* * * К началу сражения мы все-таки опоздали. На четвертые сутки пассивного ожидания кварги решили, видимо, что дали противнику достаточно времени на сбор сил и неспешно двинулись к центру системы. На малонаселенные внешние планеты они пока просто не обращали внимания, что вполне логично, ведь никакой опасности они для флота вторжения не представляли, а отвлекаться на них – только силы распылять. Примерно через час тало ясно, что атаковать планеты последовательно враг не собирается. Флот кваргов разделился на три колонны, каждая из которых направилась к своей цели, которыми стали вторая, третья и пятая планеты системы. Смелое решение, учитывая, что противник явно знал о сосредоточивающихся где-то совсем недалеко немалых силах Федерации. Каваками тоже разделил свои силы, пытаясь размазать ничтожное в сравнении с численностью вражеского флота количество своих кораблей для создания иллюзии защиты всех трех планет. Мы прибыли в момент, когда избиение обреченного шестого флота уже подходило к концу. Ждали, видимо, только нас, поскольку сразу после нашего выхода в обычное пространство Нельсон получил приказ на начало разгона для прыжка в систему. Прыгнуть сразу в центральную область мы не могли, звезда мешает гиперпространсвенным переходам своей огромной массой, так что вышли мы в обычное пространство в районе орбиты восьмой планеты. Пока мы разгонялись и прыгали, я успел оценить соотношение сил. Федерация явно решила ответить на вызов. Что-то я не припомню, чтобы флот такой численности собирался в одном месте когда-либо в истории. Сорок пять линкоров, вместе с Титаном, пятьдесят два крейсера, одиннадцать авианосцев, не считая пятнадцати моих транспортов, переделанных под базовые корабли для дрон-торпед и носителей абордажных роботов, ну и, конечно, целая армада легких кораблей. К своему ужасу я увидел в нашем боевом ордере девять линкоров из состава флота метрополии. Это могло означать только одно – адмиралтейство выскребло для генерального сражения все резервы, даже те, трогать которые не следовало ни в коем случае. Кто будет защищать Солнечную систему, если мы погибнем? Оставшиеся у Земли два десятка линкоров? А если кварги отправили сюда далеко не все свои силы, что тогда? Сейчас густонаселенные миры Федерации остались без серьезной защиты. Возможно, кварги об этом не знают, но с уверенностью я бы на такое не рассчитывал. Не стоит Грумбридж такого риска. Да, я рассуждаю цинично, все-таки триста пятьдесят миллионов человек…, но что это в сравнении с двумястами миллиардами, большая часть из которых живет на полусотне планет внутренних систем, подобных Барнарду? Я бросил взгляд на тактическую проекцию, ставшую одним из немногих человеческих дополнений, которые удалось худо-бедно срастить с системой навигации трофейного корабля, и раскрыл на проекционном экране пиктограмму флагмана нашего сводного флота. Мое сердце сбилось с привычного ритма, когда я увидел его название. Амундсен, один из самых мощных линкоров, построенных когда-либо человечеством, головной корабль серии из пяти аналогичных кораблей, флагман флота метрополии. Это не адмиралтейство собрало нас всех сюда, и даже не генеральный штаб. Нас вел в бой лично главнокомандующий вооруженными силами Земной Федерации маршал Тобольский. Не знаю, что заставило президента пойти на такой шаг, но его решение возглавить генеральное сражение казалось мне ошибочным. Все же Тобольский совсем не Фридрих Великий и даже не маршал Сталин, но кому интересно мнение майора Лаврова и уж тем более бригадного генерала Дина, о существовании которого здесь никто даже не догадывается. В любом случае, расклад такой, какой он есть, и играть придется теми картами, что достались мне с раздачи. Тобольский свои силы делить на части не стал, направив весь флот к Грумбриджу-2, самой густонаселенной планете системы. Кварги угрозу, естественно, обнаружили, но менять тактику пока не стали. Тремя примерно равными