– Командующий пятым ударным флотом просит на связь маршала Тобольского, – отправил я запрос на флагманский линкор Амундсен, все еще ведущий сражение у Грумбриджа-2. Остатки пятого ударного находились за орбитой седьмой планеты, и моя тактическая проекция отражала состояние дел на высоких орбитах Грумбриджа-2 лишь в общем виде. Никто из находившихся там наших кораблей не вел трансляцию данных на мой линкор, а Пекин, куда такая информация как раз должна была идти, уже был покинут экипажем. Ответа по командному каналу я не получил и повторил запрос на общей волне с просьбой сбросить мне информационный пакет. – Линкор Титан, на связи командир крейсера Сент-Джорджес капитан первого ранга Блейз, четвертый флот. Почему вы входите на связь от имени пятого ударного? – Здесь майор Лавров. Адмирал флота Нельсон ранен и передал мне командование, каперанг Блэйз. Что с маршалом Тобольским? Мне нужен приказ на дальнейшие действия. – С линкором Амундсен нет связи. Кварги прижали их к планете и ставят сильные помехи. Мы видим, что бой продолжается, но между остатками нашего флота и основными силами во главе с маршалом Тобольским сейчас корабли кваргов. Пятый ударный сможет пробиться к планете? – Нет, – ответил я не задумываясь, – у нас нет ни одного боеспособного линкора, а два имеющихся крейсера еле дышат. – А как же Титан? – Боезапас полностью исчерпан. Каперанг, необходимо передать маршалу Тобольскому, что нужно немедленно уходить из системы. На орбите седьмой планеты сейчас находится группа из пятнадцати тяжелых вымпелов противника плюс авианосец и свора эсминцев. Пока они там заняты, но это ненадолго. – А что с линкорами класса Титан? – Два уничтожены, два небоеспособны. Забудьте о них, каперанг, надо спасать остатки флота. – Но что мы можем предпринять? У меня здесь три крейсера, пять эсминцев и пустой авианосец, у вас дела не лучше. – Мы должны имитировать атаку, отвлечь часть сил кваргов и облегчить главнокомандующему прорыв, – озвучил я совершенно безумный план, – У Титана нет снарядов и торпед, но враг об этом не знает. – Хорошо, господин майор, четвертый флот принимает ваш план. Не могу уже стоять и смотреть, как гибнет флот Федерации. Прошу указать место наших кораблей в боевом ордере. – Пятому флоту начать разгон к Грумбриджу-2. Навигатору рассчитать курс для прохода по касательной к орбите планеты с дальнейшим разгоном и уходом в прыжок, как только выйдем из зоны гравитационного ограничения. Четвертому флоту рассчитать маневр для соединения с нашими силами при подходе к планете. Это было все, чем мы могли помочь остаткам флота Федерации. Ввязываться в реальный бой с нашими силами означало бы верное и, главное, совершенно бессмысленное самоубийство. Сейчас там, у Грумбриджа-2, враг располагал минимум тремя десятками тяжелых кораблей, к которым вот-вот должны были подойти еще пятнадцать. Сколько сил осталось у маршала Тобольского, понять не представлялось возможным, но, судя по всему, уже не так много. Может пятнадцать линкоров, может двадцать. Не думаю, что меньше, иначе их бы уже раздавили. Мы разгонялись, стремясь набрать скорость, которая обеспечит нам преимущество, когда мы проскочим точку наибольшего сближения с кораблями противника и начнем окончательный разгон для прыжка. Кварги нас заметили. Со стороны наша группа выглядела вполне представительно, особенно с учетом Титана. Все-таки суперлинкор, силу которого враг неплохо представлял, пять крейсеров, и три авианосца с кораблями сопровождения не стоило игнорировать, если не хочется получить крепкий пинок под незащищенный зад. По мере сближения с планетой наши сканеры вылавливали из каши помех все новые данные, но связи по-прежнему не было. – Флоту прекратить разгон, озвучил я новый приказ. Командирским машинам с Невидимок один и два просочиться через боевые порядки противника и передать маршалу Тобольскому наше предложение о прорыве на соединение с четвертым