– Эрик? Кто такой Эрик? – спросил Том. – Мой СТТ. – СТТ? Звучит как название болезни. – Специалист по терапии тела. Здесь такое очень популярно. – О, уверен, так и есть. Так что старик Эрик будет для тебя делать, когда вы в доме вдвоем? – Ухаживать за нижней частью спины, коленями и еще делать педикюр. – Нижняя часть спины и колени. А то, что между ними? – Чего? – Ты в ходе этого процесса одета? – Не глупи. Я прикрываюсь полотенцем. – О, ну хоть это радует. Слушай, зачем тебе приглашать домой этого парня? Я думал, ты привязалась к тому модному спа-салону. – У меня заболела спина, а ногтям на ногах срочно потребовался уход: завтра я надену туфли на высоком каблуке с открытым носом. – Да, похоже, это можно охарактеризовать как кризисную ситуацию. Так почему бы не попробовать грелку и щипчики для ногтей? Для других американцев это вполне работает. – Я не «другие американцы». – Откуда ты знаешь этого Эрика? – Он мой инструктор по кикбоксингу. Подрабатывает терапией. Хотя существовало немало искренних энтузиастов кикбоксинга, когда Том посетил одно из занятий Лелии в Лос-Анджелесе, все, что он увидел, – это в основном бухгалтеры, юристы, актеры и повара, расхаживающие в модном спандексе и машущие ногами и кулаками на затянутых в резину плохих парней. Всех их могла бы уложить на обе лопатки пара-тройка в меру буйных детсадовцев. – Эрик – это тот светловолосый синеглазый швед Адонис ростом под два метра? И он прямо сейчас в твоем доме, а ты прикрыта только крошечным полотенцем? – Ревность… Мне это нравится, она способствует здоровым отношениям. Между прочим, Эрик – норвежец. – Хорошо, можешь дать трубку норвежцу Эрику, пожалуйста? – Зачем? – Я хотел бы договориться о встрече с ним, когда приеду. Кажется, после путешествия в поезде моей спине потребуется терапия. Ведь он работает и с женщинами и мужчинами? – Да. Но ты должен пообещать мне, что не скажешь ничего низкого. Я знаю, каким ты иногда бываешь. Обещаешь? – Безусловно. Слушай, у меня болит спина, и терапия тела мне нравится не меньше, чем остальным. Он расслышал, как, перекинувшись несколькими поясняющими словами, она передает трубку. – Ja[29], это Эрик, чем могу помочь? – раздался голос норвежского Адониса. – Эрик? Это Том Лэнгдон. Прежде чем договориться о встрече, я хотел поинтересоваться, какая у вас политика в отношении конфиденциальности информации об инфекционных заболеваниях. – Прошу прощения? Не понимаю, о чем вы говорите. – Политика в отношении конфиденциальности информации об инфекционных заболеваниях. Очень популярная тема везде – кроме, быть может, вашего региона. Позвольте объяснить по-простому: поскольку вы работаете в близком контакте с телами – с одетой в полотенце Лелией, например, – и человеческой кожей, вы рискуете подцепить некоторые опасные инфекционные болезни, которыми, в свою очередь, рискуете заразить других клиентов – меня, например. Потому я хотел узнать, какие меры предосторожности вы предпринимаете и насколько конфиденциальна информация о болезнях. Так, я уверен, Лелия проинформировала вас, что больна гепатитом З и о связанных с этим рисках. Я задался вопросом, сообщаете ли вы об этом другим клиентам. – Гепатитом?! – Не беспокойтесь. Хотя лекарства, конечно, не существует, новейшая терапия наркотиками показывает замечательный результат, и побочные эффекты довольно незначительные: тошнота, выпадение волос, вздутие, импотенция и тому подобное. В действительности летальный исход происходит только приблизительно в половине случаев, если вовремя выявить болезнь. Раздался стук падающей трубки и топот ног по тщательно отполированному деревянному полу. Затем Том услышал отчаянный крик Лелии: – Эрик, Эрик, куда же ты? Вернись! После того как дверь с грохотом захлопнулась, телефон подобрали. Тому живо представилась картина, как из ушей женщины, сделавшей волшебного бобра Каппи и супербелку