по боевой мощи группами они продолжали атаку планет. Текущее положение небесных тел в системе привело к тому, что нашему флоту, наносящему удар по врагу у второй планеты, приходилось мириться с наличием на флангах двух крупных группировок противника, атакующих сейчас третий и пятый Грумбридж. В принципе, Тобольского можно было понять. Возможность, хотя бы локально, создать двойной перевес в силах над противником стоила такого риска. К моменту нашего прибытия на высокие орбиты Грумбриджа-2 из его защитников в строю оставалась только одна изрядно побитая орбитальная крепость и почти неживой флагман шестого флота линкор Токио, а судя по донесениям с третьей и пятой планет, там противник уже начал высадку десанта. Наши передовые силы сходу вступили в обмен ударами с кораблями кваргов. Естественно, их линкорам и крейсерам сразу стало не до планеты, а шедшие позади основных сил транспорты с десантом мгновенно начали разгон в сторону Грумбриджа-3. Видимо, кварг, командовавший десантными силами, трезво оценил перспективу и решил, что здесь его корабли вряд ли понадобятся в ближайшей перспективе, а огрести себе проблем в виде прорвавшихся к транспортам эсминцев противника он не рвался. Несмотря на двукратный перевес в силах, в бою мы увязли крепко, и, как оказалось, кварги этого и добивались. Моя навигационная система издала резкий предупреждающий сигнал, и тактическая проекция стала пополняться новыми данными. На границе системы вышла их прыжка еще одна группа кораблей противника. Как только данные со сканеров прошли компьютерную обработку, и новые цели были распознаны, замысел кваргов стал окончательно ясен. Они не планировали, как я опасался, отвлечь нас сражением за Грумбридж и ударить в другом месте. Все оказалось проще и, в то же время, гораздо опаснее. Кварги решили захлопнуть мышеловку и покончить с нами здесь, а в качестве главного козыря они бросили на игровой стол девятнадцать своих стандартных линкоров и четыре корабля класса Титан. Четыре! Не знаю, какую вероятность нашего сокрушительного поражения выдавали тактические компьютеры аналитиков на флагмане, но по моим ощущениям она мало отличалась от ста процентов. Систему следовало бросать и спасать флот, чтобы потом не остаться совсем голыми перед угрозой прямой атаки на внутренние системы Федерации. После появления новых кораблей врага стало ясно, что уйти без серьезных потерь не выйдет, противник грамотно перестроился, оставив в покое планеты, которые его, в общем-то, не особо и не интересовали, и перекрыл нашему флоту наиболее удобные вектора разгона для ухода в прыжок. Конечно, все перекрыть невозможно, но мы уже сейчас были связаны боем, так просто выйти из которого не представлялось возможным. Я ждал приказа. В бою такого масштаба командир отдельного корабля, пусть даже самого крупного и мощного во всем флоте, не может ничего сделать по собственной инициативе или как-то повлиять на решения командующего. И приказ поступил. Странный, на мой взгляд, приказ. – Пятому ударному флоту приказано связать боем вновь прибывшую эскадру кваргов, – транслировал нам решение Тобольского адмирал Нельсон, – кораблям принять боевой ордер «Паук» и начать разгон в сторону противника. Тобольский не хотел уходить просто так, он видел локальное преимущество своего флота над группой кваргов у Грумбриджа-2. Маршал знал, что у него есть примерно час до момента, когда фланговые группировки врага придут на помощь своим, но и тогда, если флот Федерации успеет хорошенько потрепать противостоящего ему врага, силы окажутся примерно равными, если, конечно, не учитывать последнюю эскадру противника с четырьмя гигантскими линкорами. По замыслу Тобольского или его советников, уж и не знаю, кто там формирует предложения и принимает решения, мы должны были дать флоту дополнительное время для нанесения врагу максимального урона. Потом все равно придется отступить, это, я думаю, понимали все, но главнокомандующий