и пятым флотами. – Принято, господин командующий, – отозвался командир пилотов, – старт через три минуты. Мы уже приближались к точке наибольшего сближения с планетой, когда нам наперерез выдвинулся отряд линкоров и крейсеров противника. Нас оценили достойно, комитет по встрече насчитывал пятнадцать тяжелых вымпелов, но мы, как и планировалось, бой принимать не стали, лишь крейсера обменялись с кваргами парой залпов на максимальной дистанции. Тем не менее, Принсипи не повезло. И так еле дышащий крейсер поймал снаряд от вражеского линкора и исчез в яркой вспышке взрыва. Можно было лишь напомнить себе в утешение, что большую часть команды с него заранее сняли мои транспорты. Из пяти ушедших к Тобольскому истребителей вернулись три машины. Они сообщили, что в строю над планетой осталось еще четырнадцать боеспособных тяжелых кораблей, включая линкор Амундсен. Маршал Тобольский принял мое послание, но от прорыва отказался, заявив, что силы флота будут до конца защищать планету. Оценив полную бесполезность моих кораблей в бою, он передал мне приказ уходить в Солнечную систему. В чем-то я понимал президента. Наверное, он был неплохим человеком, но, прежде всего, он все-таки оставался политиком и прекрасно понимал, что если он бросит население Грумбриджа-2 на произвол судьбы, граждане Федерации ему этого не простят. К сожалению, военную целесообразность верховный главнокомандующий учитывал далеко не в первую очередь, и, боюсь, теперь наши шансы упали еще ниже, чем после сражения за Барнард-3. Я повернулся к системе связи и отдал свой последний приказ в этом сражении. – Четвертому и пятому флотам начать разгон для прыжка из системы. Бой у Грумбриджа-2 длился еще четыре часа. Мы узнали об этом в паузе между прыжками, приняв сигналы из системы от оставшихся там кораблей-разведчиков. Корабли сводного флота Федерации сражались до конца, но итог боя оказался предрешен. Внешние планеты кварги тоже захватили не сразу и оттуда неслись панические крики с просьбой о помощи. Нам оставалось только скрипеть зубами. После второго прыжка я не выдержал и, собрал виртуальное совещание старших офицеров четвертого и пятого флотов. Увидев лица командиров кораблей, я понял, что сделал это вовремя, поскольку у меня создалось впечатление, что половина из них вот прямо сейчас пойдет и застрелится из личного оружия. Это зрелище подтолкнуло меня к тому, чтобы изложить офицерам мой только что возникший и еще очень сырой план, в осуществимости которого я, честно сказать, сильно сомневался. Но, видимо, психологическое состояние моих подчиненных находилось на таком запредельно низком уровне, что критичность их мышления снизилась почти до нуля. – Господин командующий, четвертый флот ждет постановки задачи, – мгновенно отреагировал на услышанное каперанг Блейз и его немедленно поддержали остальные командиры кораблей. – Я не могу принять это решение без одобрения плана генштабом, – остудил я энтузиазм командира крейсера Сент-Джорджес и временного командующего остатками четвертого флота, – к тому же без помощи правительства Федерации мы не сможем ничего сделать. Сейчас я сформирую пакет для передачи министру обороны и начальнику генштаба, и мы все его подпишем. Остальное будет зависеть от решения командования. * * * О результате сражения за Грумбридж на Земле уже знали. Временно исполняющий обязанности верховного главнокомандующего генерал армии Бронштейн внешне сохранял спокойствие, но внутри пребывал в полной растерянности. К такому выверту судьбы он оказался совершенно не готов. Старая армейская мудрость гласит: не знаешь, что делать – действуй по уставу, и министр начал действовать. Он вспомнил о существовании соответствующего такому случаю регламента и объявил сбор экстренного совместного совещания генштаба и правительства. Как раз перед его началом планшет Бронштейна подал сигнал о приеме информационного пакета по гиперсвязи от командующего пятым