— Неужели в сексуальном рабстве?! — восхитилась я. — Ну, что вы! Как можно! — обиделась Люся. — Он своим телом чужое заменяет. — В морге, что ли? — струхнула Галочка. — В каком морге, вы что? — Дворничиха тоже оробела, даже перекрестилась Галкиной пятисоткой. — Свят, свят, свят! На пруду он работает. Двойником. Сидит у воды с удочкой вместо другого мужика. — Зачем? — одновременно спросили мы с Галкой. — Как — зачем? Это выгодно! Вы представьте: сидит мой мужик сутки напролет на свежем воздухе, нервы мне не мотает, жрать не просит, кемарит над удочкой, пьет за чужой счет хорошую водку, а не дрянь самогонную, да еще домашними пирожками закусывает! — Не иначе, с мясом и грибами? — покосившись на побледневшую Галочку, спросила я. — Угадала! — кивнула Люся. — Очень вкусные пирожки, хотела бы я знать их рецепт! — Я тоже, — сказала я специально для Галки. Рецепт потрясающих «бабушкиных» пирогов с курятиной и шампиньонами я безрезультатно вымогаю у соседки уже полгода. — И кто же это вашему Паше такую заманчивую жизнь создает? — спросила Галка, выпуская когти и барабаня ими по подоконнику. — Да один мужик из соседнего дома, — легко ответила простодушная Люся. — Затейник! Видать, семейная жизнь его заела, вот он и придумал способ срываться по выходным с короткого поводка. — Сидеть! — в тему сказала я, заслышав дикое Галкино рычанье. — Так мы с Павликом получим денежный приз или нет? — забеспокоилась дворничиха. От взбешенной Галки обманщик Павлик гарантированно мог получить только по шее, поэтому я уклончиво ответила за соседку: — Поживем — увидим! — Нет, ты поняла?! — возмущалась Галина, пока мы шли домой. — Отлично устроились! Глухонемой сожитель дворничихи получает от моего законного мужа маскировочный костюмчик и ходит в нем на ночную рыбалку к парковому пруду. Пьет там Валеркину эксклюзивную водку, жрет, зараза, мои фирменные пирожки и пачкает тиной костюм, который я же потом и стираю! — А в это время твой Валера пропадает неизвестно где! — ляпнула я с подачи Тяпы. — И неизвестно с кем! — сказала Галка таким тоном, что я поняла: этой тайне недолго осталось скрываться во мраке неизвестности. Мы пошли ко мне: выпили весь ликер и съели не только шоколадку, йогурты, клубнику и припасенные на завтрак круассаны, но и позавчерашний «Бородинский», и бабулин тыквенный джем, который залежался в холодильнике потому, что этикетки на банке не было и я принимала сладкое повидло за нелюбимую кабачковую икру. — Вот как легко обмануться доверчивой женщине! — сказала поддатая Галка, обобщая наши случаи. — Ты ошибалась в повидле, а я в муже. И что с ним теперь делать? Так как с повидлом мы уже сделали все, что могли, осталось решить судьбу Валеры. — Стереть в порошок, — мрачно сказала соседка, не дождавшись ответа от меня. — Сначала узнать, где он бывает под предлогом рыбалки, — поправила я. — А потом стереть в порошок, — уверенно кивнула Галина. Голова ее упала на грудь, да там и осталась. Соседушка грозно свистнула носом и задышала размеренно — заснула! Только тут я вспомнила, что Галка старается вообще не пить, потому что расклеивается чуть ли не от одного запаха спиртного. Именно поэтому у нее и муж непьющий — бережет нежную супругу от неблагоприятного воздействия алкоголя. — Заботливый! — позавидовала моя Нюня. — Заботливый, заботливый, а налево бегает! — припечатала Тяпа. «Ну, и что мне теперь делать?» — задумалась я. Посапывающая Галина покосилась, как падающая башня, обещая в скором времени занять собой мой единственный диван. Было ясно, что произвести вынос ее длинномерного тела я не смогу ни в одиночку, ни в паре с мелким Валерой. Разве что мы потащим спящую великаншу волоком, подложив ей под попу роликовые коньки? Я представила, как это будет выглядеть, и демонически захохотала, но потом устыдилась и решила проявить гуманизм — оставить бедную Галочку в покое до утра, а Валеру, чтобы он не волновался, предупредить, что его жена ночует здесь. Однако Валера, встретивший меня на пороге своей квартиры с вилкой в руке, нисколько и не тревожился. — Галюся напилась и заснула? — весело удивился он, выслушав мое сообщение. — Ну, теперь до полудня проспит, как мертвая, рыбка моя! Кстати, ты рыбки не хочешь? Я тут форель пожарил. Вкусная! Жареная рыбка пахла аппетитно, но я отказалась от приглашения из опасения, что Валера предложит разделить с ним не только ужин, но и постель. Раньше Галочкин муж никаких таких подозрений у меня не вызывал, но темная история с его ночными рыбалками заставляла нас с Нюней держаться начеку. Между тем вопрос «Где бы ночку скоротать?» стоял остро, как рыбья кость в горле. Стащить с дивана спящую Галочку было выше моих сил, а самой улечься на полу — ниже моего достоинства. Так, может, поехать к Диме? Или к Сереже? Или лучше к бабушке с дедушкой? И мне вдруг ужасно захотелось оказаться в уютной квартире любимых стариков, посидеть у камина с дедом, выпить на сон грядущий бабулин липовый чай… Я вызвала такси, собралась, оставила Галочке запасной ключ и записку: «Уехала на ночь к бабушке, утром сразу на работу, будешь уходить — запри дверь», погасила всюду лампы и побежала во двор к ожидающей меня машине. Уже отъезжая, я машинально посмотрела на окна — с этой стороны дома два было моих, два соседских — и