Я лучше соглашусь на то, чтобы горожане просили меня о странной работе, чем на то, чтобы не проводить время со своей дочерью и семьей. *** Ужин в канун Рождества проходит, как обычно, весело. В этом году готовить будут Морган и Колт, что на самом деле означает, что это может быть что угодно. Они принесли китайскую еду на вынос, потому что пиццерия закрывается в три часа. В восемь мы открываем подарки, и сразу после этого я готовлю Перри ко сну. — Завтра мы возвращаемся домой, Кексик. — Я укладываю ее в кровать. — А Одри может почитать мне сказку на ночь? Я бросаю взгляд в сторону двери, где стоит Одри и наблюдает за нами. — Ты не против? — С удовольствием, — говорит она с улыбкой, направляясь к нам. Перри протягивает ей одну из своих новых книжек с картинками. — «Праздничная драма Ламы Ламы» Анны Дьюдни, — начинает Одри. У меня сердце замирает, когда я наблюдаю за их общением. Одри — недостающий пазл нашей маленькой семьи. Я просто отказывался замечать это до сих пор. Когда Одри заканчивает, мы желаем друг другу спокойной ночи. — Ты останешься? — спрашивает Одри, когда мы спускаемся вниз. Я качаю головой, переплетая свои пальцы с ее. — Пойдем со мной, — шепчу я. — Мы вернемся до того, как Перри проснется. К тому времени мы уже добираемся до первого этажа. В гостиной все бурно что-то обсуждают. — Может, и нет, — говорит Одри, поджимая нижнюю губу. — Я… они подумают, что между нами что-то происходит. — Так и есть, — подтверждаю я, чмокая ее в губы. — Они знают об этом. — Давай, — настаиваю я. — Я хочу проснуться с тобой в объятиях. *** Мой план сработал не так, как я ожидал. Я просыпаюсь и протягиваю руку, чтобы обнять Одри, а кровать пуста. Вот тебе и совместное пробуждение. Натянув свитер, иду искать ее. Она в комнате, свернулась калачиком на диване и смотрит в окно. Полная луна ярко мерцает, освещая комнату. Сразу замечаю хмурый взгляд, который может стать постоянным, если она будет продолжать беспокоиться о своем боссе. — Ты не спишь. — Я сажусь рядом с ней и беру ее на руки. Она прижимается ко мне. — Я тут подумала, — бормочет она. — Отсюда открывается прекрасный вид. Снег, луна, и гирлянды на окнах, крыш и деревьев, мерцают. Это волшебно. — Просто прекрасно, — соглашаюсь я. — Живя в Нью-Йорке, я скучал по всему этому. Здесь же ночью можно смотреть на небо и наблюдать, как сверкают звезды, как луна отражается в снегу, и наслаждаться лишней минутой, когда живешь в таком городе. — И это стимул? Переехать в Винтер Велли, где Хозяин по имени Время дарит тебе на три часа больше? Я смеюсь вместе с ней. — Вот вам и джингл для рекламы города, — шучу я. — Жизнь меняется. Ты больше сосредоточен на семье, чем на очередном повышении, на том, чтобы тебя не уволили, или чтобы твой бизнес оставался на плаву. Она молчит, ее взгляд сосредоточен на том, что происходит снаружи. — Тебе нужно вернуться в постель. Если ты этого не сделаешь, Санта может не сможет объехать весь город. — Это просто смешно. — Она хихикает. — Может, он не сможет сделать это, потому что ты непослушный, а накажут весь город. — Или… мы можем лечь в постель, делать всякие грязные вещи и творить свое собственное волшебство. — Я подхватываю ее на руки и несу обратно в свою кровать. Глава 28 Одри Рождественское утро — настоящий хаос. В буквальном смысле. Еще не рассвело, а уже повсюду разбросана оберточная бумага. Если нужно найти пол, придется пробираться через море подарочных упаковок и лент. Кстати, о ленточках: Перри повязала их на головы всех мужчин Брэдфорда и сверху украсила бантами. Дамы вместо повязок получили ленточные браслеты. Мы все выглядим очень празднично, а Кларисса сделала не менее пяти тысяч фотографий. Я знаю, потому что потребовала, чтобы