— Остин, — я остановилась, качая головой. — Поезжай домой. Пожалуйста. Будь со своей семьёй. — К тому времени, когда я приеду вечером, она уже будет спать. Ей рано вставать на работу. — Оу. Он подождал, пока я продолжу идти. Он всегда так делал. Я не была уверена, было ли это частью руководства телохранителя или он просто проявлял уважение, но мне нравилось, что он всегда прикрывал меня. — Чем занимается твоя мама? — спросила я, но не ожидала ответа. Остин редко говорил о себе и своей личной жизни. — Она медсестра. Ей нравится работать в праздники, потому что ей платят её зарплату и ещё половину. А поскольку мы с братом уже выросли, нам всё равно, праздновать в сочельник или в день Рождества, или когда угодно. — А, — я кивнула. — А твой отец? — Он умер. — Мне жаль. Как ты любопытна, Клео. — Не стоит. Это было давно, когда я был маленьким. Он был пожарным и погиб при исполнении служебных обязанностей. — Я всё равно не должна лезть не в своё дело. Я… — Всё в порядке, Клео. Клео. Как мне нравилось звучание моего ими на его устах, когда он не злился на меня. Это было похоже на глубокую, резонирующую ноту. Музыкальную и знойную. Мы прошли мимо ещё одного открытого магазина, и витрина поманила меня внутрь. Это был ювелирный магазин, специализирующийся на серебре. Я нашла красивый браслет с овальным бирюзовым камнем в центре. Я купила его для Бринн, а затем пару серебряных серёжек для себя. Всё это время Остин стоял у выхода, ожидая, когда я закончу. К тому времени, когда мы добрались до окраины центра города, движение на Главной улице оживилось. Солнце нагрело дорогу, и, когда проезжали машины, их шины скользили по снегу. — Мне нравится Куинси, — сказала я, когда мы перешли улицу и направились к отелю. — Он очарователен. — Их аэропорт оставляет желать лучшего, — ворчал Остин. Я рассмеялась. — Он совсем крошечный. Мой полет сюда потребовал трёх пересадок. Одна из Калифорнии в Солт-Лейк, затем из Солт-Лейк в Миссулу. Последний перелёт до Куинси был на винтовом самолёте, и я всё время держалась за подлокотник. Тридцать минут показались мне тремя часами. Я махнула рукой в сторону «Элоизы». — Мне нравится, что самое высокое здание в центре города — это гостиница. Она гордо возвышалась над улицей, являясь её центром, но по сравнению с заснеженными горами вдалеке она была просто камешком. На стене, обращённой в нашу сторону, кирпичный фасад украшал большой венок. Гирлянды украшали Главную улицу, сверкая в ярком свете. В каждом из магазинов, мимо которых мы проходили, были праздничные витрины. Даже те офисы, которые были закрыты, казались полными праздничного настроения. — Именно таким должно быть Рождество, — сказал я. — Праздничным, но спокойным. — Согласен, — Остин кивнул. — Возможно, это первое, в чём мы когда-либо были согласны. И это определённо самый длинный разговор, который у нас когда-либо был. — Нет, это не так. — Да, это так. — А как насчёт всех тех дней, когда я был в пекарне и приводил охрану в порядок? — Разговор о камерах и протоколе выхода — это не разговор, — я подняла руку, прежде чем он смог возразить. — Всё в порядке. Я знаю, что я тебе не нравлюсь. Я просто надеюсь, что мы сможем поладить, пока мы здесь. — Дело не в том, что ты мне не нравишься, Клео. — Конечно в этом, — я пожала плечами, делая вид, что правда не причиняет боли. — Но я ценю твою преданность моему отцу и нашей семье. Особенно когда это означает, что тебе приходится терпеть меня. — Это не… Остин провёл рукой по волосам и заколебался. Возможно, он хотел солгать, сказать, что я не была для него большой занозой в заднице. Но мы оба знали, что это была бы ложь, поэтому в предсказуемой форме Остин просто промолчал. — Думаю, я пойду внутрь, — я указала на отель. Несмотря