надеялся хоть как-то отплатить врагу за захват системы и наши потери. Я понимал, что это явная ошибка. Весь мой опыт боев с жабами в мире бригадного генерала Дина просто кричал об этом. Если враг смог создать в системе глобальный перевес в силах, нужно немедленно уходить, спасая всех, кого еще можно спасти, иначе потом времени не хватит даже на то, чтобы спасти хоть кого-то. Мой последний бой в прошлой жизни был тому отличным примером. Если бы командующий вовремя не запросил разрешения на отход, мы бы навсегда остались в системе Дельты Кирсани, а так мы проиграли сражение, но спасли войска, которые потом еще возьмут свое. Армия и флот всегда стояли и будут стоять на единоначалии. Приказы не обсуждаются. Сначала делай, потом разбирайся, прав ли был командир, и если окажется, что он ошибался, то отвечать за свою ошибку он будет только перед вышестоящим воинским начальником, а никак не перед подчиненным, которого к тому моменту уже может и не быть в живых. Мы отправились выполнять приказ. Мой корабль, как самый мощный в пятом ударном, шел во главе строя. Даже наш флагман Пекин держался чуть позади. Я командовал не только Титаном, в моем оперативном подчинении находились также пятнадцать модернизированных транспортов с дрон-торпедами и носителями абордажных роботов на борту, которые сейчас держались позади линейных кораблей вместе с двумя авианосцами. Соотношение сил меня совершенно не радовало. Минимум, один к трем, если считать по огневой мощи. Дело другое, что эскадру противника нельзя было назвать сбалансированной. Только тяжелые вымпелы, причем четыре из них сверхтяжелые. Видимо, кварги не планировали использовать это соединение для боя само по себе, оно шло на помощь основным силам их флота, да вот подвернулись мы. Это давало нам некоторые шансы. Линкоры уязвимы для атак торпедоносцев, а этого добра у нас на Веллингтоне и Виндхуке хватало. Ну и про мои дрон-торпеды забывать тоже не стоило. Вообще, Тобольский, да и Нельсон, наверное, не понимали пока, какое грозное оружие сейчас выдернуто из основного сражения и отправлено решать побочную задачу. – Рубеж открытия огня главным калибром, – доложил я Нельсону. – Разрешаю открыть огонь, – немедленно отозвался адмирал и неожиданно добавил, – решение на ваше усмотрение. Нельсон знал, что снарядов к главному калибру у меня очень мало, особенно с учетом количества и качества целей. Тем не менее, один полный залп с максимальной дистанции я все-таки дал. Пусть боятся супостаты и не думают, что они смогут безопасно стрелять по нам с большого расстояния. Противник впечатлился. Нет, попадания я добился лишь одного, да и то мне просто повезло, хотя особого вреда головному аналогу Титана мой снаряд не нанес, но сам факт… В ответ прилетел залп всех четырех суперлинкоров врага, но дистанция все же еще позволяла уходить из-под огня грамотным маневром, и снаряды кваргов канули в пустоту. – Авианосцам готовность пять минут, – пришел новый приказ Нельсона. Меня он впрямую не касался, но я решил воспользоваться моментом. – Невидимкам с первого по четвертый пятиминутная готовность к старту дрон-торпед и носителей абордажных роботов. Полный залп. Командирам принять целеуказание, – я распределил цели и отправил пакет данных на подчиненные мне корабли, не имевшие собственных имен, но носившие общее название «Невидимка» с соответствующим номером, – Пойдете чуть позади машин с авианосцев. В драку не лезть! Сами знаете, ваша цель – линкоры. Инга за соседним пультом лихорадочно готовилась к абордажу. Она шипела на меня, как дикая кошка, оправдывая свою фамилию, за то, что я усадил ее управлять абордажными дронами с борта Титана, но я был неумолим. Единственное, что примиряло мою подругу с серой действительностью, это мое обещание, что первое же подразделение создаваемых сейчас людьми Джеффа и Штейна тяжелых роботов, управляемых с орбиты, будет отдано под ее командование. Дрон-торпеды и носители абордажных