ударным флотом. Открывая совещание кратким вступительным словом, министр обороны уже не чувствовал растерянности. Он всегда был человеком действия, и пока поднимался по служебной лестнице от командира взвода до министра обороны, всегда имел в голове четкий план собственных поступков или ясный приказ, который требовалось выполнить. Чем выше он забирался наверх, тем чаще формировать приказы и отвечать за их исполнение подчиненными приходилось уже ему самому, но всегда, до последнего момента, существовал кто-то, направляющий его деятельность сверху и формирующий ту генеральную линию, которую Бронштейну нужно было лишь детализировать, довести до конкретных указаний подчиненным, а потом с пристрастием проконтролировать качество исполнения. В этом министр обороны достиг совершенства, но когда абсолютно неожиданно от него самого вдруг потребовалось сформировать эту самую генеральную линию, министр не нашел в себе на это сил. Привычный мир затрещал и покосился, грозя обрушиться и похоронить под обломками своих обитателей. Но сейчас, кратко пробежав глазами предложение группы офицеров четвертого и пятого флотов, а на самом деле, как четко понимал министр, план майора Лаврова, он увидел, что появился пусть не слишком большой, но реальный шанс вернуть все, как было. По данным из системы Грумбридж часть экипажей с линкоров и крейсеров, погибших, защищая вторую планету, смогли эвакуироваться на поверхность с помощью малых кораблей. С высокой вероятностью среди них спустился вниз и маршал Тобольский, чтобы продолжать руководить обороной. Эта информация все меняла. Возможно, главнокомандующий жив, и вытащить его из захваченной системы прямая обязанность армии и флота. А тут как раз подвернулся Лавров с его безумным, иначе не скажешь, планом контратаки и эвакуации населения системы. Но несмотря на все кажущееся безумие, это был план, что-то такое, что реально можно воплотить в жизнь, а как Лавров умеет доводить до логического завершения совершеннейшие авантюры, Бронштейн уже не раз видел. * * * Боеприпасы перегружали на корабли прямо в открытом космосе. Пустая некогда точка пространства в трех переходах от Грумбриджа-1618 превратилась в гигантскую перевалочную базу. Транспорты РОК и ГВИ везли сюда командирские машины, носители абордажных дронов и торпеды, здесь же собирались в огромные конвои войсковые транспорты всех флотов Федерации. Несколько часов назад из прыжка тяжеловесно вывалились пятнадцать линкоров флота метрополии и заняли позиции по периметру хаотического трехмерного нагромождения кораблей и грузов, а новые корабли все прибывали. Торговые суда, десантные транспорты, авианосцы, эсминцы и крейсеры, даже круизные и пассажирские лайнеры, в общем, все, что могло летать через гипер и перевозить людей. Время поджимало, и суета стояла отчаянная. Наверное хаос только набирал бы обороты, но министр обороны хорошо знал кто сможет взять процесс под контроль, и на третьи сутки к нам прибыл признанный гений службы тыла генерал армии Баррингтон, который, несмотря на почтенный возраст, как оказалось, не утратил своей хватки. Большое и важное дело способно дать человеку силы, но только тому, кто готов отдать ему всего себя, а генерал Баррингтон был как раз из таких людей, и дело пошло. Через семьдесят часов наш сводный флот разогнался и ушел в прыжок, положив этим начало операции, вошедшей в историю, как контрудар на Грумбридж. Руководить операцией Бронштейн назначил адмирала флота Нельсона, успевшего оправиться от тяжелого сотрясения мозга. Нельсон же распределил роли сообразно своему собственному пониманию ситуации. Командование тяжелыми кораблями и легкими силами адмирал оставил за собой, весь флот десантных и войсковых транспортов передал под управление генерал-полковнику Князеву, а пять авианосцев и вновь загруженные дрон-торпедами Невидимки достались мне вместе с Титаном, превратившимся в мой летающий штаб, имевший из оружия