убедилась, что света нигде нет. Очевидно, Валера уже прикончил форель и по примеру супруги улегся спать пораньше. — А вот и не улегся! — спустя секунду поправила я себя. — Подозреваю, что он хочет спать не один! Упитанный соседушка мячиком выкатился из подъезда, перепрыгивая лужи, доскакал до гаража и загремел навесным замком. — Камин и чай с липой отменяются, — пробормотала я и велела водителю притормозить за углом, чтобы пропустить вперед «Нексию» Пеньковых: — Меняем курс! Следуйте за этой белой машиной! Накопившаяся за день усталость и ликер, распитый с Галочкой, навалились на меня по неспортивному принципу «двое на одного» и быстро победили: я уснула еще до того, как мы выехали из центра города. Таксист, оказавшийся редким гуманистом, не стал будить меня раньше времени. Спалось очень сладко, и водительское «Кажись, приехали!» с трудом пробилось к моему сознанию сквозь сахарную вату в ушах. — Ку-у-уда прие-э-эхали? — продирая глаза, спросила я на долгом зевке. — В Тихошевск, — равнодушно ответил таксист. — Куда, блин?! — Я подпрыгнула на сиденье, стукнулась макушкой о потолок и окончательно проснулась. Из окошка такси открывался пугающий вид на бесконечный деревянный забор, за которым виднелись голые верхушки невысоких деревьев и островерхие крыши одноэтажных домиков. Кривые черные ветки тянулись к нам, а печные трубы — к полной луне, которая застряла в прорехе кружевной фиолетовой тучи, как латунная пуговица. Вдоль забора, подчеркнутого редким пунктиром деревянных лавочек, тянулись волнистые грядки — черные, в редкой щетине некультурной травы. Было тихо, темно — для полноты картины не хватало только покосившихся кладбищенских крестов на переднем плане. На заборе зловеще поблескивала эмалированная табличка с надписью: «Ул. Спокойная, 5». — Вон ваша белая машина, — водитель кивнул в другую сторону. Я развернулась и посмотрела туда. Стало повеселее, но не намного: на другой стороне улицы строился симпатичный коттедж. Аккуратный полутораэтажный домик обещал превратиться в идеальную декорацию для съемок фильма о благополучной жизни среднего класса, но пока строение окружали груды песка и щебня. Мешки с цементом, сложенные на манер бруствера, наводили на мысли о военных, а вовсе не сексуальных действиях. Вряд ли Валеру в некомфортабельном недострое ждала любовница! Более вероятно, что Пеньковы обзавелись в Тихошевске загородной резиденцией, строительство которой неутомимый Валера контролирует денно и нощно. — Едем обратно, — велела я таксисту и по дороге в город снова задремала. Дедушкин-бабушкин адрес я назвать позабыла, поэтому вернулась к себе домой и вынуждена была спать в кухне на надувном матрасе! Разбудила меня Галочка. Зевая и продирая глаза, она побрела по привычному маршруту в санузел, но спросонья не учла разницу в планировке квартир, пришла в кухню и там споткнулась о мое надувное ложе. Наверное, мысли о неверном супруге не покидали Галочку и во сне, потому что меня она узнала не прежде, чем огрела по спине французским батоном и оглушила возмущенным криком: «Ах, ты уже и в дом своих девок водишь, кобелина?!» — Хочешь поскандалить с мужем — ступай к себе! — сказала я с досадой (батон успел зачерстветь и поцарапал мне спину). — Там и пофехтуете на хлебобулочных изделиях! Если, конечно, Валерка уже вернулся с вашей стройки в Тихошевске. — С какой еще стройки? — Галка замерла с поднятым батоном, как парковая скульптура «Девушка с веслом». — В каком Тихошевске?! Версия об увлеченности Валерия процессом строительства семейного загородного доме зашаталась. — Ты ничего не знаешь про Тихошевск? — спросила я и немедленно поделилась с соседкой собственными знаниями. — Я ничего не знала про Тихошевск, но я хочу знать все! — внимательно выслушав меня, заявила Галочка. — Не иначе, Валерка в сельской местности подруженьку себе завел! Ты запомнила адрес? Я вызываю такси, едем туда немедленно! — Мне на работу надо! — возразила я. — Я сделаю тебе больничный, отдохнешь от работы! — отмахнулась Галка, работавшая в регистратуре районной поликлиники. — Это меняет дело, — согласилась я и отобрала у соседки батон, из которого еще могли получиться превосходные греночки к завтраку. Сидеть в офисе, превращаясь из симпатичной девушки в бледную немочь, мне изрядно надоело, а поездка в Тихошевск в контексте моей работы в краевой администрации вполне могла рассматриваться как полезная экскурсия по заповедным местам родной сторонки. Мы с Галкой живо позавтракали чем бог послал, сели в такси и поехали в Тихошевск на улицу Спокойную, спокойствию которой скоро должен был прийти конец. — Вот здесь стояла Валерина машина! — сказала я, топнув ногой у импровизированного забора из бумажных мешков. В воздух поднялось серое облачко цементной пыли. — А где же был сам Валера? — чихнув, сформулировала актуальный вопрос моя приятельница. Мы одинаково согнули спины, рассматривая следы, отпечатавшиеся в пыли и грязи. — Валеркины мокасины, итальянские! — безошибочно определила Галочка. Мы прошли по следу, как две ищейки, и отпечатки итальянской обуви привели нас к соседнему дому. — Ну, щас я ее! — пообещала моя соседка. Она живо подкатила рукава плаща и громким голосом с отчетливыми нотками зловещего веселья позвала: — Хозя-айка! Хозяюшка, выйди!