Сасси любимцами миллионов зрителей, идет пар. – Что именно ты ему сказал? Я хочу знать все подробности! – Мы просто беседовали о встрече и о том, чего я жду от него, а затем он ушел. – Я четко расслышала, как он произнес гепатит! – Гепатит? Лелия, я сказал слово гингивит[30]. Я поинтересовался, есть ли у него гингивит, потому как у моего прежнего массажиста был, и, должен сказать, это неприятный опыт. Сама понимаешь: когда тебя обдают дыханием с преотвратным запахом в течение часа… Полагаю, Эрик недостаточно хорошо владеет английским. – Я не верю тебе ни на йоту, Том Лэнгдон. Ты хоть понимаешь, что натворил? Спина адски болит, и что мне делать с ногтями? – Как насчет тайленола[31] и пилочки для ногтей? – Не смешно! – завопила собеседница. – Слушай, я весь вымотался, а сервис здесь отвратительный. Позвоню, когда доберемся до Питтсбурга. – Что? Я думала, ты уже в Питтсбурге. Том хлопнул себя по лбу, осознав промашку. Под нечеловеческим давлением он выдал, как казалось, гениальный план: – Гм, Лелия? – Он нажал пальцем на клавишу. – Лелия, связь прерывается. Тебя не слышно. – Том, даже не вздумай играть со мной… Он произнес медленно и очень громко, словно разговаривая с полуглухим идиотом: – ЕСЛИ… ТЫ… СЛЫШИШЬ… МЕНЯ… Я… ПОЗВОНЮ… КОГДА… МЫ… ДОБЕРЕМСЯ… ДО… ЧИКАГО. Лэнгдон отключился и расслабился. Телефон снова зазвонил, но Том не стал отвечать. Пришло уведомление о голосовом сообщении, затем повторный звонок. В конце концов Том просто выключил его. Что ж, все прошло в меру хорошо. Марк Твен в свое время был, наверное, самым цитируемым человеком в Америке. Одно из его знаменитых высказываний появилось вследствие ошибочной публикации, из-за которой весь мир поверил, что великий человек покинул этот свет. Когда писателя попросили прокомментировать его якобы кончину, Твен с озорством ответил, что слухи о его смерти несколько преувеличены. Том подозревал, что если бы ему не повезло оказаться в когтях Лелии прямо сию минуту, то приукрашивать обстоятельства его мучительной смерти было бы некому. «Кэп» тронулся. Том откинулся назад, выключил свет и уставился в окно. Однако поезд в очередной раз притормозил, и, вглядываясь во мрак, Лэнгдон различил надгробия небольшого кладбища, рядом с которым остановился «Кэп». Близость множества потерянных душ нервировала журналиста. Он встал и снова пошел бродить. Впервые он столько ходил с тех пор, как сел в этот поезд. Глава 15 Том налил себе чашку кофе в мини-закусочной у лестницы и направился к вагону-люксу. В этот поздний час в большинстве купе свет погас, а в коридорах никого не обнаружилось. Казалось, он совсем один в этом составе из десяти вагонов. В обеденном зале тоже было тихо и темно: как предположил Том, работники поезда давно ушли к себе в спальный вагон. В комнате отдыха свет также оказался притушен, и, насколько видно, там было пусто. Поезд опять тронулся, Лэнгдону пришлось опереться о спинку одного из сидений. Когда его рука коснулась кожи, он вздрогнул и чуть не пролил кофе. Элеонора обернулась. Она выглядела напуганной не меньше его. В руке у нее тоже была чашка кофе. – О господи, – сказала она. – Не слышала, как ты вошел. Он посмотрел на кофе: – Тоже по-прежнему страдаешь бессонницей? У них обоих была такая проблема – возможно, вследствие того, что они слишком много путешествовали и пересекли множество часовых поясов, а также опубликовали слишком много жутких историй, мучивших их ночными кошмарами. Она потерла виски: – Забавно, я думала, что с нею покончено. Она началась опять совсем недавно. – Ладно, намек понял. Я могу выпить кофе и обдумать открывающиеся мне поистине безграничные перспективы где-нибудь еще. – Нет, я сама уйду. – Слушай, мы оба взрослые люди. Полагаю, в таком просторном месте, как поезд, мы вполне можем сосуществовать хотя бы некоторое время. – Это очень разумная фраза. – На меня иногда находит.