только пять звеньев дрон-торпед, так как снарядов для его огромных пушек у нас все равно не было. В этот раз наш флот имел и четвертый компонент – огромную флотилию гражданских транспортных судов, общее управление которой принял мастер логистики генерал армии Баррингтон. Перед самым уходом в прыжок к нашему флоту прибыл мой друг-разведчик майор Мбиа со своими людьми. Сразу после одобрения представленного министру обороны плана я отправил ему короткое сообщение: «Мбиа, намечается та самая вечеринка. Билет за лучшим столиком тебе заказан. Майор Лавров», а Нельсона попросил выдернуть майора и его людей с текущего места службы для участия в нашей операции. Нельсон выслушал меня, кивнул и отправился заниматься дальнейшей подготовкой к вылету, но просьбу выполнил в точности. И вот теперь первыми на окраину системы отправились три корабля-разведчика под командованием Юн Гао с подразделением Мбиа на борту. Задача перед ними стояла весьма непростая, им предписывалось оценить общую обстановку в системе, скрытно высадиться на Грумбридж-2 и попытаться вступить в контакт с войсками Федерации или местными жителями для выяснения судьбы президента. Масштабные боевые действия на поверхности планет системы прекратились уже дней пять назад. Организованное сопротивление кварги подавили, но на подобные случаи на колонизированных планетах, особенно на периферии Федерации, заранее создавалась сеть неплохо замаскированных подземных убежищ, куда могли отступить войска и часть гражданского населения. На этом и строился наш расчет. На связь планеты и внешние поселения Грумбриджа последний раз выходили трое суток назад. Они звали на помощь и сообщали, что кварги активно зачищают все освоенные людьми небесные тела и захватывают пространственные промышленные объекты. Потом передатчики замолчали, а в системе остались только несколько малых разведывательных кораблей, но и они вскоре вынуждены были оттянуться далеко за орбиту Грумбриджа-9 из-за резкого повышения вероятности быть обнаруженными. По последним данным количество линкоров и крейсеров противника в системе несколько уменьшилось. Часть из них ушли, сопровождая разгоняемые буксирами гигантские линкоры, сильно поврежденные и потерявшие ход в бою с нашим флотом. Зато кварги нагнали к Грумбриджу целую свору малых кораблей, значительная часть которых являлась патрульными корветами, специально заточенными на вылавливание разведчиков противника. Мой план строился на очевидной неготовности врага к эффективному противодействию нашему новому торпедному оружию. К сожалению, мы располагали очень ограниченным количеством дрон-торпед и носителей для них. Я предложил выгрести все, что уже успели произвести ГВИ и РОК и оснастить новым оружием все корабли, способные его нести. Помимо Невидимок на эту роль неплохо подходили авианосцы. Дрон-торпеды практически не отличались по габаритам от истребителей, да и по конструкции во многом на них походили, как, впрочем, и командирские машины торпедных звеньев, которые тоже разрабатывались на базе стандартного истребителя. В результате больше половины места на пяти наших авианосцах заняли именно дрон-торпеды, разместившиеся в стартовых катапультах вместо погибших торпедоносцев и истребителей. Наши силы однозначно не могли рассчитывать на возврат системы под контроль Федерации, но такая цель и не ставилась, за явной нереальностью. Мы собирались отбить у врага планеты и продержаться некоторое время, необходимое для эвакуации гражданского населения, сумевших выжить войск и лично президента Тобольского. Собственно, именно для целей невиданной по масштабам эвакуации и тащился за нами гигантский хвост гражданских транспортных кораблей во главе с генералом Баррингтоном. Доклад от Юн Гао пришел сразу после нашего выхода из прыжка к Грумбриджу. Противник разместил свои тяжелые корабли в непосредственной близости от трех основных планет, видимо для того, чтобы они всегда