературном процессе. Хотя бы в качестве переводчика — в том качестве, в котором я до сих пор и выступал. Смею думать, что работа моя была хорошей работой, и я мог бы и дальше приносить пользу. В конце концов, сто лет назад такое практиковалось. Я принадлежу к русской культуре, я сознаю себя ее частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный результат повлиять не сможет. Язык вещь более древняя и более неизбежная, чем государство. Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого живет, а не клятвы с трибуны. Мне горько уезжать из России. Я здесь родился, вырос, жил, и всем, что имею за душой, я обязан ей. Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством. Не чувствую и сейчас. Ибо, переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге. Я хочу верить и в то, и в другое. Люди вышли из того возраста, когда прав был сильный. Для этого на свете слишком много слабых. Единственная правота — доброта. От зла, от гнева, от ненависти — пусть именуемых праведными — никто не выигрывает. Мы все приговорены к одному и тому же: к смерти. Умру я, пишущий эти строки, умрете Вы, их читающий. Останутся наши дела, но и они подвергнутся разрушению. Поэтому никто не должен мешать друг другу делать его дело. Условия существования слишком тяжелы, чтобы их еще усложнять. Я надеюсь, Вы поймете меня правильно, поймете, о чем я прошу. Я прошу дать мне возможность и дальше существовать в русской литературе, на русской земле. Я думаю, что ни в чем не виноват перед своей Родиной. Напротив, я думаю, что во многом прав. Я не знаю, каков будет Ваш ответ на мою просьбу, будет ли он иметь место вообще. Жаль, что не написал Вам раньше, а теперь уже и времени не осталось. Но скажу Вам, что в любом случае, даже если моему народу не нужно мое тело, душа моя ему еще пригодится". Административное дело в отношении И. А. Бродского было прекращено за отсутствием в его действиях состава административного правонарушения 26 июля 1989 года по протесту первого заместителя прокурора РСФСР Постановлением Президиума Верховного Суда республики. Герой своего времени. Корея Воздушный бой, он очень жуткий, В бою — натянут, как струна, Перегрузок трудно вспомнить, А где же небо, где земля. То виражи, то пилотажи, То бочки крутишь, как шальной. Прицельно бьешь, в тебя стреляют. Нет, не попали, ты живой. (Филатов Н.А.) Предисловие 10 августа 1945 года в результате быстротечной войны с Японией и освобождения Кореи от японской интервенции войсками СССР и США, произошло разделении Кореи по 38 параллели. Вообще-то союзные войска планировали о создании единой демократической республики. Но как произошло в Германии, так и в этом случае, американцы побоялись возникновения еще одного коммунистического государства на азиатском континенте. Победа в Великой Отечественной войне произошла, благодаря героизму и отваге всех народов Советского Союза. Тогда еще весь мир помнил, кто именно победил фашизм. Это сейчас на западе считают, что без американских и английских поставок оружия и тушенки, русские не смогли бы одержать победу. Что именно их десант в 1944 году одержал победу над немцами. Но в то время, все народы мира знали о действительной роли Советского Союза в войне и тех, кто положил свои головы, за освобождения Европы. Поэтому и коммунисты в своих странах, пользовались особым авторитетом у граждан своей страны. В общем, как это произошло в Германии, так и в Корее. Вначале американцы на юге Кореи провели выборы, и во главе правительства стал их ставленник: Ли Сын Ман. Затем прошли выборы на Севере и к власти пришли коммунисты во главе с Ким Ир Сеном. В результате возникли две республики: на севере Корейская народно-демократическая республика, на юге: Корейская республика. Причем каждый из глав правительства полагал, что их власть распространяется на всю Корею. В 1949 году советские и американские войска были выведены из Корейского полуострова. Ким Ир Сен полагал, что народ Юга его полностью поддерживает и только стоит войти войскам Северной Кореи на территорию Южной Кореи, там вспыхнет восстание, и Корея будет полностью освобождена от американского империализма. Именно это он старался донести до Сталина и Мао Цзэдуна и заручится их поддержкой на случай войны. Сталин же полагал, что может вспыхнуть третья мировая война и поэтому, Советскому Союзу вмешиваться в войну в Корее не стоит. Однако не отказывал в военной помощи и направлении военных советников для создания армии. В Корею было направлено 4293 специалиста, из них 4020 — это военные. Перед началом войны войска КНДР насчитывали 175 тысяч человек, 150 танков Т-34 и 172 боевых самолета. Войска Южной Корее насчитывали 93 тысячи человек, не имели практически бронетехники и самолетов. 