на пальто и солнечный свет, тепло от сидра выветрилось, и холод пробрался в мои кости. — Я собираюсь отправиться на заправку в этом квартале. Куплю несколько туалетных принадлежностей. Ты будешь в номере? — Вообще-то, я собираюсь посидеть в холле. Может быть, почитаю на телефоне у камина. — Пожалуйста, не убегай. Напиши мне, если у тебя изменятся планы. — Обязательно, — пообещала я. — Тогда увидимся через некоторое время. Кивнув, он повернулся и зашагал по улице. Длинные ноги Остина поглощали тротуар, а когда он засунул руки в карманы пальто, его плечи казались шире, чем когда-либо. Не смотри на его задницу. Я смотрела. Как я могла удержаться от быстрого взгляда? Любоваться на идеально вылепленный зад Остина было моим подарком себе на Рождество. К счастью, он ничего не заметил. Он был слишком занят тем, чтобы между нами было полгорода Куинси. Уф. Эта дурацкая увлечённость. Самое печальное, что, сколько бы он меня ни оскорблял и сколько бы раз мне ни приходилось бросать ему в голову что-нибудь, я не хотела, чтобы эта увлечённость заканчивалась. Я ещё не встретила мужчину, достойного занять место Остина в моих фантазиях. Даже если он иногда и был придурком и вечно ворчал, он всё равно был мечтой. Вздохнув, я вошла внутрь. В холле отеля было тепло и уютно, но с каждым шагом мне всё больше казалось, что я нахожусь не в том месте. Правильнее всего было бы собрать вещи Остина и привезти его домой в канун Рождества. Я прошла к одному из диванов, расположившись перед камином, и достала из сумочки телефон, чтобы поискать рейсы. Один был. Последний рейс из Куинси в Лос-Анджелес должен был вылететь через десять минут. Мы не успеем. Но что, если мы поедем в более крупный город? Я проверила варианты перелёта из Миссулы. Последний вылетал в восемь вечера. Ехать два часа, и рейс доставит нас домой после полуночи, но он будет дома на Рождество. Если мы выйдем в течение следующего часа, то сможем успеть. Я вскочила с дивана, собрала свои вещи и трусцой побежала к лифту. Прошла целая вечность, прежде чем он спустился в вестибюль. Поторопись. Быстрее. Наконец, лифт просигналил, и я шагнула внутрь, нажав кнопку четвёртого этажа. Двери никогда не закрывались так медленно. Поездка наверх была мучительной. Протиснувшись в двери, я помчалась в номер, повозилась с картой-ключом, чтобы попасть внутрь. Затем я бросила сумочку и покупки, сорвала пальто и помчалась к шкафу и своему пустому чемодану. Ящики были опустошены в мгновение ока. Мои туалетные принадлежности были брошены в дорожную сумку. Я сидела на чемодане, застёгивая молнию, когда дверь номера открылась, и внутрь вошёл Остин с пластиковым пакетом. — Что ты делаешь? — спросил он. — Собираю вещи. Если мы уедем сейчас и доедем до Миссулы, мы сможем сесть на последний рейс… — Клео, нет. — Что значит нет? Нам нужно спешить, — я щёлкнула пальцами и указала на свой чемодан. — Помоги мне застегнуть его, пожалуйста. Остин покачал головой. — Я уже забронировал билет на следующий день после Рождества, чтобы совпасть с твоим. Мы остаёмся. — Но… — Мы остаёмся. Уже слишком поздно. — Ещё не поздно, — мои плечи опустились. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось остаться здесь и провести Рождество с человеком, который тебе даже не нравится. Он отбросил свой пластиковый пакет в сторону и пересёк номер. — Ты мне нравишься. О, как бы я хотела, чтобы это было правдой. — Всё в порядке. Тебе не нужно притворяться. — Ты мне нравишься, Клео. Он шагнул ещё ближе, его руки легли на мои плечи. Моё сердце остановилось. На самом деле остановилось. Остин не прикасался ко мне. Никогда. Разве что по ошибке. Но тяжесть его широких рук и тепло его ладоней просочились сквозь мой свитер и проникли в мою кожу. — Мы остаёмся.