могли оперативно прийти на помощь наземным войскам в случае очередной партизанской вылазки укрывшихся под землей остатков планетарных сил Федерации. Разведчики насчитали три десятка линкоров, двадцать шесть крейсеров и, что меня очень напрягло, восемь авианосцев. Тяжелые корабли меня не особо смущали. В одиночку они плохо противостояли торпедной атаке, а ведь именно дрон-торпеды я хотел использовать как главную ударную силу, но авианосцы… Прорываться через плотную завесу истребителей к линкорам врага означало терять торпеды еще до выхода на рубеж атаки, а запас этого оружия у меня был весьма ограничен. Я уже собирался вызвать флагманский линкор Бриджтаун, но Нельсон вышел на связь сам. – Майор, сегодня наш оркестр играет для вас – образно описал ситуацию адмирал, – дислокацию противника вы видите. Что вам нужно, чтобы эффективность применения ваших торпед достигла максимума? – Нужно нейтрализовать авианосцы, господин адмирал флота, – тут же отозвался я, – они могут спутать нам все карты. Истребителей у нас раза в четыре меньше, чем у противника, и, боюсь, они не справятся с прикрытием волны торпед. Нельсон задумался. – Семнадцать моих линкоров и десяток крейсеров, – наконец произнес он, – в прямой атаке не смогут обеспечить прорыв эсминцев к вражеским авианосцам, просто сил не хватит, а корабли будут потеряны. Нужен другой вариант. – Нам в любом случае придется атаковать планеты, – решил я изложить адмиралу свои соображения, – и начинать нужно с Грумбриджа-2. На эвакуацию людей оттуда уйдет больше всего времени. Но прежде чем мы пойдем на штурм всерьез, я бы предложил флоту разделиться. Если присоединить Титан и все пять моих авианосцев к вашим тяжелым кораблям, получится эскадра, отбиться от которой в одиночку не сможет ни одна из групп противника, прикрывающих планеты. Естественно, они вынуждены будут объединиться, и помешать этому мы не сможем, но для врага это маневр через половину системы. Авианосцы у них висят отдельной группой под охраной эсминцев и всего двух линкоров. В принципе, это логично, ведь для поддержки наземных сил авианосцы не нужны, но такая ситуация нам на руку. Мои Невидимки разрабатывались для рейда в глубокий тыл противника, и, соответственно, оборудованы лучшими комплексами РЭБ, какие только можно найти в Федерации. У кваргов ничего подобного точно нет. – Вы хотите сначала ударить по авианосцам вашими торпедами? – в голосе адмирала зазвучало сомнение, – вы так уверены, что Невидимки смогут подобраться к ним незамеченными? Что-то я сомневаюсь, майор. Кварги сейчас настороже и с крепко накрученными начальством хвостами, а окрестности точки дислокации авианосцев наверняка тщательно патрулируются. Невидимки не пройдут, слишком они крупные, никакая маскировка не поможет. – Совершенно с вами согласен, господин адмирал флота, – кивнул я головой, – но мы и не будем лезть к ним в зубы, мы сами заставим их выйти на нас, вот здесь, – и я указал на тактической голограмме нужную точку, – Между третьим и пятым Грумбриждем есть не слишком плотный пояс астероидов. Там ничего нет, и никому он не интересен, кроме нас, а нам он нужен как место, где смогут спрятаться Невидимки. Они отделятся от нашей эскадры, уйдут из плоскости эклиптики и по большой дуге вернутся в нее уже в нужной точке, в поясе астероидов. Сеть патрулей там если и имеется, то совсем не такая плотная, как вокруг узловых пунктов обороны противника. Невидимки заранее выпустят дрон-торпеды и командирские машины, и те неподвижно зависнут в пустоте с выключенными двигателями чуть в стороне от кратчайшего пути авианосцев к Грумбриджу-2, а корабли-носители спрячутся в поясе астероидов и подберут командирские машины после того, как они нанесут удар по проходящему мимо противнику. Неподвижную торпеду или истребитель при наших средствах маскировки обнаружить очень непросто, да и не до тщательной разведки маршрута будет кваргам в этот момент, поскольку