Я провела ладонью по его длине, сильно сжимая, когда его эрекция заполнила мою руку. Он был длинным, толстым и идеальным. Внизу живота зародилась боль, пульсация желания совпала с ударами моего сердца. Остин подцепил пальцем мой подбородок и приподнял мой рот, захватывая его своим, пока укладывал меня на кровать. Затем он отстранился, чтобы раздеться, и вернулся ко мне с такой яростью, какой я никогда раньше не чувствовала. Он хотел меня. Я чувствовала это в движениях его языка и крепкой хватке его рук. Он хотел меня, только меня. Раньше я не замечала этого, но когда он целовал, сосал и лизал, всё стало ясно. Оскорбления. Критика. Отстранение. Он использовал их все как инструменты, чтобы держать меня подальше. Обхватив меня за спину, Остин затащил меня глубже в плюшевую кровать. Его вес придавил меня к матрасу, а когда я раздвинула ноги, он расслабился в колыбели моих бёдер, ни разу не прерывая наш поцелуй. Мои руки блуждали по твёрдым линиям его спины, мои короткие ногти впивались в твёрдые мышцы его тела. Каждое облизывание его языка и покусывание зубами вызывало боль между моих ног. — Остин. Он потянулся между нами, чтобы сжать в кулак свой член, но остановился. — Блять. Нет презерватива. — Мне всё равно. — Ты… Я кивнула и приподняла свой таз. — Пожалуйста. Я принимала таблетки со школы, и у меня не было мужчины с колледжа. За последние четыре года знакомства были практически невозможны. Трудно встречаться, когда ты увлечена своим телохранителем. Остин провёл кончиком своего члена по моим складкам. — Боже, ты мокрая. — Для тебя. Всегда для него. Он качнулся вперёд, медленно, вперёд-назад, пока не скользнул внутрь, заполняя и растягивая меня. — Остин, — простонала я, моя шея выгнулась дугой от всплеска удовольствия. — Боже, как же хорошо. Он оставлял вереницу поцелуев по моей груди, пока не добрался до изгиба груди. Затем он взял сосок в свой горячий рот, покусывая твёрдый узелок, и я снова выкрикнула его имя. Смесь удовольствия и боли пронеслась по моим венам. Остин выдохнул и снова вошёл в меня, звук его бёдер, врезающихся в мои, эхом разнёсся по номеру вместе с моими хныканьями. Его ритм начался медленно, целенаправленно, пока он не начал двигаться так, что в соседнем номере точно узнали бы, чем мы занимаемся. Трахаемся. Я трахалась с Остином Майлзом. О, да, я трахалась с Остином, и, чёрт возьми, это было хорошо. Очень, очень хорошо. Я бы прокричала об этом с крыши отеля, если бы мне позволили. Он был моим. Сегодня он был моим. И это было так правильно, что я закрыла глаза и позволила наслаждению разгореться до ослепительного света. С каждым толчком основание его члена упиралось в мой клитор. Он попал в ту точку внутри, которая доводила меня до сумашествия, пока я не задрожала, извиваясь под ним. — Я… Я не успела предупредить его. Я разлетелась на осколки, пульсируя вокруг него, пока я стонала во время самого сильного и долгого оргазма в моей жизни. Белые пятнышки в моём зрении рассеялись как раз вовремя, чтобы я смогла увидеть, как ломается сдержанность на лице Остина, и со стоном он отпустил себя, изливаясь в меня, пока не рухнул на кровать. Наши скользкие тела прижались друг к другу, и я зарылась лицом в его шею, наслаждаясь его запахом и запоминая вес его тела на моём. Он разрушил меня. Уничтожил. Никто никогда не сравнится с ним, и, как я надеялась, мне не придётся это узнать. Когда мы оба восстановили дыхание, он освободился из моих объятий и спустился с кровати. — Я принесу полотенце. — Всё в порядке. Я поднялась на дрожащие ноги. Я проскользнула мимо Остина, мне нужно было побыть одной, чтобы обдумать всё, что только что произошло, поэтому я закрылась в ванной и отважилась посмотреть в зеркало. Мои волосы выбились из пучка и висели распущенными и влажными на плечах. Мои губы были красными и припухшими. И что-то было в моих глазах, чего я не замечала до сегодняшнего дня. Любовь. Я была влюблена в Остина. Как я могу притворяться, что ничего не произошло? Об этом можно будет побеспокоиться завтра. Я бы не позволила этому разрушить то, что у нас было сегодня, поэтому привела себя в порядок и вернулась в спальню. Остин лежал под одеялом, одна сильная рука лежала у него за головой. Другая была открыта и ждала. Я промолчала, скользнув под одеяло и свернувшись калачиком у него под боком. Его свободная рука обхватила мои плечи и притянула меня ближе. Затем я закрыла глаза и позволила ритму его сердцебиения проникнуть в мою душу. — Счастливого Рождества. Он поцеловал мои волосы и крепче притянул меня в свои объятия. — Счастливого Рождества. 9. Остин — Куда ты идёшь? Я крепче прижал Клео к себе, прежде чем она успела сбежать с кровати. — Я не думала, что ты проснулся. Мои глаза были закрыты, но я не спал уже несколько часов, наслаждаясь ощущением её объятий и лаской её волос, стелющихся по моей коже. — Я не сплю. — Засыпай, — её хихиканье щекотало мою грудь. — Я пойду найду нам что-нибудь на ланч. — Не уходи, — я обхватил её обеими руками, прижимая к себе. — Ещё нет. — Когда-нибудь нам придётся покинуть эту кровать. Она была права. В конце концов, нам придётся столкнуться с реальностью. Но в данный момент мне было наплевать на всё, кроме её обнажённой груди, прижатой к моим рёбрам, и её ног, спутанных с моими. — Давай просто закажем еду в номер. Через десять минут. — Хорошо, — она кивнула и прижалась глубже. Быть с Клео… не было слов, чтобы описать, насколько хорошо два человека могут подходить друг другу. Никогда в моей жизни не было такой женщины, как она, и никогда больше не будет. Она уничтожила меня. Она изменила ход моей жизни. Я не был уверен, что мы будем делать, но отказаться от неё было невозможно. — Что мы будем делать? — спросила она, вырвав эту мысль из моей головы. — Мы разберёмся. Просто знай. Теперь, когда ты у меня в руках, я тебя не отпущу. Клео сдвинулась и приподнялась на локте. — Остин, что здесь происходит? Я поднял руку, чтобы убрать прядь её волос с глаз. — Чёрт, ты прекрасна.