25 июня 1950 года войска КНДР перешли границу 38 параллели и началась война. К середине августа 1950 года войска Северной Кореи заняли 90 % территории Южной Кореи, фактически у тех оставался только Пусанский периметр по реке Нактонган. США пользуясь тем, что СССР бойкотировал работу Совета Безопасности ООН и все заседания ООН, предложил резолюцию об оказании военной поддержке Южной Кореи и их поддержали многие государства Запада. После чего в Южную Корею были переброшены войска США из Японии и к ним присоединились еще 21 государство: Великобритания, Австралия, Турция, Бельгия, Греция и т. д. Уже через несколько дней самолеты США захватили все воздушное пространство полуострова. Началось отступление армии КНДР: 8 октября 1950 года союзные войска подошли к 38 параллели, а в конце октября была взята столица КНДР. Стало ясно, что без помощи Китая и СССР не обойтись. Китай предоставил до миллиона своих солдат, так называемых добровольцев, а СССР перебросил к границе Китая и КНДР несколько своих истребительных авиационных дивизий для защиты воздушного пространства Северной Кореи. Глава первая На одном из подмосковных военных аэродромов новейшие реактивные самолеты МИГ-15 заходили на посадку. Они возвращались от Москвы, где отрабатывали полеты перед парадом Победы. 28-летний Николай Петров, командир звена сел первым. Его встречал техник Роман Молдавский, с которым они еще со времен войны были вместе. «Как самолет ведет себя?» — спросил Роман. «Все нормально. Не волнуйся. Мы с ним как будто слились воедино. Малейшее мое движение чувствует», — ответил Николай и с нежностью похлопал по борту самолета. «Ну, я пошел в столовую. Вечером, что ты делаешь? — спросил Николай, — может, пойдем, погуляем, на танцы сходим?» «Ладно. Иди. Я тут еще покопаюсь, а вечером заскочу к тебе» — ответил Роман. Как только Николай зашел в столовую и сел обедать, раздалась команда: «Всем офицерам собраться в клубе». «Наверное, что-то в отношении парада будут говорить», — подумал Николай и направился в клуб. Когда он зашел, там уже сидели почти все офицеры дивизии. Тут же раздалась команда: «Встать. Смирно». На сцену вышли командир дивизии трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб, его заместитель по политчасти Константин Егоров и какой-то гражданский, как потом выяснилось представитель ЦК. «Вольно. Прошу садиться», — скомандовал И.Кожедуб. «Товарищи офицеры, ситуация в мире резко накалилась, — начал И. Кожедуб, — американский империализм никак не может успокоиться и разжигает новый очаг войны. На этот раз в Корее. Наши товарищи, коммунисты Кореи, находятся в тяжелых условиях, их непрерывно бомбят самолеты США и союзники. Они вынуждены отступать, и нуждаются в нашей защите. Кто из офицеров, коммунистов, готов ехать на войну в Корею, прошу встать». Тут же все сто человек, находившиеся в зале, в едином порыве, встали. «Ну, я ничего другого и не ждал, — сказал И. Кожедуб, — мы тогда сами отберем 60 человек, которые отправятся вместе со мной, прежде всего это будут те летчики, кто уже принимал участие в войне и имеет боевой опыт. Сейчас там находится свыше 2000 самолетов противника и все уже имевшие опыт войны с Германией. Мы то же пойдем по этому пути. Предупреждаю, что решение данного собрания является совершенно секретным и никто, даже самые близкие люди, не должны знать, куда и когда мы поедем. Официальная версия — это переброска нашей дивизии на новую дислокацию, в Сибирь, на границу с Китаем. Все свободны», — закончил свою речь командир. Вечером, в общежитие, где размещались летчики, зашел Роман. В комнате у Николая никого не было, все разбрелись кто — куда. — «Ну, что загрустил, Коля?» — спросил Роман. — «Да вот, жду, что ты скажешь — ответил Николай, — у вас ведь тоже собрание было». — «Было, было, — ответил Роман, — конечно, еду, нельзя же тебя бросать одного. Еще чего-нибудь натворишь без меня». — «Это другое дело, — сразу повеселел Николай, — надо отметить». И пошел к буфету, доставая бутылку водки и колбасу. — «Ну, что, за партию и наше правительство!»— провозгласил тост Николай. «Давай», — поддержал его Роман. Выпили, помолчали, прислушиваясь, как живительная влага разливалась по телу. «Между первой и второй перерывчик небольшой», — сказал Николай, разливая водку по стаканам. «Теперь, за Сталина!», — сказал Николай. «За Сталина!»