роботов, базировавшиеся прямо на Титане и еще на одиннадцати Невидимках, я решил пока придержать в резерве, да и опыта применения торпед по маневрирующим целям у меня пока не имелось. В общем, не хотелось наделать ошибок, использовав все новое оружие в одной попытке. Артиллерийский бой продолжался. У нас появились потери, что и неудивительно, ведь плотность вражеского огня ощутимо превышала нашу, но наш москитный флот в бой еще не вступил, и сможет ли он изменить баланс сил, оставалось только гадать. – Авианосцам поднять истребители и торпедоносцы, – пришел приказ адмирала Нельсона. – Невидимки, начали, – продублировал я своим. Торпеды и командирские машины покинули трюмы Невидимок и плотным строем устремились к идущим нам навстречу кораблям врага вслед за волной машин в Виндхука и Веллингтона. Инга сосредоточенно рулила своими носителями абордажных роботов и присматривала за действиями еще четырех операторов, сидевших за такими же пультами на борту Невидимок. Целями атаки мы выбрали четыре огромных линкора, идущих впереди вражеского строя и доставляющих нашим тяжелым кораблям массу неприятностей. Из восьми линкоров пятого ударного флота два уже вышли из боя, получив критические повреждения. Судьба этих кораблей была в высшей степени неопределенной, ведь все понимали, что систему придется оставить. Нельсон выделил эсминец из эскорта авианосцев, чтобы снять экипажи с практически разрушенных, но пока не взорвавшихся кораблей. Истребители у кваргов все-таки нашлись. Видимо, в каком-то количестве они базировались на суперлинкорах, ведь я же смог найти место на Титане под аналогичные цели, значит и кварги могли об этом подумать. Правда, по сравнению с густой волной наших машин истребители кваргов выглядели на тактической проекции жидкой цепочкой, все же линкор, даже самый большой, никогда не сравнится в этом отношении с авианосцем. Быстрые и верткие машины сошлись на встречных курсах. Здесь и сейчас сложилась ситуация, противоположная той, что имела место в перестрелке тяжелых кораблей. Плотность огня оказалась на нашей стороне, и буквально через пару минут машины кваргов перестали существовать. Мы потеряли три торпедоносца, но оставшиеся пятьдесят семь машин продолжали двигаться к целям. Нельсон решил вложить в этот удар все, чем располагали москитные силы флота. Кварги оценили угрозу. Они прекратили стрелять по линкорам и крейсерам и открыли заградительный огонь. Для таких случаев в артпогребах тяжелых кораблей всегда есть небольшое количество специальных снарядов, оснащенных готовыми поражающими элементами, специально рассчитанными на борьбу с малоразмерными целями. Ливень таких снарядов обрушился сейчас на волну отчаянно маневрирующих истребителей и торпедоносцев. Мы несли потери, но они не были катастрофическими. Да, пушек стреляло много, но это напоминало охоту на комара с гранатометом, то есть средства использовались мощные, но почти негодные в данной ситуации. Пилоты командирских машин вели торпеды аккуратно, держась подальше сперва от собачьей свалки, затеянной истребителями, а потом и от разрывов снарядов линкоров, ведущих заградительный огонь. Инга держала своих подопечных еще дальше, в третьей волне. Адмирал Нельсон в мои действия не вмешивался и никак их не комментировал. То ли его все устраивало, то ли хватало проблем на других участках. Формально его разрешения на применение торпед мне не требовалось. Открыть огонь адмирал мне разрешил, да еще и оставил это решение на мое усмотрение, а Невидимки и так подчинялись мне напрямую. Интересно, что наши с адмиралом должности в табели о рангах Федерации были практически равны, но здесь, в пятом ударном флоте, я, естественно, являлся его непосредственным подчиненным, хоть и несколько необычным. Перед истребителями и торпедоносцами остался последний барьер, отделяющий их от целей – зенитные орудия непосредственной обороны. Бой шел не так уж долго, кораблей у кваргов было