она прислала мне их все до единой. Когда я проснулась сегодня утром, то на секунду ощутила панику, что мы с мамой вторгаемся в их семейное Рождество, но она поутихла, как только Перри вошла в мою комнату и закричала, чтобы я скорее спускалась вниз. Она была бы отличной пожарной сигнализацией. Подарки продуманны до мелочей. Миссис Брэдфорд подарила мне книгу по приготовлению печенья, над которой мы все посмеялись, поскольку я теперь «официально» стала пекарем в гостинице. Сестры подарили мне планировщик ремонта… который точно смогу использовать… если меня не уволят. Но, скорее всего, я смогу создать свои собственные проекты. Может, у меня будет свой бизнес. Братья внесли свою лепту и подарили мне гигантскую упаковку белых пенопластовых стаканчиков для кофе. Это вызвало у всех очередной приступ смеха. Судя по подарочным биркам на следующих коробках, они были от Перри и Колина. В одной коробке — пара варежек, шапка и шарф, похожие на те, что получили все дамы Брэдфорд. И снова я чувствую себя частью этой семьи. Они приняли меня и даже мою маму, которая тоже получила аналогичный набор. Не теряя времени, я прикрепляю свои ключи к брелку в виде снежного шара. Глаза готовы выйти из орбит, когда я вижу кулон и серьги с единорогом. Ни один из этих подарков не является бессмысленным. Каждый продуман до мелочей и сделанный с душой. Я тяжело сглатываю. Осталось открыть один подарок от Колина. В животе порхают бабочки. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что он внимательно наблюдает за мной. Все остальные поглощены своими разговорами. Я осторожно тяну за ленточку. Сердце учащенно бьется, когда просовываю палец под ленту, закрепляющую упаковку. Не так давно этот человек был незнакомцем, но теперь его подарок значит больше, чем все, что я когда-либо получала. Как это произошло? Как он и его дочь смогли проникнуть в мое сердце? Когда открываю крышку коробки, мои мысли бегут в такт с сердцем. Неужели это свитер? Фигурка белого медведя? Мятные конфеты? В папиросной бумаге лежит фоторамка, заполненная коллажем из фотографий, сделанных за время моего пребывания здесь. На одной из них Перри тащит меня к гигантской елке, которую она изначально хотела. На другой мы с Колином на коньках. Селфи, сделанное нами втроем два дня назад, когда мы закончили кукольный домик. И последнее, где мы целуемся перед гостиницей. — Миссис Поллард прислала мне эту фотографию. — У него хриплый голос с нотками веселья. — А это? — Я показываю на фотографию того дня, когда мы катались на коньках. Его щеки приобретают мой любимый оттенок красного. — Менеджер хоккейной команды сказал, что мы выглядели так, будто нам было весело, и прислал мне это. — Он пристально смотрит на коллаж. — Мне безумно нравятся все эти моменты. Мне тоже. Даже больше, чем просто нравятся. Я хочу миллион таких моментов, но они кажутся недосягаемыми. Хотя вот они, прямо передо мной. Повсюду. Я обнимаю его за шею, и он целует меня в лоб. Это единственная фотография, которой не хватает в коллекции. И мне придется хранить ее в памяти. — Единорог. — В этом слове столько эмоций, что оно словно вырвано из его души. Я боюсь зайти слишком далеко. Боюсь, что не услышу того, что хочу. Что не смогу увидеть желаемого. И что завтра утром проснусь в своей постели в Лос-Анджелесе, и все это окажется не более чем сном. — Тебе нравится? — Перри опускается рядом со мной. — Я помогала папе в постановке фотографий. У меня в горле образуется комок. — Это прекрасно. Я обнимаю ее, и она прижимается своим теплым телом к моему. — О-о-о. Замрите. Мне нужно это сфотографировать. — Кларисса протягивает телефон и нажимает на экран. — Тебе нужен кадр побольше, — говорит она, изучая снимок.