— повторил Роман и молча выпили. Закусывая, Роман спросил у Николая: «Опять воевать будем?» «Будем, никуда не денемся. И надерем задницу америкосам», — ответил Николай. «Тогда давай выпьем за то, чтобы вернулись!» — предложил тост Роман. Опять выпили и помолчали. «Теперь хорошо», — сказал Николай, — пошли на танцы», и друзья направились на улицу. Прошло несколько дней Николай и Роман тряслись в поезде, разместившись на полках в купейном вагоне. Поезд уносил их к китайской границе, и ехать предстояло долго. За стенкой, друзья-товарищи горланили песни, а им уже надоело, и они молча, уставились в окно, глядя на проносившиеся мимо деревья и поля. Наконец, молчание прервал Роман: «Слушай, Николай, а чего мы премся воевать. Мало что-ли было? Тогда хоть знали, что Родину надо защищать, своих родных и близких. А теперь зачем?» «Вот, затосковал, видно по бабе соскучился, — ответил Николай. — Во-первых, надо самолеты наши новые проверить, как поведут себя в бою. Во-вторых, себя проверить, не заржавел ли, да и тактика боя на реактивных, совсем другая. Как поведут себя наши самолеты в бою с американскими? Тут не только головой крутить придется, но думать надо. Это вопрос, вопросов». «Это все хорошо, но поймут ли наши потомки, за что мы воевали? Не превратят ли нас в агрессоров?» — сказал Роман. «Ну, ты даешь. В агрессоров, это нас то. Мы едем защищать корейцев, а не нападать. Знаешь, нас даже предупредили, чтобы границу с Южной Кореей не пересекали. Чтобы ни один летчик не попался в плен, — ответил Николай, — и вообще, меньше болтай, еще услышит кто-нибудь, потом хлопот не оберешься». И друзья опять надолго замолчали, а потом под мерный стук колес и уснули. Прошло еще несколько дней, и поезд с летчиками подошел к китайской границе. В купе вошли снабженец Трофимов Петр с солдатом. Принесли с собой форму и велели переодеваться. — «Это еще что такое?», — спросил Николай. — «Китайская форма, — ответил Петр, — ты теперь китайский доброволец. Вот тебе словарь и учи корейский язык. Да еще и фамилию себе придумай. Например, Пет Ник Лай», — и рассмеявшись, вышел из купе. Вскоре и командир полка прошел по вагону. Предупредил, чтобы все переоделись и из вагонов не выходили до прибытия к месту назначения. И учили корейский язык. Через несколько дней прибыли на аэродром под Шанхаем. Дали команду на разгрузку и готовить самолеты к передислокации. Роман целые дни возился с самолетом, а Николай готовился к полетам. Летчикам объяснили, что их задача будет охрана воздушного пространства Северной Кореи, защита электростанции и мостов между Китаем и Кореей, по которым идет снабжение армии Северной Кореи. Американцы не должны знать, что им противостоят летчики Советского Союза, поэтому запрещается в воздухе разговаривать на русском языке, общаться только на корейском, со словарем. Все документы в самолете, должны быть только на корейском, фотографировать ничего нельзя, у кого имеются фотоаппараты, всем сдать. Им противостоять будут, в основном, американцы на истребителях Ф-86 «Сейбр». Налеты американцы совершают массированными группами, состав доходит до 100 бомбардировщиков, как их называют «летающие крепости», это стратегические бомбардировщики «Б-29», способные нести до 9 тонн бомбовой нагрузки и имеющие 8 крупнокалиберных пулемета. Такой самолет и совершил атомную бомбардировку японских городов Хиросима и Нагасаки. Как только наши техники самолеты подготавливали, летчики сразу начинали их обкатывать. Далеко летать не разрешали, устраивали воздушные бои, в которых лично участвовал И.Кожедуб, обучая молодежь. Николай из машины не вылезал, отрабатывая полеты летчиков своего звена, все были молодые, в войне не участвовали, но имели достаточный опыт налета. Обратили внимание, что при имитации воздушного боя возникают значительные перегрузки, что может привести к потере сознания. Приспособились сжиматься в клубок, стало легче. У американцев были специальные костюмы, которые снимали нагрузку, а нам приходилось приспосабливаться. Наконец, поступила команда передислоцироваться к границе Китая с Кореей и начать боевые операции. Глава вторая Прибыли на границу с Кореей, в провинцию Гирин. На аэродроме находились еще китайские и корейские летчики. Они уже побывали в воздушных боях с американскими летчиками, но особых успехов не добились. Когда И.Кожедуб знакомился с ними, обратил внимание, что все невысокого роста, худенькие. Стал расспрашивать, как ведут себя самолеты в бою, какие проблемы возникают и тут стали поступать жалобы, что летчики теряют сознание при нагрузках. Иван Никитович спросил: «А чем вы кормите своих летчиков?». Китайские и корейские командиры пояснили, что те едят, как обычно, рис. Иван Никитович рассмеялся и сказал, на такой еде только на «фанере» летать можно. Потом пояснил, что речь идет о самолете У-2, самом тихоходном из существующих самолетов. «У летчика питание должно быть калорийным, ему приходится много тратить сил в воздухе», — добавил И. Кожедуб. К его словам прислушались и питание у китайских и корейских летчиков, изменилось.