много, так что наш огонь вывел из строя лишь небольшую часть зенитных точек, и встретили они наши машины весьма неприветливо. Тем не менее, торпедоносцы отстрелялись. Нельсон размазал удар москитного флота по всем кораблям врага, надеясь нанести им повреждения и ослабить огневое воздействие артиллерии противника на свои тяжелые корабли, но имелся у этого решения и серьезный недостаток – массированной атаки ни на один корабль не получилось. И все же частично своей цели адмирал добился. Получив по несколько попаданий бинарных торпед, из вражеского строя вывалились пять полуразрушенных линкоров, еще семь кораблей отделались повреждениями различной тяжести, но смогли продолжить бой. Линкоры класса Титан получили только два попадания. Остальные торпеды были перехвачены их зенитными средствами. Пятому флоту эта атака стоила половины истребителей, а из шестидесяти ушедших в атаку торпедоносцев на обратный курс к Веллингтону и Виндхуку смогли встать только восемнадцать машин. Фактически, на этом активное влияние москитных сил пятого ударного флота на исход боя закончилось, оставшиеся силы могли решать лишь локальные задачи. Зато теперь настало время дрон-торпед. Обладая гораздо более продвинутыми средствами маскировки, чем стандартные истребители, они подобрались к вражеским кораблям почти вплотную, но все же недостаточно, чтобы выйти на рубеж атаки необнаруженными. Все же кварги не стояли на месте и после моей атаки на их верфи сделали выводы, выпрыгнув из шкуры, но улучшив характеристики своих сканеров, по крайней мере, тех, что стояли на их новейших кораблях. Примерно секунд двадцать командирским машинам пришлось вести торпеды к целям под плотным огнем противника, что, конечно же, сказалось на результате. Мы потеряли почти треть торпед еще до момента начала их атаки в автономном режиме. Из шестнадцати командирских машин вернуться на Невидимки смогли десять, но свое дело они сделали как надо. На каждый из сверхтяжелых кораблей врага приходилось по сорок торпед. Вместо пятого звена на каждом Невидимке в это раз мы разместили десятку носителей абордажных роботов, которые шли сейчас позади волны торпед, дожидаясь своего часа, чтобы нырнуть в проломы в броне гигантов. Мы зафиксировали от десяти до пятнадцати ярких вспышек на каждой цели, означавших попадания. Результаты не замедлили сказаться, огонь суперлинкоров несколько ослаб, но ни один из них не был выведен из строя. Мой корабль к этому моменту уже получил девять попаданий главным калибром от своих братьев-близнецов и около тридцати снарядов помельче от других вражеских линкоров. Треть орудий стрелять больше не могли, но главной бедой стало другое, боеприпасов почти не осталось. Мне пришлось вести огонь по врагу теми самыми специальными снарядами, предназначенными для борьбы с истребителями и штурмовиками. Естественно, даже при попадании они лишь царапали броню вражеских кораблей своими поражающими элементами, но, по крайней мере, это отвлекало врага на мой линкор и давало какие-то шансы повредить эффекторы сканеров, стволы зенитных орудий и другое оборудование, которое невозможно было спрятать под броню. Пятый ударный флот все еще вел бой, но и мне, и адмиралу Нельсону все отчетливее становилось ясно, что скоро нас просто раздавят. Четыре оставшихся в строю линкора, включая почти безоружный Титан, имели значительные повреждения и уже не могли даже делать вид, что сражаются на равных с эскадрой врага. Настала пора бросать на стол последний козырь. – Невидимкам с пятого по пятнадцатый принять целеуказание, – на этот раз я выбрал в качестве целей все двенадцать оставшихся в строю стандартных линкоров врага, а все носители абордажных роботов нацелил на четыре суперлинкора. – Сброс абордажных дронов! – доложила Инга. Как раз к этому моменту третья волна наших машин добралась до поврежденных торпедами гигантов, – активный зенитный огонь противника, дроны несут потери… Есть касание борта… Дроны