наша основная эскадра начнет имитацию атаки на Грумбридж-2 с противоположной стороны от места дислокации авианосцев. Кварги помнят, что совсем недавно стало с оставленными без прикрытия москитного флота тяжелыми кораблями, и будут стремиться соединиться с эскадрой, прикрывающей вторую планету, как можно скорее, так что шанс на успех, на мой взгляд, есть. – Что вы понимаете под имитацией атаки? – спросил Нельсон, – в чем будет ее отличие от настоящего удара? – Нам нужно оставить за собой возможность быстро выйти из боя в случае провала акции по перехвату авианосцев. В ее успехе нет стопроцентной уверенности, господин адмирал флота. Если авианесущие корабли смогут соединиться с тяжелыми вымпелами врага и прикрыть их плотной завесой своих истребителей, атака нашей эскадры станет просто красивым самоубийством или, в лучшем случае, обернется тяжелыми потерями с непредсказуемым результатом. В этом случае мы будем вынуждены уклониться от боя, поскольку потерять последнюю серьезную флотскую группировку мы не имеем никакого права. Адмирал потер рукой подбородок, сомнения все еще не оставляли его, но, видимо, вспомнив, что времени на раздумья практически нет, он посмотрел мне прямо в глаза. – Готовьте ваших Невидимок, майор, – озвучил свое решение Нельсон, – вам требуется помощь в организации перехвата? – Мне нужно несколько малых разведчиков, которые смогут подобрать выживших пилотов командирских машин в случае неудачи операции и гибели Невидимок. Нельсон молча кивнул и отключился. * * * Командовать отправленными в пояс астероидов Невидимками я поручил капитану второго ранга Матвееву. Он ходил со мной в рейд к верфям кваргов, и я мог быть уверен в этом офицере. Сам же я вместе с Титаном, авианосцами и одиннадцатью оставшимися в моем распоряжении Невидимками присоединился к демонстративной атаке, начатой адмиралом Нельсоном сразу после получения сигнала о выходе группы Матвеева на позицию. Шли мы красиво, классическим строем, соблюдая все предписанные боевым уставом меры маскировки и разведки, то есть честно изображали намерение отбить Грумбридж-2 бесхитростным лобовым ударом, в общем, вполне оправданным, если у атакующего большой перевес в силах. У нас перевес наличествовал, но только до момента, когда к противнику подойдут эскадры от третьей и пятой планет и группа авианосцев. Кварги понимали, что успеют совершить перегруппировку раньше, чем мы достигнем цели атаки, но запас времени у них оказался минимальным, поэтому решение они приняли почти мгновенно, благо единоначалие у противника практиковалось в куда более гипертрофированной форме, чем в нашей армии, что увеличивало скорость принятия решений, но не всегда способствовало их должному качеству. Эскадры кваргов пришли в движение. Оставив по паре крейсеров у третьей и пятой планет, они дружно легли на курс к Грумбриджу-2. Авианосцы тоже задерживаться не стали и бодро начали разгон ко второй планете. Нам оставалось только ждать и изображать из себя героев, с отчаянием обреченных бросающихся на заведомо более сильного врага, предпочитая смерть в бою позору поражения. Ну, мы, в меру сил, эту роль и исполняли. * * * Капитан второго ранга Матвеев спрятал Невидимок за безымянной каменной глыбой, имеющей, конечно, какой-то номер в каталоге небесных тел системы Грумбридж-1618, но вряд ли когда-либо удостаивавшейся такого массового посещения людьми. Что ж, каменюке повезло, теперь при известной удаче она имела шанс получить собственное имя. Авианосцы приближались. Впереди, прощупывая путь сканерами, двигались эсминцы и корветы. Их компьютеры собирали и обрабатывали данные, поступающие не только со сканеров самих кораблей, но и с патрульных судов и стационарных постов, которых, правда, в этом районе космоса было не так и много. На некотором отдалении от легких сил солидно рассекали пространство два линкора, а уже за ними строем, напоминающим куб, двигались восемь авианосцев.