внутри линкоров! – Ставь их в режим рейда, – дал я указание Инге, – Мы не сможем захватить эти корабли, слишком мало дронов прорвалось на борт. – Есть, командир. Будет им рейд. Контакт с противником! Мы сделали выводы из предыдущего абордажа в системе звезды Барнарда, теперь на борт кораблей противника проникали не только мелкие дроны с легким оружием, но и роботы покрупнее, сконструированные специально для боя в стесненных условиях и вооруженные ракетным оружием, способным сносить аварийные переборки. Десять носителей в идеале доставляли на борт корабля противника тридцать малых абордажных дронов и двенадцать боевых роботов. Всем этим отрядом управлял один оператор с борта базового корабля через сеть ретрансляторов, щедро рассыпаемых в пространстве движущимися к вражескому кораблю носителями и при необходимости дополнительно высылаемых к месту боя базовым кораблем. Если связь прерывалась, а такое вполне могло произойти, абордажная партия переходила в автономный режим в стиле «бей все, что шевелится, а что не шевелится, шевели и бей». То же касалось и роботов-взломщиков. В управляемом режиме они пытались взламывать именно те системы корабля, которые указывал оператор, а в автономном следовали заранее зашитому в них алгоритму, нацеленному на нанесения максимального вреда всем системам управления и коммуникации, до которых они смогут дотянуться. Сейчас идеальных условий не было, и около половины роботов погибли при десантировании на корабли противника. Кварги умели учиться, и наших абордажников, начавших расползаться по коридорам кораблей и крушить все вокруг, встретили солдаты в тяжелой пехотной броне с соответствующим вооружением. Продвижение сразу замедлилось, но увидеть у себя на борту боевых роботов кварги все же не рассчитывали, и их пехота стала нести большие потери. Тем не менее, абордаж явно захлебывался, и уже намечалось шаткое равновесие. Роботы-взломщики добились несколько больших успехов, сумев, как и в прошлый раз, внести хаос в системы управления суперлинкорами. Их огонь ослаб еще сильнее, а его точность заметно снизилась. В это время до двенадцати вражеских линкоров, уже почти додавивших недавно отремонтированный Нью-Йорк и флагманский линкор Пекин, добралась волна моих торпед. Короткий, но яростный бой на ближних дистанциях позволил врагу сбить примерно половину смертельных посланцев, но остальные успешно добрались до целей. В космосе расцвели двенадцать ярчайших вспышек. Удар оказался избыточным, я перестарался, за что теперь ругал себя последними словами, ведь в моем распоряжении остался последний резерв – три звена дрон-торпед и одна десятка носителей абордажных дронов в трюмах Титана. Снаряды закончились окончательно, даже заградительные, и мои пушки превратились в бесполезный хлам. Если я использую последний резерв, мой корабль можно будет брать голыми руками, ну, если не учитывать слабое утешение в виде зенитных пушек и ракет ближнего радиуса. – Спасибо, майор, это было впечатляюще, – пришло сообщение от Нельсона. Голос адмирала звучал хрипло и слабо. – Всегда рад, господин адмирал, – игнорируя устав, ответил я, нагло пользуясь своим должностным положением. Впрочем, Нельсону, было явно не до субординации. По его лицу текла кровь из рассеченной брови, а в помещении командного поста Пекина плавали клубы дыма. Флагман пятого ударного флота представлял собой руины когда-то грозного корабля, умудрявшегося, тем не менее, вести огонь из единственного сохранившегося орудия главного калибра и, кажется, еще не полностью потерявшего ход. Сейчас от пятого ударного флота остался мой, почти безоружный, линкор, избитые до практически полной потери боеспособности флагман Пекин и линкор Нью-Йорк, крейсера Москва и Принсипи, оба авианосца с примерно третью истребителей и без единого торпедоносца, а также почти все эсминцы и более мелкие корабли, которые в бою участия не принимали из-за отсутствия для них подходящих противников. Ну и мои пустые Невидимки, не представляющие вообще никакой боевой ценности. Четырем вражеским линкорам класса Титан стало явно не до продолжения боя. Добравшаяся до них новая волна абордажных дронов проникла на борт почти без потерь, и теперь я ставил Инге задачу на захват, по крайней мере, одного корабля врага, куда я и бросил основное подкрепление. Однако, как известно, калач крайне редко бывает одновременно большим и мягким. Увидев, что творится с их лучшими кораблями, кварги выдернули из боя у Грумбриджа-2 группу из пятнадцати почти целых линкоров и крейсеров в сопровождении авианосца и эсминцев, и теперь эта эскадра спешила к нам. Мы таких гостей не приглашали, и радости в наших сердцах они не вызвали. – Инга, дронов в рейд. Захватить корабль мы не успеем, но надо его уничтожить. Ломай системы самоуничтожения. Брось на это все силы. – Не выйдет, командир, кварги твари умные, похоже, после прошлого раза они предусмотрели ручную блокировку наиболее критичных систем. Мы не сможем взорвать корабль. – Торпедному отсеку старт! Цель – суперлинкоры противника. Инга, бросай все и держи их зенитные системы. Ни одна торпеда не должна быть сбита. – Есть, командир! Я вгляделся в тактическую проекцию. – Господин адмирал, нужно уходить, – обратился я к Нельсону, – Мы уже ничего не сможем сделать. Мне больше нечем стрелять, а ваши тяжелые корабли небоеспособны. Мои транспорты могут снять экипажи с поврежденных вымпелов. Адмирал посмотрел на меня мутным взглядом. Похоже, ему крепко досталось по голове. – Майор Лавров, принимайте командование флотом, – с трудом выговорил адмирал, теряя сознание. Впрочем, упасть ему не дали подхватившие адмирала офицеры. – Жду ваших приказаний, господин командующий, – пришел запрос от командира Пекина. – Экипажу покинуть корабль. Неведимкам, снять команды с линкоров Пекин и Нью-Йорк. Командирам кораблей доложить о состоянии ходовой части. Есть еще кто-то, кто не сможет уйти в прыжок? – Имею повреждения двигателя. Прыгнуть может и смогу, но результат непредсказуем, – доложил командир крейсера Принсипи. – Оставить минимум экипажа для совершения прыжка. Остальным покинуть корабль. – Командир, торпеды вышли на рубеж атаки, – вернула меня к продолжающемуся бою Инга. В этот момент Титан дважды содрогнулся. Еще подконтрольные кваргам орудия продолжали вести огонь по моему кораблю и иногда даже попадали. – Повреждение систем сканирования. Эффективность снижена на тридцать процентов, – доложил оператор систем связи. – Есть попадания торпед! Линкоры противника украсились взрывами. Я понимал, что тридцати торпед не хватит для уничтожения четырех таких кораблей и выбрал целями два наиболее поврежденных. Ударов четырнадцати торпед уже сильно побитые в бою корабли, даже столь огромные, выдержать не смогли. Подобный удар чуть не добил Титан в бою у Барнарда-3, но тогда кварги не имели возможности стрелять в таких полигонных условиях и точно всаживать торпеды в уязвимые места. Здесь такая возможность присутствовала. Два гигантских корабля раскололись на неравные части, вспухая от внутренних взрывов и выбрасывая в окружающее пространство фонтаны раскаленных газов и потоки разнокалиберных обломков. На каждый из оставшихся линкоров я приказал пилотам потратить по одной торпеде – точно в маршевые двигатели, ну и в качестве вишенки на тортик высадил на один из них дополнительную абордажную партию, не везти же дронов домой. Конечно, в итоге их перебьют, но веселую вечеринку кваргам они, как я надеялся, обеспечат сполна. – Флоту разгон к Грумбриджу-6. От боя с эскадрой противника уклоняться, – отдал я приказ, понимая, впрочем, что вряд ли кварги станут нас преследовать. В их задачу входило спасение своих новейших линкоров, два из которых на их глазах уже превратились в разлетающийся по случайным векторам хлам, а экипажи двух оставшихся наверняка взывали о помощи, ведя бой с моими до противности назойливыми абордажными дронами.